Второе пришествие - Александр Новичков

Глотку словно парализовало. Нельзя было ни выдохнуть, ни вдохнуть, ни слова произнести, ни закричать.

Я испугался, запаниковал. Страх запеленал меня, словно младенца, не позволяя ни двигаться, ни думать. Не знаю, сколько я простоял в ступоре, может, несколько минут, а может, даже пару часов, пока мне, наконец, не удалось сформулировать одну простую, но безмерно трудоемкую мысль.

«Хочу убраться отсюда!»

Я вздрогнул, постепенно отходя от ступора, и немедленно прыгнул. Практически не отталкиваясь от поверхности пола, я взмыл в воздух и, перекувырнувшись через спину, опустился на вершину каменного обломка. Только здесь не было крови, потому что люди просто не успевали взобраться на обломки, чтобы умереть.

Нет, больше я не мог ни минуты находиться в этом проклятом месте, развернулся и чудовищными прыжками, перелетая с одного обломка на другой, помчался на улицу.

Ноги несли меня вперед, словно обезумевшего волка. Должно быть, я сделал не один круг по ночному городу, прыгая по крышам домов и ныряя в переулки, пугая скот и спящих жителей, пока не оказался на пороге алхимической лавки Шина.

Прошло несколько минут, прежде чем я перевел дыхание и решился постучать.

Алхимик, что неудивительно, дверь открыл почти мгновенно.

— Ты жив! — воскликнул он, увидев меня. — Хвала небесам, ты жив… Когда ты ушел, вместе с теми… бандитами, я испугался, что ты уже не вернешься.

Он не удержался и обнял меня. Я никак не отреагировал. Молчал.

Шин подтолкнул меня в дом, проверил, не следил ли кто за мною, и закрыл дверь. На мгновение замер, сосредоточив внимание на своей ладони.

— Кровь? Откуда? — не сразу сообразил он. Впрочем, достаточно было взглянуть на мою спину. — Максим! Да ты ранен!

Для своего плотного телосложения и далеко не юношеского возраста алхимик двигался очень проворно. Я не успел и глазом моргнуть, как оказался на табурете, уже без рубахи, в окружении каких-то мазей и микстур, а Шин с намоченным полотенцем вытирал кровь.

А рана, кажется, была довольно серьезной. Я помнил, что ударился головой обо что-то, но не знал, с какой силой. Крови было много. Сначала Шин вытер мои плечи, затем шею, дальше уши, — много крови оказалось в правом ухе, — и начал осторожно промокать полотенцем волосы.

— Здесь болит? — Он аккуратно касался моего затылка прохладным полотенцем, — А здесь? Может, так? Ничего не понимаю, где рана? Не могло же появиться столько крови просто так, ниоткуда? Или это не твоя кровь…

— Я убил их, — неожиданно даже для себя самого признался я.

— Тех бандитов? — Мои слова, казалось, не удивили его. — У тебя не было выбора.

— Я убил их всех, — продолжал я. — Порубил, порвал в клочья, изничтожил. Всех. Всех до единого. Всех, кто там был…

— А ты мог поступить иначе? — Голос алхимика стал тверже. Он бросил полотенце и положил руки мне на плечи. Осторожно, боясь задеть несуществующую рану. — Разве ты должен был пожалеть их, этих негодяев, и позволить убить себя?

— Но я убил всех. Вдруг там были невиновные?

— Поверь, невиновных там не было. Я уверен, что ты никогда не причинишь вреда невиновным. — Шин вздохнул. — Те люди… Они были ограничены своим мировоззрением, отбирали хлеб у слабых, считая, что им все позволено. Отбирали силой. А тех, кто посмел отказать, — убивали. Рано или поздно судьбой уготовлена им встреча с более сильным, тем, кто сможет дать отпор. Или даже убить. Сильным, таким, как ты.

— Но разве это правильно?

— Жизнь слишком сложна, чтобы делить ее только на правильное и неправильное. Всегда существуют условия, обстоятельства, причины. Не вини себя; в том, что ты сделал, нет ничего плохого, ты пытался защитить меня, рискуя собственной жизнью. И дав отпор бандитам, ты помог не только мне, но и многим жителям Гинны. Я не знаю, кто воспитал тебя, кто обучил боевым мудростям, но надо отдать им должное, получилось хорошо.

Не помню, что случилось дальше. Кажется, Шин еще что-то говорил, но я уже не слышал его, усталость дала о себе знать, и я отключился. И надеюсь, что не доставил этим алхимику слишком много хлопот.

Проснулся я примерно в полдень следующего дня. Никто не кричал и не ругался. Возле дома не стояли горожане с факелами, на крышу не падали горящие стрелы. Кажется, мое ночное приключение закончилось без осложнений.

Но в комнате находился Шин. На нем был бордовый халат с черными оборками и вышивкой на рукавах. Алхимик стоял у двери, прислонившись к косяку. Смотрел в пол.

Я поднялся на кровати и тактично кашлянул. Он поднял глаза.

— Прошу прощения. Не хотел будить, решил дождаться, когда ты сам проснешься.

— Что-то случилось? — Я заподозрил неладное.

— Город с раннего утра гудит, словно встревоженный улей. Сегодня ночью отряд рыцарей ордена Львиной розы под предводительством герцога Арчибальда устроили рейд на логово бандитов, обосновавшихся в полуразрушенной церкви возле кладбища. Говорят, что там случилась ужасная бойня, ни одному преступнику не удалось избежать наказания, а из рыцарей никто не получил даже легких травм. Сражен даже могучий и непобедимый Румен — Свирепый Топор, лично герцогом Арчибальдом…

— Что это значит?

Я не сразу переварил сказанное алхимиком. На мгновение мне даже показалось, что он говорил правду, а то, что произошло вчера ночью, — всего лишь кошмарный сон. Но сон вещий, в котором я стал свидетелем событий, которых не мог увидеть собственными глазами.

«Неужели так легко можно забыть про озеро крови?»

Все же странную новость он мне сообщил. Ведь я прекрасно помнил, что в той полуразрушенной церкви не было и следа рыцарей и самого герцога Арчибальда. Тогда зачем он взял на себя мои заслуги? Что-то в этом было, но что? Я пока этого не понимал. Да и не следовало ломать голову из-за всякой ерунды, лучше было сосредоточиться на текущих делах.

— Это значит, — Шин был доволен. Новость о ликвидации бандитов явно была для него хорошей, но я чувствовал, что на сердце у него от этого легче не стало, — что мы больше можем не опасаться мести главаря бандитов. Ни я за то, что отказался платить за их «опеку», ни ты за то, что покалечил его подручных. Хотя я не понимаю, почему только сейчас. Ведь о том, что в Гинне всю власть под себя подмял Румен — Свирепый Топор известно уже два сезона…

— Вы уверены, что это не просто слухи? — Сомнения не покидали меня. Что было правдой, то, что помнил я, или то, о чем рассказал алхимик… — отчего-то было так сложно ответить на этот вопрос.

— Орден Львиной розы — церковный орден, — слегка цинично заметил Шин. — Если бы я верил всему, что говорит церковь, — давно оказался бы в могиле.