Завтрашний ветер. Незнакомка - Ника Ракитина

— Гони их вперед, — и расколотил о ступеньки дымовухи.

— Атронахи! Лезут из подвала!! Пожар!!

Вполне возможно, что в погребах хранились запасы эльсвейрского огня и масла, вполне возможно, что кто-то заронил искру в ящики… Атронахи летят на огонь, как мухи на навоз… А где духи огня — там всегда пожар…

Бросить в середину покоя склянку с дымом или эльсвейрским огнем — пусть заметят открытое пламя… Заорать — и, пока не опомнился караул — мчаться дальше.

Бросок, вопль, хоть бы хватило голоса…

Мокрый платок спасает не слишком, но хотя бы можно дышать…

Ор, крики, паника…

Полусонные люди толкаются в дыму, кашляют; пригибаясь, несутся к выходам и на лестницы…

Счет на секунды — промедли, и враги опомнятся, перестанут суматошно метаться в дыму, сообразят…

Быстрее!

Как гуаров, гнать на лестницы атронахов, бросать склянки с дымом, на пределе сил бежать по второму ярусу.

— Спасайсь! На крышу!!

Случайно задетые ловушки звенят и грохочут, прибавляя шуму и паники.

Тюфяки, упаковочная солома и стружка, разбитые ящики, несколько гнилых гобеленов и вязанка дров — чтобы устроить настоящий пожар, недостаточно, но для видимости — вполне. Когда воображение отягощено похмельем, благодушной сонливостью, испугом и пронзительными криками: "Пожар! Горим! Горим!!" Тут не до того, чтобы хвататься за оружие: цопай первое, что попалось под руку, и мчи среди вспышек пламени и едкого дыма, заволакивающего коридоры. Густого, крутящегося, зловещего. А если к волнам паники добавить пару настоящих атронахов и примерно столько же воображаемых, желание спасаться станет неуправляемым. И даже если кто-то попробует отсидеться или закричит, что все ерунда — ему вряд ли поверят. Стопчут на ходу. А еще запустить пяток крыс с горящей паклей на хвосте…

Контрабандисты убегали так же. Кто ближе и рискнул сунуться в густющий дым — через главный вход, разметав собственную баррикаду. Кому растекающееся лентами пламя и атронахи перекрыли дорогу — наверх по боковым лестницам, на второй ярус, еще не затронутый паникой и огнем. А когда занялось и там — на плоскую крышу или сквозь дыры наружу по стене. Со стороны это должно было выглядеть феерически: «утюг», вдруг окутавшийся паром, рвущимся из бойниц и щелей, готовый выгладить острые складки скал перед собой.

Потом в твердыню вошли легионеры, методично вылавливая оставшихся контрабандистов и цепочкой расставляя посты. Откупорили подвальные двери, стали выводить наружу рабов…

Аррайда поняла, что все это время боялась неудачи: что контрабандисты не поверят их хитрости, опомнятся, поймают на вранье, сообразят, что в Андасрэте, в общем, нечему гореть. Входная дверь не откроется, не удастся спасти рабов, отступащие сломают заслон из легионеров на крыше… уйдут, как вода между пальцами… Везение не может длиться бесконечно, однажды Аррайде придется за него заплатить. И когда все завершилось, страх этого — сжатый, глубоко запрятанный — обрушился, будто приливная волна. Наемница только успела отступить в пустую комнату. И скрещивая руки на стене и утыкаясь в них лбом, едва расслышала:

— Отпустило. Пусть поревет.

— Пусть.

Аррайде удалось умыться и даже поспать час или два в комнате Раисы в форте Пестрой Бабочки. Та вернулась, топоча сапогами, и сон закончился.

Хромой легионер принес миски с супом, деревянное блюдо с нарезанным хлебом и кувшин суджаммы. Пулия сама разлила ее по кружкам, сдула пену. Отхлебнула, заработала ложкой.

— Вот какое дело…

— Контрабандисты, что они говорят об идолах?

Раиса нахмурилась:

— Их допрашивает Имсин. Я не об этом. Рабы, которых ты освободила… — воительница отвела взгляд, уткнувшись в столешницу, и Аррайде подумалось, что это вот ничего доброго ей не сулит.

— А что рабы?

Наемнице не хотелось говорить о рабах. Хотелось поесть безвкусного супа и забиться в угол, поспать еще немного. И неприятно было, что Раиса видела ее плачущей. И, ясен свет, об идолах ей не скажут и на допросе присутствовать не позволят.

— Понимаешь, — тянула победитель, — по "Закону о перемирии" рабство разрешено в Морроувинде… Не то чтобы мы это одобряли, но закон есть закон… — собеседница покраснела, это было особенно заметно при ее светлых коже и волосах.

— Но их ввезли сюда незаконно. Вы же сами…

Воительница кивнула:

— Ну да. В этом и проблема. Фактически они есть, а юридически… их как бы не существует. Есть два способа легализовать их на Вварденфелле: обратиться за документами на въезд в Имперскую канцелярию Сейда Нина или за видами на жительство к герцогу Дрену. Но Ведам — сам крупный рабовладелец, его плантациям на Аскадианских островах всегда нужна рабочая сила. И он сперва потянет дело — ну что ему какие-то незаконные иммигранты, а потом они окажутся в тюрьме — за незаконное проникновение на остров — и на тех же плантациях. А Селус Эргала, — Аррайда припомнила старичка с аккуратной бородкой клинышком, — не может дать документы на въезд тем, кто попал на Вварденфелл незаконно. Он тоже обязан их задержать и подвергнуть тюремному заключению, а в результате те же плантации или рудники. И если даже я возьмусь опекать их, — Раиса перевела дыхание, — у Легиона нет средств кормить, одевать, содержать, короче, неопределенное время пятнадцать здоровых ртов.

Наемница потянулась к худому кошельку, прикидывая, на какой срок ее собственных средств может хватить, а заодно машинально подсчитывая, сколько раз в своей речи Раиса употребила слово «закон».

— Нет! — взмахнула ресницами победитель, — выволокла из ящика стола шкатулку, — часть расходов мы возьмем на себя, если… если ты примешь этих людей в подарок за освобожденный Андасрэт. Как своих рабов.

— Что-о?! Что я с ними буду делать? У меня даже дома своего нет.

Раиса потянулась, звякнув кирасой:

— На день всего. Чтобы сбыть их с наших рук. Наш писарь выпишет дарственную и пачку вольных. Я их допрошу, узнаю имена и обстоятельства, при которых они попали в плен. И ты вечером скопом все эти вольные подпишешь. Зато во-от такой камень снимешь с моей печени. А Легион не останется в долгу.

— И куда я их дену, — пробормотала Аррайда, внутренне сдаваясь.

— Говорят, аргонианская миссия в Эбенгарде занимается такими случаями. Не знаю, как уж они вывозят освобожденных пленников и рабов, то ли держат у себя, пока сообщение с материком закрыто. А еще не открою великой тайны, если скажу, что дочка Ведама Дрена Ильмени принимает в рабах горячее участие. Даже возглавляет организацию по их освобождению "Две лампы". Ну, никто твердо не уверен, но слухи такие циркулируют.