Утро с любовницей - Элизабет Бойл

А теперь, вот уже несколько часов, Шарлотта стояла одетая в голубое атласное вечернее платье, отделанное в греческом стиле белой шнуровкой по переду лифа и по верхним частям рукавов. Чтобы до конца выдержать стиль, Шарлотта попросила Финеллу сделать ей прическу как на портрете, – хотя Финелла не видела смысла так утруждать себя, когда сердце Себастьяна уже завоевано, а его кошелек пуст.

Но мольбы Шарлотты все же возымели действие, и Финелла сотворила волшебство. К своему творению она добавила золотой ободок, усеянный сапфирами, и вытащила из запертого сундука пару изящных серег-колечек и под стать ободку роскошное ожерелье.

И когда наконец Финелла воткнула сбоку в волосы Шарлотты белое с позолотой перо, она не смогла сдержать улыбки и заметила: «Просто великолепно», а еще: «Но это пустая трата времени».

Затем Финелла вздохнула, еще немного попричитала и ушла, так как Шарлотта была слишком поглощена ожиданием сюрприза Себастьяна, чтобы обращать на нее внимание. По-видимому, Финеллу больше привлекало провести ночь за игрой с молодым графом Боксли, чем продолжать ворчать по поводу любовника своей подопечной.

Но одиннадцать давно пробило, миновала и половина второго, а Шарлотта все продолжала расхаживать по маленькой парадной гостиной, останавливаясь всякий раз, когда слышала звук приближающегося экипажа. Она бросалась к окну и вслух вопрошала:

– Ну где же он может быть?

Опоздать на два с половиной часа! Она понимала, что должна рассердиться на него, но в то же время это ведь был Себастьян, а она так долго ждала его любви, что, несомненно, могла простить ему небольшую задержку.

К этому времени у нее уже заболели ноги от новых туфель. Когда Шарлотта покупала эту пару отделанных атласом лодочек на высоких каблуках, они казались ей божественными, но теперь сдавливали ей пальцы на ногах, а от золотого шнура у нее на пятках образовались водяные пузыри. Шарлотта, прихрамывая, подошла к дивану, сбросила туфли и покачала ногами в чулках.

Подув на перо, чтобы убрать его от глаз, она взглянула на свое отражение в зеркале. Ее прическа испортилась, а по щекам, как пара черных гусениц, поползла краска для век, которой, по настоянию Фйнеллы, она подвела глаза, и Шарлотта решила, что превратилась в настоящую куртизанку.

– И все потому, что ты дурочка, – сказала она себе и, подойдя к зеркалу, принялась стирать с лица косметику.

– Дурочка? – спросил с порога тихий мужской голос.

– Себастьян! – воскликнула Шарлотта, быстро обернувшись. – Я не слышала, чтобы колокольчик...

– Я не звонил. – Он покачал ключом на ленте. – Я сам себя впустил.

Шарлотта кивнула. Конечно, у него есть ключ. Если он владеет ключом от ее сердца, то почему не иметь и от двери?

– Ты, наверное, считаешь меня дурочкой, потому что я стою здесь и разговариваю сама с собой.

– Ничего подобного. – Положив в карман ключ, Себастьян вошел в комнату, уверенный и красивый, одетый в эту ночь в простые темные куртку и бриджи.

Но вместо того чтобы подхватить ее на руки и отнести наверх для еще одной разрушительной ночи (как она полуожидала, полунадеялась), Себастьян, остановившись перед Шарлоттой, пристально всматривался в нее, как будто был застигнут врасплох тем, что увидел, а затем, забрав у нее из руки платок, закончил вытирать растекшуюся краску.

– Ну вот, это леди, которую я обожаю. – Склонив голову, он рассматривал Шарлотту. – Само совершенство.

Шарлотта не знала, что сказать, околдованная его горящим взглядом и нежно произнесенным комплиментом.

– Боюсь, с моей стороны вся эта краска и вообще все это было глупостью, – сказала Шарлотта, жестом руки указывая на перья и драгоценности.

– Глупостью, Лотти? – Себастьян снова улыбнулся и, протянув руку, коснулся одного из богато украшенных локонов, в которые Финелла закрутила ее волосы. – Кто-нибудь, возможно, так и сказал бы. – Он принял смешную позу, изображая чопорную старую матрону или древнего джентльмена. – «Миссис Таунсенд? Глупая? Вы только посмотрите на ее сумасбродные, экстравагантные, возмутительные выходки. О, я слышала, что она поставила двести фунтов на эту бешеную лошадь Рокхеста. Она глупая, безнравственная леди». – Себастьян усмехнулся и одним пальцем поднял ей подбородок, чтобы Шарлотта смотрела прямо на него. – Но мне лучше знать. И я собираюсь доказать это сегодня же ночью.

Эти слова прозвучали так зловеще, что у Шарлотты перехватило дыхание.

– Как это? – почти со страхом прошептала она.

Почти – потому что в его темно-зеленых глазах светилось дерзкое приглашение, манившее ее.

– Я намерен исполнить твои самые заветные желания, – ответил Себастьян, погладив ее по щеке.

– М-мои желания? – О Господи, Шарлотта надеялась, что они не распространяются на те темные области континентальных обычаев, о которых упоминала Финелла. Один Бог знает, что скрывает в своей сбившейся с пути душе такая женщина, как Лотти Таунсенд.

– Да, твои желания. Я собираюсь сегодня ночью полностью удовлетворить тебя. – Обняв Шарлотту, он потерся носом о ее шею. – Лотти, моя любовь, ты пойдешь со мной?

Она только кивнула, потому что ее сердце громко стучало и дрожащие губы не могли произнести ответ. Когда Себастьян повел ее к выходу из комнаты, Шарлотту охватила паника и захватывающее дух предчувствие. Однако, выйдя в коридор, он, вместо того чтобы свернуть направо к лестнице, ведущей наверх в ее спальню, повел Шарлотту налево к парадной двери.

«Не наверх? Теперь жди чертова момента!» – возмутилась в ней часть, принадлежавшая Лотти.

– Себастьян? – Упершись в пол пятками, Шарлотта остановилась и кивком указала в противоположную сторону: в сторону лестницы... спальни... постели.

– О конечно, – всплеснул он руками, – тебе же нужна накидка.

Накидка? Значит, он собирается увести ее из дома? В половине второго ночи? Время было не столь важно, как намерения Себастьяна. Он был одет не для бала и даже не для игры в карты.

Честно говоря, он больше походил на бандита, отправляющегося грабить магазин.

– Куда мы идем? – спросила Шарлотта, стараясь, чтобы в ее словах не было заметно холодка разочарования. Она еще питала небольшую надежду на то, что если он собирался исполнить заветное желание Лотти, то они должны подняться наверх, чтобы совершить подвиг.

Но она не успела задать еще один вопрос или хотя бы получить ответ, потому что он заметил шаль, которую она раньше оставила на кресле, и накинул ей на плечи, а потом восторженно снова потянул Шарлотту к двери.

– Себастьян!

– Да?

– Я без туфель. – Она приподняла подол юбки, чтобы он мог увидеть, что ее ноги в одних только чулках.