Штамп на сердце женщины-вамп - Дарья Донцова

– А я и так знаю, кто вор. Вика Федорова, маленькая мерзкая дрянь, моя тезка.

Знакомое сочетание имени и фамилии заставило меня вздрогнуть.

– Кто?

– У нашей уборщицы Галины Федоровой была младшая сестра, Виктория, – пустилась в объяснения Кирова, – разница у них в возрасте большая. Галя мерзавке вместо матери была, родительница у них алкоголичка горькая, все пропивала, от кого детей родила, неизвестно, у нее их куча была, но выжили лишь двое: Галя и Вика. Тех, кто в промежутке между девочками на свет появился, Господь прибрал, и правильно сделал. Я о семье Федоровой ничего не знала, пока Галина не попросила посодействовать, чтобы Вику в НИИ на должность лаборантки взяли. Такими золотыми красками родственницу расписала: студентка, отличница, жаловалась на тяжелое материальное положение. Вот тогда я от нее про их мамашу и услышала. А у нас как раз место освободилось, ну я и замолвила словечко. Вика всем улыбалась, наладила со многими хорошие отношения, а с Кукасян они подружились. Я понять не могла, что у них общего? Федорова училась в каком-то гуманитарном институте, в театральном вроде, не помню. Молодая совсем, Лаура серьезный ученый, взрослая баба. О чем им беседовать? Но они постоянно болтали, хихикали, а потом Степан Ильич Вику выгнал за то, что та вечно колбы била и на работу каждый день опаздывала. Младшую Федорову отправили архив мыть. И вот что интересно. Когда Вика у нас появилась, у сотрудников стали деньги пропадать. Я несколько раз удивлялась: вроде в кошельке одна сумма лежала, вечером она чуть меньше стала, а я ничего не покупала. Из холодильника нашего продукты кто-то таскать начал потихоньку. Вера Лякина купила импортную дорогую губную помаду и не нашла ее потом в сумке. Раньше такого в лаборатории не было, и после ухода Вики это сразу прекратилось, зато девочки из архива, когда Вика там полы мыть стала, ныть начали: «Купили сыр, куда делся, не поймем». Обе Федоровы уволились, когда Войков умер, и в архиве все наладилось. Это Виктория воровала. И Маша Демидова так считала. Я уверена, что Вика табакерку уперла!

– При чем тут Мария Ивановна? – не поняла я.

Кирова посмотрела на опять зазвонивший телефон.

– В НИИ двадцать шестого декабря устраивали елку для малышей. А через четыре дня – для взрослых, на которую многие привозили своих детей-подростков. Демидовы всегда семьей в праздниках участвовали: Боря, Маша и мальчики. Иду я по коридору тридцатого числа, навстречу мне Мария, нервная, взволнованная. Я председатель месткома, должна следить, чтобы гостям комфортно было, поэтому спросила:

– Мария Ивановна, что случилось?

Она смутилась и ответила:

– Не люблю людей облыжно обвинять, но, право слово, странно. Полезла я в сумку за расческой, ба! Кошелька нет! Куда делся? Понять не могу. Сейчас он мне не нужен, у вас здесь ничего не продают, я его не вынимала. И хорошо помню, что видела кошелек, когда клала в сумку номерок от верхней одежды, он на месте, а портмоне нет. Денег в нем кот наплакал, но жалко! Мне его Боря вчера с новогодней премии купил, вещь красивая, дорогая. Я расстроилась, пошла в туалет. Глядь, а там у окна девушка стоит, в моем пропавшем бумажнике роется. Я возмутилась.

«Это мой! Где его взяли?»

А она в улыбке расплылась:

«Ой! Как хорошо, что вы вошли. Подняла в коридоре портмоне, а как узнать, чей он? Решила посмотреть, не лежит ли внутри что-то от владельца. А тут вы! Здорово! Возьмите!»

Сунула портмоне мне в руки и удрала. Я сначала обрадовалась, что нашелся подарок Бори! А потом призадумалась. Как он в коридоре очутился? Я там сумку не открывала. Почему девушка в туалет с ним пошла? Что за идея искать в кошельке сведения о его владельце? Следовало пойти в зал, показать находку и громко спросить: «Люди, кто из вас растеряша?» Девушка портмоне украла, а когда я в туалет зашла, быстро сориентировалась.

– Покажите мне эту красавицу, – попросила я.

– Толку-то? – пожала плечами Демидова. – Не пойман – не вор. Я же не видела, как мерзавка в моем ридикюле шуровала, и она сразу кошелек отдала, объяснение придумала, коим образом он к ней в руки попал. Не подкопаться к ней в такой ситуации.

– Просто я хочу знать, кто у нас ворует, – разозлилась я. – Всякое в коллективе случается, и пьяницы у нас есть, и драчуны, и лентяи, но воров до недавнего времени не водилось.

Женщины пошли в зал, и Мария Ивановна кивнула на Вику Федорову:

– Вот она, красивая девушка, внешность ангела. Кто такая?..

