Тот, кто хочет выжить (сборник) - Стивен Кинг

(о да, да, похожа!)

на старую медведицу, у которой еще остались силы нанести когтистой лапой смертельный удар.

Джордж подошел к холодильнику и достал молоко.

Мама родилась в 1930-м, за ней, в 1932-м, тетя Фло, а потом, в 1934-м, дядя Франклин. Дядя Франклин умер в 1948-м от гнойного аппендицита, и мама страшно горевала о нем и всегда носила с собой его карточку. Из всех братьев и сестер она больше всего любила Фрэнки и часто говорила о том, как это несправедливо – умереть в столь юном возрасте от перитонита. И еще говорила, что Господь Бог сыграл злую шутку, отобрав у них Фрэнки.

Джордж поднял голову от раковины и взглянул в окно. Солнце налилось еще более густым золотистым оттенком и низко нависало над холмом, отбрасывая на лужайку перед домом длинные тени. Если б этот Бадди не сломал свою дурацкую ногу, мама была бы здесь, на кухне, готовила бы что-нибудь вкусненькое, к примеру, чили (не считая, разумеется, бессолевого кушанья для бабули), и они бы болтали и смеялись, а после ужина, возможно, даже сыграли бы в подкидного дурака.

Джордж включил свет, хотя на кухне вовсе не было так уж темно. Затем включил конфорку под сковородой с макаронами. Но мысли его непрестанно возвращались к бабуле, сидевшей в белом виниловом кресле, точно огромный жирный червяк в платье, с космами серо-желтых волос, беспорядочно спадающих на плечи, обтянутые розовым нейлоновым халатом. К бабуле, тянущей к нему слоновьи ручищи. Она хочет, чтоб он подошел к ней, а Джордж отступает и упирается спиной маме в живот.

Пусть он подойдет ко мне, Рут. Хочу обнять его.

Он немного напуган, мама. Привыкнет и сам подойдет. Но он видел, мама сама боится.

Мама? Боится?

Джордж замер – так поразила его эта мысль. Неужели это правда? Бадди говорил, что память всегда готова сыграть с человеком злую шутку. Неужели она действительно боялась?..

Да. Она боялась.

Властный, не допускающий возражений голос бабули:

Ты совсем распустила ребенка, Рут! Пусть подойдет немедленно! Я хочу его обнять!

Нет, не надо. Он плачет.

И тогда бабуля опускала тяжелые руки, с которых, словно тесто, свисала серая морщинистая плоть, на лице ее расплывалась хитрая улыбка, и она говорила уже более миролюбивым тоном:

А правда, он похож на Франклина, Рут? Сама помню, как ты говорила: ну просто копия нашего Фрэнки!

Джордж медленно помешивал стоявшие на огне макароны с сыром. Как-то раньше он совсем не вспоминал об этом случае. Возможно, царившая в доме тишина заставила его вспомнить?.. Тишина… и еще осознание того, что он остался один с бабулей…* * *

Итак, бабуля рожала детей и преподавала в школе, и врачи были посрамлены, и дедушка плотничал и получал все больше и больше денег, умудряясь найти работу даже во времена глубочайшей Депрессии, и в конце концов люди, как выразилась мама, «стали говорить».

А что они говорили?  – спросил Джордж.

Да ничего такого особенного или важного , ответила мама и вдруг смешала все карты на столе в кучу. Они говорили, что твоим дедушке с бабушкой почему-то везет больше, чем другим, вот и все… А вскоре после этого нашли книги. На эту тему мама особенно не распространялась, сказала лишь, что школьный совет обнаружил несколько книг в классе, а потом специально нанятый человек нашел еще. И был страшный скандал. И бабушке с дедушкой пришлось переехать в Бакстон. Вот, собственно, и все.

