Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

У кавторанга Баранова, командира миноносца "Бедовый" и первого отряда миноносцев такие инструкции были. Снимать командующего, в случае чего, должен был именно он. Но в любой момент мог быть отдан приказ на минную атаку противника, нужно было бы руководить отрядом. Поэтому, после некоторых раздумий было решено отправить к броненосцам за Рожественским или за каким то его приказом концевой миноносец отряда, которым как раз и был "Буйный". Приказ был немедленно передан.

– Ваше высокоблагородие! – обратился к Коломейцеву сигнальщик, – с "Бедового" передают: "Подойти к адмиралу, при необходимости принять его и штаб на борт".

– Ну, слава Богу, хоть на что то решились! Странно, что Баранов сам не пошёл. Ну чёрт с ними совсем! Лево руль! Увеличить скорость до семнадцати узлов! Курс к "Суворову", – начал сыпать распоряжениями Коломейцев.

"Буйный" вышел влево из своей колонны миноносцев и, прибавив ход стал её обгонять.

Когда поровнялись с "Бедовым", Коломейцев приказал продублировать сигнал "Иду к флагману, для того, чтобы снять адмирала".

– Поднять сигнал "Исполнять", – подтвердил решение Баранов.

"Буйный" стал быстро удаляться в сторону "Князя Суворова" и кипящего от падения снарядов участка моря.

– Не было печали – черти накачали! – выругался Коломейцев подходя к флагману. Маневр отряда Ухтомского выманил на голову колонны японские крейсера, которые не преминули "засвидетельствовать своё почтение" уже избитому русскому броненосцу. Когда "Буйный" был уже совсем рядом на "Суворове" с грохотом и жутким скрипом рухнула и вторая труба. Море вокруг регулярно вздыбливалось всплесками от снарядов, одного из которых за глаза хватило бы маленькому истребителю, чтобы надолго выйти из строя, а то и вообще отправиться в гости к Нептуну навеки.

Орать в мегафон среди грохота взрывов было бесполезно и на фок-мачте "Буйного" расцвёл флажный сигнал: "Готов принять на борт адмирала".

Прошло несколько напряжённых минут во время каждой из которых могло произойти непоправимое для маленького корабля…

– Смотрите, вашсыкородь! – крикнул сигнальщик и тут же начал "переводить на человеческий язык" "рукомашество" своего коллеги с "Суворова": "Немедленно передать на "Орёл" и "Полтаву"…

Взрыв на корме броненосца снёс сигналющую флажками фигурку как бита сносит городошную палку. С миноносца продолжали напряжённо вглядываться в горящий флагман. Через минуту ещё один сигнальщик продолжил передачу приказа: "… двумя колоннами повернуть влево и отсечь силы противника друг от друга."

– Вот чёрт! Ну и что делать будем? – вопросительно посмотрел Коломейцев на своего минного офицера, – Радио?

– Радио само собой, но надо и продублировать флагами. А кто на броненосцах на нас смотреть будет? – лейтенант Вурм задумался… – А может на "Изумруд" отсемафорим? Он и повидней нас, и мачты у него… Да и сбегает пусть к главным силам. А?

– Вероятно самое разумное решение, благо он рядом. Передавайте.

Получив сообщение с "Буйного" барон Ферзен, командир крейсера "Изумруд", немедленно продублировал приказ командующего и с удовлетворением понял, что тот был принят на броненосцах. Сначала "Полтава" стала выполнять "правое плечо вперёд" ложась всем отрядом на курс параллельный крейсерам Камимуры, а через несколько минут и "Орёл", ведущий теперь всю эскадру за собой стал сворачивать влево.

Идущий последним в японском кильватере крейсер "Адзума" оказался в весьма незавидной ситуации. Русские броненосцы в количестве (пока!) четырёх стали всем бортом, продольным огнём, бить по нему с кормовых румбов. Что, конечно, не прошло для, как его называли, "самого неброненосного из броненосных крейсеров" японского флота даром. Кормовая башня и так молчала из за десятидюймового снаряда, который хоть и не взорвался, но как кувалда пробив барбет башни разрушил систему подачи снарядов из погребов. Так теперь ещё и прямым попаданием в ствол орудия его оторвало на две трети длины. Ну и многострадальный кормовой мостик крейсера (вернее его остатки) снова как завороженный притягивал попадания. Весь ют крейсера полыхал чадным пламенем и просто не могли стрелять пушки, находившиеся к корме ближе, чем остатки сбитой трубы.