Кирова поджала губы и взглянула на меня.

– Пришлось ответить: «Моя тезка, младшая сестра нашей уборщицы. На лицо хороша, а на руку нечиста».

– Может, зря мы на нее думаем, – засомневалась Демидова. – Иногда правда фантастикой кажется. Вдруг красавица на самом деле Борин презент в коридоре нашла? Я могла его незаметно выронить…

– Может, и так было, – вздыхала сейчас Виктория Ивановна, – но я вспомнила мелкие пропажи в лаборатории! И вот поворот судьбы! Я читаю разные журналы, не стесняюсь любви к глянцу, отдыхаю так. Представляете, снимки этой маленькой воровки сейчас везде. Я узнала ее сразу, совсем со временем не изменилась, сейчас она очень богата, вся в бриллиантах, мехах. Я как на снимки гляну, сразу тот кошелек вспоминаю и как у нас продукты и мелочь пропадали.

Кирова схватила свой надрывно звонивший телефон.

– Да? Что? Без меня ничего не можете. Спокойно чаю попить не дадут! Иду! Прямо как дети, мама ушла, они рыдают.

Глава 30

Покинув бывший НИИ, я первым делом позвонила Собачкину.

– Искал меня? Я разговаривала с Зинкиной, не хотела отвлекаться.

– Есть новость, – сообщил Сеня. – Марфа пришла в себя, врачи считают, что она поправится.

– Хорошее известие, – обрадовалась я. – Можешь покопаться в биографии Вики Федоровой?

– И рыться не надо, – сказал на заднем фоне голос Кузи. – Она сто раз о себе журналистам рассказывала. Училась в театральном, вращалась в закулисных кругах, бегала по разным вечеринкам, считалась актрисой, хотя нигде не работала, жила за счет любовников, встретила богатого мужика и его на себе женила.

– Меня интересует ее старшая сестра Галя, – остановила я компьютерщика. – Жива ли она? Если да, то нужен ее адрес и телефон. И еще проверь, не умирали ли скоропостижно друзья Вики от инфаркта?

– М‑м‑м, – протянул Сеня. – С первым заданием на раз-два справимся, со вторым сложнее. Приятелей у нее толпы! Знаешь, я порылся…

Послышался шорох, потом раздался голос Кузи:

– Я думал про отмычку, которой пользовалась Катя. В голову пришла гениальная идея. Начал изучать все статьи в гламурных журналах, поинтересовался, во скольких тусовках за последний год участвовала Вика. Насчитал четыреста пятьдесят два ее фото с разных светских мероприятий.

– В году триста шестьдесят пять дней, – возразила я. – Или пресса публиковала несколько ее снимков?

– Нет, она четыреста пятьдесят два раза веселилась на вечеринках, причем не только в России, часто летала за рубеж, дочку с собой всегда брала. Похоже, мать любила Катю.

– Но в году всего триста шестьдесят пять дней, – повторила я.

– Верю, – хмыкнул Кузя. – Веселая парочка подчас успевала за один вечер на два, а то и три мероприятия.

– Ужас! – вздохнула я. – Это же хуже, чем работать кассиром на вокзале! Мне всегда их жалко. Постоянно люди вокруг, с ними разговаривать нужно. Бедная женщина в окошке к концу смены, наверное, головной болью мучается и устает неимоверно. Не все пассажиры вежливы, кто-то норовит нахамить, вываливает на бедную кассиршу свое недовольство: «Почему поезд задерживается?!» Или «Когда я в Москву ехал, в вагоне-ресторане несвежую рыбу подали». Но кассиру деваться некуда, она за зарплату весь день с людьми общаться вынуждена. А Федоровой-то зачем постоянно на людях показываться? Могла дома спокойно посидеть, ей на хлеб зарабатывать не требовалось.

– Тебе тусовка в тягость, мне тоже, а некоторым в кайф, – заявил Кузя. – Тащатся они от банкета-фуршета. Вику везде охотно принимали, знали, на нее клюнут папарацци, будут ждать, когда Федорова скандал устроит, и она никогда их не подводила. То подерется, то гадостей наговорит, то в журналистов пирожными запустит, в общем, дама-скандал. А почему ты решила, что она не нуждалась в средствах?

– Всем известно, что она отсудила у бывшего мужа половину его состояния, – ответила я, – у нее особняки в разных странах.

– Это утка! – отрезал Кузя. – Сказочки, которые Федорова рассказывала прессе и окружающим. Я проверил. В реальности ей достался дом со всей обстановкой, машина и алименты. Деньги, на мой взгляд, большие, но на тот образ жизни, что они с дочкой вели, не хватало. Заграничной недвижимости на Вику не записано. Она летает часто за границу, но всегда останавливается у кого-то из приятелей. Если изучать снимки в гламуре, увидишь подписи «Несравненная Вика в Майами в квартире певца Бойко», «Красавица Федорова с прелестной дочерью в парижском особняке банкира Федина» и так далее.