Дом с привидением - Анна Михалева

— У-ух-оо! — разом выдохнули все, даже представители закона под лестницей.

— Что это? — взвизгнула Лидка и тут же перешла на нервный бас. — Что это было?

— Кажется картина, убившая не то тайну, не то любовь, — саркастически ответил Серега, который первым оправился от испуга.

Валентина нащупала выключатель и зажгла электрический свет. Творение художника Дюралева действительно переместилось со стены на пол, но, к счастью, никого не травмировало при своем триумфальном падении. А могло бы, поскольку кресло, в котором сидел Аркадий Мамонов, лишь случайно было отодвинуто от стены на полметра.

— Папа! — Сашка вскочила на ноги и кинулась к отцу. — Ты цел?

Вопрос прозвучал по-дурацки, но ей было решительно все равно. Главное, что отец живой и невредимый сидел на своем месте и, похоже, медленно приходил в себя от всего случившегося. Непонятно, что его ошарашило больше: падение полотна или туманные высказывания магистра. Однако вид у Аркадия Петровича был нездоровый. Правую руку он прижимал к груди в том месте, где должно было биться сердце. Видимо, с сердцем были проблемы: отец шептал бескровными губами: валидол и слабо хрипел.

— Папочка! — Сашка повернулась к Лидке: — Быстро тащи валидол!

Все повскакали с мест, кинулись к Мамонову. Лидка взлетела на второй этаж, в спальню, и вскоре там послышались шумы выдвигаемых ящиков.

— Папа! — Виола оттолкнула Сашку и схватила отца за руку. — Тебе плохо?

Он сделал над собой усилие и отрицательно покачал головой.

— Папа! Перестань. Я же вижу, что тебе плохо.

— Несу! Несу валидол! — Лидка скатилась по лестнице и сунула Виоле в руку тубус с большими таблетками.

— Павел, — прохрипел Аркадий Петрович, — позовите его.

В этом переполохе никто не обратил внимания, как Ко Си Цин медленно, сохраняя величавость, поднялся, прошествовал через гостиную и, открыв дверь, вышел на улицу.

— Павел, — повторил отец.

— Сейчас, — Сашка растолкала сгрудившихся вокруг кресла людей и понеслась к двери.

Распахнув ее, она что было мочи побежала к парадной лестнице, надеясь, что Павел все еще стоит там, где его оставили, — у дверей в холл.

Она завернула за угол, взлетела по лестнице, чуть было не растянулась на ступеньках, так как смотрела вовсе не под ноги, а вверх, где должен был бы стоять Павел. Но его, конечно же, там не было. В тщетной надежде она заглянула в холл, прислушалась, не играют ли на рояле. Хотя с какой стати Павел должен был играть, он до сего момента ни умений, ни желаний подобных не проявлял. Сашка попутно сама себе удивилась.

«Действительно, странно! Мне почему-то кажется, что он на все способен. Даже сесть за рояль и с ходу сыграть что-нибудь из любимого теткиного Шуберта…»

Стоя у двери, она оглянулась, справедливо решив, что с высоты второго этажа ей видна значительная часть парка, просматриваемая аж до самого пруда. Так что если Павел решил прогуляться с этой стороны дома, то она его заметит. Но его она не увидела. Зато увидела фигуру в белом балахоне, совсем не величаво, а как-то суетливо бегущую по дорожке к главной аллее, ведущей к воротам. Господин Ко Си Цин сматывался с неудачного сеанса по-английски: ни с кем так и не попрощавшись. Может быть, падение картины произвело на него еще большее впечатление, чем на остальных, и теперь он, потеряв рассудок, несся, выпучив глаза и не разбирая дороги.

«Интересно, он угадал, кто убийца, или нет?»

Сашка долго бегала по дому в поисках Павла. Заглядывала во все комнаты подряд, кричала так, что горло сорвала до хрипоты, но безрезультатно — она его так и не нашла. Усталая и расстроенная поплелась обратно. На лестнице столкнулась с Серегой.

— Притащился этот ангелоподобный, — сквозь зубы сообщил он, явно не проявляя любви к Павлу. — Твой папаша уже коньки чуть не откинул. Прямо посинел весь. Что там творилось — вспомнить страшно! Лидка вызывает «Скорую», Виола кричит, не нужно! Папаша твой испускает дух, а Виктория хохочет как ненормальная. У нее истерика началась. До сих пор хихикает.

— Так вызвали «Скорую»? — Сашка толкнула его в плечо, чтобы вернуть к нужной теме.

— Не понадобилось. Пришел Павел, положил ему руку на лоб, отцу твоему тут же полегчало. Он встал и пошел себе.

— Как это?

— А вот так. Своим ходом, посредством переставления ног.

— А Павел?

