Луна двадцати рук (сборник) - Лино Альдани

Альберти снова попробовал включить зажигание. Затем снял металлическую пластину и очистил пускатель от пыли. Обнажив бобины, реле и проводку, он в третий раз попытался включить зажигание.

«Ты должен, должен отсюда выбраться! Мужайся, Альберти. Неужели дурацкая сила тяготения на этом проклятом Меркурии положит конец всем твоим надеждам?! Тебя ждет „Франиак“, длиннейшие колонки цифр, только ты можешь их расшифровать».

Тысячи логических построений, сложнейшие математические действия… Целый комплекс доказательств того, что созидательный принцип материи одинаков для люден и для всех инопланетян, для всех видов жизни, начиная от мельчайшего микроба на спутнике Демос и кончая гигантскими протоплазмовыми образованиями иа Венере. Конечно, впоследствии этот единый принцип изменялся, эволюционировал в зависимости от окружающей среды, климата и других обстоятельств.

«Я должен доказать, что профессор Гласер неправ, когда пытается теоретически обосновать мнимое превосходство одних существ и неполноценность других. Он расист, и не следует недооценивать его влияние. У него много друзей».

Он подумал, что стареет, и представил себя отчаявшимся неудачником. «Да, ничего не скажешь, худой, неказистый, со впалыми щеками. Ему явно недостает обаяния. А жаль! Иначе он мог бы заручиться поддержкой Бахманна, этого атлетически сложенного австрийца, завсегдатая аристократических клубов. Правда, Бахманн занимается чистой наукой в своих великолепных биохимических лабораториях, и „проза жизни“ его не интересует».

Но сейчас для Альберти главным было связаться с Малинверни. Молодой инженер прочитал бы ему по радиотелефону одну за другой перфоленты, а он передал бы ключ к их дешифровке.

Способность к координированному мышлению — индекс 236, способность к анализу — индекс 247, к синтезу — индекс 248, словом, весь комплекс данных о всех известных нам расах необъятной Вселенной.

Альберти посмотрел на бесформенную груду обломков — все, что осталось от радиотелефона, и вместо отчаяния ощутил ярость, столь несвойственную ему, обычно рассудительному и спокойному человеку. Он должен попасть в Пристли Норд! Уж кого-кого, а Вульфа его смерть только обрадовала бы.

Огромная безжизненная махина внезапно вздрогнула и рванулась вперед. Альберти ударился о кресло, но не выпустил из рук рычаг управления. Заработали вначале правые шаровые колеса, затем левые. В первый момент они вращались вхолостую, но, задев о камень, поползли вверх. Вездеход рванулся назад, потом вперед, прорывая туннель.

«Так или иначе, но я выберусь из этой западни! В узком туннеле мой „Бродяга“ не уступит ракете». Теперь вездеход с трудом продвигался по какому-то подобию галереи. Альберти нажал кнопку сцепления, и вездеход с ревом взметнулся вверх, пытаясь вырваться на поверхность, но затем снова обрушился стальным корпусом на стены туннеля — словно огромное животное, отчаянно рвущееся из клетки.

«Предупреждал же меня Малинверни, чтобы я взял с собой водителя! Он-то хорошо знал, что Вульф не остановится ни перед чем, лишь бы обезвредить врага, даже если этот „враг“ — пожилой биолог, его коллега». Но может ли он, Альберти, с уверенностью утверждать, что обвал вызван искусственно? Скорее всего, стена горного массива обрушилась самопроизвольно из-за чрезмерно высокой температуры. Внутри стенки образовалась трещина, она стала еще шире из-за вибрации вездехода.

Двигатели бешено ревели, и Альберти вторил им, словно хотел помочь продвинуть вездеход еще на метр, еще на метр… Почва над ним мало-помалу поддавалась, разваливалась. Ведь Меркурий был очень старой планетой.

«И все-таки в следующий раз я поверну в сторону холодной зоны. Хотя бы ради того, чтобы не обливаться потом. Ну-с, дорогие Гласер и Вульф, вы еще обо мне услышите. А пока меня ждут в Пристли Ноэд. Немного терпения — и я у цели».

Едва сверкающий купол вездехода показался над дюной, Альберти увидел вдали перемежающиеся огни. Это были спасатели, которых выслал на поиски Малинверни.

САНДРО САНДРЕЛЛИ

ГИПНОСУФЛЕР

В большом зале клуба инопланетянин в шляпе с зеленым пером и красной рубашке лениво потягивал коктейль. Рукава его рубашки на локтях были окаймлены тесьмой и кистями; жилет в черно-зеленую косую клетку с деревянными и золотыми пуговицами, белый кожаный пояс с металлической вышивкой, фиолетовые шальварыин яркие$7

Среди шума и гомона, царящих в зале, раздвинулся алый парчовый занавес, на миг заслонив огромную фреску с изображением воскресения великого Бога Покки и поющих ему осанну властителей Межпланетной Федерации. В правом верхнем углу фрески Демон Абубу, злобно оскалив сотню зубов, спасался бегством в допотопном звездолете. И тут в зал ввалился багроволнцый субъект. Поддерживая четырьмя руками голову, а двумя другими обмахиваясь как чудовищными веерами, он грузно уселся у самой стойки, обхватил самоходную табуретку двадцатью парами своих лап и зычно произнес:

— Тьфу, какая гадость! — после чего стал жадно прихлебывать тройной пектролеум из громадного бокала, который мгновенно поставила перед ним симпатичная нолипондная официантка Гондрана.

— Так дальше не может… не может продолжаться, — воскликнул пунцовый полицефал. — Это позорище!

— Дидинго Броккен-Броккен, — раздался вдруг голос за спиной инопланетянина. Тот в испуге отирыгнул на добрый унифицированный метр, опрокинул бокал и пролил коктейль на фиолетовые шальвары.

— Я только хотел вам сказать, — молвил Дадо Бимби, — что этот апоплексического вида господин и есть Броккен-Броккен, великий театральный режиссер. Кстати, вы заметили, что ваши шальвары залиты вином?

— Свинья! — воскликнул незнакомец. — Жалкий глупец! Кто вас научил гавкать людям в уши?

— Бедный Броккен-Броккен, — как ни в чем не бывало продолжал Дадо Бимбн, — он ужасно расстроен.

Инопланетянин только невразумительно хмыкнул в ответ.

— А вас не интересует — почему?

— Нисколько.

— Бедный Броккеп-Броккен расстроен, потому что не может достойным образом организовать ежегодный благотворительный спектакль. Набранные им актеры… Вы, если я не ошибаюсь, прилетели с Земли?

— Вы не ошиблись, — сказал незнакомец.

— Ну так вот, актеры в этом сезоне — настоящее скопище болванов. И хоть набирали их из самых аристократических семейств Малой Атланты и Седьмой Майолики, планет-близнецов, все равно сплошные кретины! То и дело забывают подать реплику, путают выходы, перевирают слова, в общем не актеры, а горе одно. Вот уж целый стандартный месяц мысль о предстоящем спектакле сводит с ума Дидинго Броккен-Броккена. Ведь в нашей системе этот спектакль — центральное событие светской жизни. Осталось всего семь стандартных дней, а тут как на грех кончился запас тряпичных рабынь. Это просто неслыханно! На день десять рабынь — и тех не хватает!