Нижние уровни Ада - Хью Л. Миллс-младший

Я приземлился на ветку дерева, торчащую примерно в двух футах (прим. 0,6 м) от земли. Делая быстрые балансирующие шаги, я пробился через ветки в объятья нескольких солдат, которые подбежали помочь мне.

Они подхватили меня и провели к разбитому вертолету Амея. Я слышал пронзительный скулеж двигателя, который все еще работал среди белого облака удушливого газа CS.

Добравшись до места крушения, я поневоле отвернулся на мгновение, потому что мои глаза сильно слезились. Слезы текли по моему лицу, мой нос и слизистые оболочки сочились. Я обмахнул лицо рукавом своей потрепанной куртки.

Все солдаты вокруг меня были в таком же состоянии. Один из них, пытаясь избавиться хотя бы от части газа CS, стоял лицом вверх в потоке винта OH-6.

Я подошел к вертолету и увидел, что капот двигателя с правой стороны открыт, и машина лежит почти на спине. Шум был почти невыносим. С воем двигателя пташки, работающим почти на полную мощность, ревом моторов БТР и висящего «Вьюна» Чика, ближайший танкист едва расслышал, когда я кричал ему в ухо:

— Помогите мне тут. Мы попробуем поднять машину достаточно высоко, чтобы я мог залезть в кабину слева и добраться до управления двигателем.

Ручка управления топливным клапаном и переключатель батареи были расположены на консоли между сиденьями. Попав в кабину с левой стороны, я, вероятно, проще бы смог добраться до этих переключателей, потому что левое место было свободным. Все что мне нужно было сделать, это найти выключатель подачи топлива и вытянуть его; это немедленно отключит подачу топлива и двигатель заглохнет.

С помощью пяти бойцов, браво игнорирующих слезогонку, мы подняли левую сторону вертолета на восемнадцать дюймов (прим. 45 см) от земли. Танкисты приподняли его, чтобы я проскользнул в кабину. Я сразу же начал ощупывать все вокруг себя, пытаясь понять, где что находилось.

Там было черным-черно. Моим первым впечатлением было, что ничего не находится там, где должно находится в нормальной кабине «Вьюна». Все вещи были вырваны. Все казалось сплющенным в гармошку при перевороте. Найти выключатель подачи топлива будет каким-то чудом. Черт! Если бы я только мог видеть. Все может взлететь к небесам и такой-то матери!

Пальцами правой руки я нащупал то, что должно было быть задней частью левого переднего сиденья. Консоль и выключатель зажигания должны находиться между сиденьями, где, если немного повезет, я найду двухпозиционный тумблер подачи топлива.

Господи, там было жутковато! Все разбито к чертям, Джим Амей и Слейтер где-то там, в каком состоянии я не мог себе представить, двигатель вертолета работает за красной чертой и разрывает себя на части.

Нащупывая в лихорадочной спешке, мои пальцы вдруг коснулись выключателя подачи топлива. Я резко дернул его и к моему полному ужасу, весь узел выключателя — клапан, кабель и все остальное — вывалились из панели в мою руку.

Двигатель взвыл. Мои глаза горели от слезогонки и полного разочарования от вырванного переключателя клапана. Мои мысли метались, я пытался понять, что теперь могу сделать.

Последнее средство пришло мне в голову — попытаться заглушить сам двигатель. Я выбрался из вертолета. Солдаты помогли мне поднять OH-6, чтобы я мог подползти к капоту двигателя.

Я на самом деле не мог сказать, с чем имел дело, когда нащупал тягу, которая, казалось, была рычагом дроссельной заслонки. Когда я потянул и повернул ее, подача топлива прекратилась. Двигатель сбавил обороты и остановился.

Теперь мне пришлось заняться последствиями крушения — выяснить, что с Амеем и Слейтером. Когда я забрался в задний грузовой отсек, один из солдат заполз за мной. Он был без рубашки, но медицинская сумка была у него на шее.

— Я медик — сказал он — сколько у нас жертв, сэр?

— Я не знаю, пока не могу сказать, но борттехник должен быть прямо здесь.

Пытаясь что-то нашарить в темноте, я вдруг коснулся ноги. Я предположил, что это Джим Слейтер. Он все еще был пристегнут к сиденью борттехника, его верхняя часть тела была наклонена вперед, его толкнули провалившиеся двигатель и редуктор. Когда вертолет перевернулся, он повис вверх тормашками.

Я протянул руку и, обхватив Слейтера вокруг талии, ударил по автоматическому замку ремня безопасности сиденья. Я жал на клавишу, но ничего не происходило. Проклятая штука, должно быть, заклинила. Чего я не понимал, так это того, что Слейтер дополнительно был пристегнут страховочной стропой, и она все еще держала его на месте.

Я подвинулся вправо и док заполз ко мне в грузовой отсек. Там было около трех футов высоты (прим. 0,9 м), если встать коленями на землю.

Я достал свой нож выживания и придерживая тело вместе с доком, перерезал ремни. Слейтер упал на наши руки как тяжелый мешок с зерном. Мы завопили солдатам снаружи, чтобы они снова подняли вертолет. Мы извлекли Слейтера.

Вытащив его на открытое место, док попытался разрезать верхнюю часть летного комбинезона Слейтера, чтобы начать работать с ним, но мешал броневой нагрудник. Док никогда раньше не видел броневого нагрудника, поэтому я достал нож и срезал его.

Док быстро проверил все жизненные показатели и посмотрел на меня.

— Мне жаль, сэр, он мертв.

Потребовалось время, чтобы я это осознал.

— ОК, тогда давайте вернемся. У нас там все еще есть пилот.

Я знал, что Амей должен быть на правой стороне вертолета, которая все еще была на земле.

— Все! — закричал я — Мне нужны все, чтобы перевернуть эту птичку.

В считанные секунды дюжина или больше солдат поднимали и толкали.

Когда вертолет сдвинулся, из кабины пилота выпала рука. Я бросил вертолет и схватил руку, чтобы найти пульс. Мое сердце чуть не выпрыгнуло через горло. Я почувствовал пульс — сильное, но нерегулярное биение в моих дрожащих пальцах.

— Этот человек жив! — закричал я — Толкайте эту штуку вверх… поднимите вертолет… и будьте чертовски осторожны!

Амей все еще был пристегнут, он висел боком в своем кресле. Вертолет при падении рухнул на его сторону. Док снова был рядом со мной, я отстегнул привязные ремни Амея. Когда я вытащил его, он упал нам на руки и освободился от вертолета.

Пока док и остальные начали работать над Амеем, я подбежал к Чику, который до сих пор опасно висел над упавшими ветвями посадочной зоны. Я сунулся в дверь кабины, подключил свой шлем и нажал кнопку интеркома.

— Три Пять, это Один Шесть. У нас есть Чарли Эхо Кило (борттехник мертв). Чарли Эхо Кило.