— И тот тоже… — Серега нахмурился. — И почему он раньше не появился? Словно ждал, когда его появление будет более эффектным. Ведь всем уже казалось, что и «Скорая»-то не успеет подъехать, так Аркадию Петровичу плохо было. Он, похоже, даже сознание потерял. Во всяком случае, глаза закатил… И вот Павел появился.

— Но он же не мог знать…

— Как же. Там такой шум подняли, одно Лидкино сопрано чего стоило. Ребята из охраны, и те прибежали. А этот Павел шлялся незнамо где! Явился ведь минут десять назад всего.

— А где отец?

— Пошел в беседку. Просил не беспокоить.

— А Павел?

— Ах, Павел? — Серегины глаза ужалили ее карей злостью. — Да вон он! Sweet guy![5]

К лестнице действительно шел Павел. Он был, как всегда, невозмутим, словно не спас только что человека непонятным никому способом, а просто шел по своим делам из пункта А в пункт Б.

Серега сжал кулаки.

— Кто бы знал, как я хочу отлупить по заднице эту скотину! — прошипел он.

В другой раз Сашка бы не только одернула его за несдержанность в выражениях, но и удивилась бы: подобные фразы, да в таком эффектном состоянии Серега не изрекал на русском языке. Значило это только одно: таким злым Серега не был еще никогда. Но Сашке некогда было удивляться, и уж тем более недосуг было заниматься его воспитанием, она бросилась вниз по ступенькам навстречу Павлу.

Увидав ее, с горящими черными углями глаз на бескровном лице, с растрепанными волосами, с раскинутыми руками, он остановился, откровенно любуясь ее почти полетом по лестнице. Добежав до него, она замерла в полуметре, не решаясь завершить желанное падение в его объятия. Он сам шагнул ей навстречу и аккуратно прижал к себе. Сашка уткнулась носом в его плечо, вдохнула странный запах, пропитавший его футболку: легкий, пьянящий, знакомый и какой-то чужой, словно не из ее жизни.

«Имбирь? Ладан?» — пронеслось в голове.

— Ты вылечил отца? — шепнула она.

— Нет, — он усмехнулся, как всегда, невесело, а скорее задумчиво, — это совпадение.

— А я тебя искала.

— Я знаю… мне сказали, что ты побежала за мной.

— Ко Си Цин про тебя много говорил, — зачем-то призналась она, хотя то, что магистр вещал именно про Павла, было исключительно ее догадкой.

— Вот как? — он не удивился. Нет, он попытался сделать вид, что крайне удивлен, но это «крайне» было излишним, выдавшим его с головой.

— Почему тебе все известно?! Все, что происходит в этом доме, а может быть, и за его пределами? — она подняла голову и посмотрела на него требовательно, желая получить искренний ответ.

Но он лишь невесело усмехнулся. Сашка в который раз сказала про себя, что Павел не похож на парня своих лет. У него молодое лицо, еще не окрепшее по-мужски тело (ведь даже Серега выглядит более мужественно, чем он), но вот глаза… Да что там глаза! Вообще, непонятно по каким причинам, но ей все время кажется, что Павлу много-много лет. Может быть, сто, может, тысяча или еще и больше… Наверное, и отцу кажется то же самое, поэтому он и принимает его на равных. Или не кажется? Или так и есть на самом деле?!

«Если я еще и не сошла с ума, то сойду в ближайшие десять секунд, — тут же решила она, — уже бредить начала!»

Его губы коснулись ее переносицы.

— Успокойся, а то действительно с ума сойдешь, — ласково прошептал он.

— Так! Мне все это порядком надоело! — взревел над ухом Серега и, дернув Сашку за руку, откинул ее в сторону на добрый метр.

— С ума сошел, — пискнула она.

Оскал его был страшен. На мгновение Сашке показалось, что он сейчас кинется на Павла и вцепится ему в шею зубищами, как изголодавшийся вампир.

— Не все тут по-англицки понимают! — это он, разумеется, противника имел в виду, мол, связалась ты, дура, с невеждой, который только по-русски и говорит. А меня, образованного парня, откинула в сторону, как ветошь ненужную!

— If you want I will speak with you by English…[6] Или по-французски, или даже на хинди, как вам угодно.

Павел был спокоен и холоден. Сашке даже страшно стало, до того ему было плевать на Серегино буйство.

«А если Серега раздерет его в клочья? Похоже, сейчас он готов это сделать!»

— Но все-таки я думаю, что уместнее изъясняться по-русски. Не так ли? — эта его полуулыбка довершила Серегино интеллектуальное падение.

На дальнейшую словесную баталию он оказался не способен. А поэтому со звериным рыком ринулся на противника. И опрокинул бы его не силой, так массой, но Павел довольно проворно шагнул в сторону, пропустив его мимо себя. Серегин звериный рык утонул в ближайшем кустарнике.