Дети росли и обзаводились своими детьми, делая друг друга дядями и тетями; мама вышла замуж и уехала в Нью-Йорк с папой (которого Джордж совершенно не помнил). Родился Бадди, и после этого они переехали в Стрэтфорд, где в 1969 году родился Джордж. А в 1971-м отец погиб – его сбил пьяный водитель. Водитель, который за это угодил потом в тюрьму.

Когда у дедушки случился сердечный приступ и он умер, дяди и тети обменивались многочисленными письмами и телеграммами. Они не хотели отправлять мамочку в дом для престарелых. И она тоже туда не хотела. И все они знали – уж если бабуля упрется и чего-то не захочет, с места ее не свернуть. Бабуля хотела переехать к кому-то из своих детей и прожить там остаток своих дней. Но у всех у них были свои семьи, и никому не хотелось жить в одном доме с одряхлевшей и довольно капризной и противной старухой. У всех у них были семьи, у всех, кроме Рут.

Письма так и порхали из города в город и из штата в штат, и в конце концов мать Джорджа сдалась. Бросила работу и переехала в Мэн ухаживать за бабулей. Тем временем остальные дети скинулись и купили для бабули маленький домик на окраине Касл-Рока – цены на недвижимость там были низкие. К тому же они каждый месяц посылали маме чек, с тем чтобы «хватало» на содержание бабули и мальчиков.

Иными словами, братья и сестры превратили меня в издольщицу… Джордж помнил эти слова матери, но не совсем понимал, что они означают. Однако произносила их мать с горечью, словно они застревали в горле, точно кость. Джордж знал (Бадди сказал ему), что мать сдалась только потому, что все члены большой и разветвленной семьи были уверены – бабуле долго не протянуть. Слишком уж скверно обстояли у нее дела со здоровьем – и высокое давление, и никуда не годные анализы мочи, и ожирение, и какие-то шумы в сердце. И оставалось ей всего каких-нибудь месяцев восемь, в голос твердили тетя Фло, тетя Стефани и дядя Джордж (в честь которого назвали Джорджа), ну, от силы год. Однако прошло вот уже более пяти лет, и Джордж считал, что ожидание затянулось.

Да, бабуля оказалась куда как крепче и вовсе не спешила расставаться с жизнью. Словно медведица, впавшая в спячку и ожидающая… чего?

* * *

(ты лучше других умеешь обращаться с ней, Рут, знаешь, как заставить ее заткнуться)

Джордж направился к холодильнику проверить, где лежит специальная бессолевая еда для бабули, и вдруг остановился. Похолодел и замер. Что это? Откуда этот звук. Откуда доносится этот голос?

По спине и груди пробежали мурашки. Сунув руку под рубашку, он дотронулся до одного из сосков. Сосок затвердел и напоминал крохотный камешек, и он тут же убрал руку.

Дядя Джордж. Его крестный и тезка. Он работал в Нью-Йорке, в «Сперри-рэнд» [27] . Это был его голос. Как-то раз он приехал к ним в гости со всем семейством на Рождество. Два… нет, три года назад. И сказал:

Чем старше она будет становиться, тем опаснее.

Тише ты, Джордж! Мальчики где-то рядом.

Джордж стоял у холодильника, опустив ладонь на прохладную хромированную ручку, и вспоминал, вглядываясь в сгущающуюся тьму. Ведь Бадди тогда рядом не было. Бадди был на улице, потому что… Потому что побежал кататься с горки с ребятами, вот почему. Итак, Бадди был на улице, а он, Джордж, судорожно рылся в картонной коробке в поисках подходящих толстых носков, потому что тоже хотел пойти кататься с горки. И разве это его, Джорджа, вина, что в это время мама разговаривала с дядей Джорджем на кухне? Нет, он так не считал. Разве это его, Джорджа, вина, что Бог не сделал его глухим или – не стоит брать столь уж экстремальный случай – просто не надоумил этих двоих поговорить где-нибудь в другом месте? И этого Джордж тоже не думал. К тому же, как время от времени любила повторять мама (обычно она делала это, выпив стакан или два вина), порой Господь Бог вытворяет очень скверные шутки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});