Адмирал Того мрачно взирал на происходящее уже с покорёженного мостика "Микасы". В самом начале боя его начальник штаба уговорил командующего перейти в боевую рубку, чтобы в такой ответственный момент не рисковать управлением флота. Он оказался прав: на первых же минутах боя взрыв на броне носовой двенадцатидюймовой башни вывел из строя всех находящихся на мостике. Потом флагманский броненосец получил ещё столько попаданий, такие повреждения, что вынужден был в конце концов выйти из боевой линии. Впервые за всю войну. Но не это было главное. Потерян "Фудзи", "Микаса" малобоеспособен в ближайшее время. "Ниссин" и "Якумо" хоть и временно, но покинули строй. Да! "Суворов" и "Александр" тоже отвернули, пусть даже горит "Ретвизан", горит "Ослябя", потоплен русский четырёхтрубный броненосный крейсер. Но этого недостаточно! Японского командующего никак не устраивала победа "по очкам", не устраивал размен кораблей линии. У русских на Балтике есть ещё броненосцы, да и не в этом даже дело – после войны нужно будет возрождать флот Империи, а если дело пойдёт так и дальше, то возрождать его будет просто НЕКОМУ. Не столько жаль сейчас было корабли, сколько обученных моряков, которые гибли с ними. Хотя и корабли тоже… Передали о том, что "Сума" и "Акицусима" на краю гибели – если и не утонут, то в сражении на них расчитывать уж точно не приходится. Камимура, демоны его побери, ввязался во второстепенные перестрелки, хотя как воздух его отряд был необходим в главной линии, где, как узнал Того из докладов, практически неповреждёнными остались только "Сикисима", "Асахи" и "Кассуга". А у русских более пяти "нецарапнутых" снарядами броненосцев.

После недолгого и безрезультатного обстрела со стороны японцев, "Пересвет" снова спокойно шёл в строю и стрелял по врагу, не подвергаясь особой опасности. В него не стреляли. Сильно поредевший кильватер противника бил по другим кораблям. А броненосец продолжал посылать снаряд за снарядом то по "Адзуме", то по "Кассуге", в общем по наиболее удобной цели. Старший артиллерист Черкасов просто наслаждался такой возможностью – бить по врагу совершенно безнаказанно. Пока во всяком случае.

Офицеры давно уже снова вышли из боевой рубки на мостик и наблюдали за боем. Если в соперничестве главных сил ничто не предвещало серьёзных неприятностей, то по правому борту дела обстояли далеко не столь радужно. Отряды адмиралов Дева и Уриу здорово навалились на крейсера Ухтомского. Горели все три: "Богатырь", "Паллада" и "Светлана". Последний к тому же значительно сел носом и весьма вяло отвечал на обстрел. Было понятно, что он получил серьёзные повреждения. Что и неудивительно – для такого крейсера-яхты, восьмидюймовый снаряд, да ещё удачно попавший – почти катастрофа. Вот видно такой и прилетел… А может и не один.

Вероятно адмирал Дева решил поскорее дотоптать горемычный русский крейсер, а заодно окончательно добить пылающий на юге "Дмитрий Донской". Его отряд дружным кильватером пошёл контркурсами с колонной броненосцев второй эскадры, явно полагая, что на тридцати кабельтовых при такой скорости расхождения особой опасности не будет. Несколько шестидюймовых попаданий от пушек правого борта русских броненосцев его крейсера как нибудь переживут…

Эссен настороженно наблюдал за манёвром японских крейсеров.

– Василий Нилович, прикажите развернуть башни на правый борт, – неожиданно обратился он к Черкасову, – Огонь по "собачкам"!

– Да зачем, Николай Оттович? Мы же так хорошо по "Кассуге" пристрелялись! Давайте её добивать, а этим мелким крейсерам и шестидюймовок хватит! – старший артиллерист броненосца походил в этот момент на ребёнка, у которого отбирают любимую игрушку.

– Может хватит, а может и нет, – отрезал Эссен, – Переносите огонь главного калибра на правый борт, лейтенант. Они идут "Донского" добивать. Пусть крейсер и не жилец, но там сотни наших моряков. Может от нас зависит погибнут они или нет. Кстати, можете посмотреть на "Победу", там кажется разделяют моё мнение.

И действительно – кормовая башна переднего мателота, прекратив огонь, разворачивалась на правый борт. Через минуту в ту же сторону стали разворачиваться и десятидюймовки "Пересвета".

Адмирал Дева никак не ожидал, что русские броненосцы отвлекут на него свой главный калибр, но высоченные столбы воды от падения крупных снарядов, встающие рядом с бортами крейсеров быстро убедили его в обратном. Так рисковать было нельзя. Несколько снарядов среднего калибра уже попало в корабли отряда, это было терпимо… Но получить в борт двухсот-трёхсоткиллограмовый подарок с взрывчаткой для малого крейсера грозит фатальными последствиями. Осторожный адмирал дал приказ отворачивать. Поздно дал…