Я танцую смерть - Константин Дроздов

— А если дать команду на полную разгерметизацию станции, чтобы все эти мутанты передохли? — не унимался Мелоун.

— Не могу, для этого необходим код доступа. Я могу лишь просматривать информацию.

— Смотрите! — вдруг указал Хиршш на один из дисплеев наблюдения. — Экстриморфы концентрируются у шахты лифта на третьем и четвертом этажах.

— Они вычислили нас. Сейчас полезут. Будем класть их при выходе или забросаем шахту гранатами? — обратился к Ракитину Мелоун. — Я бы выбрал второе.

— Принято, Стэн, — кивнул Вадим и поднялся из-за панели управления.

— А с компом что?

— А что комп? — притормозил Ракитин и оглянулся на пульт. — Работает в режиме «авария — эвакуация» и пусть работает. Не стоит трогать. «Мозги» быстро хрен найдем, а коды ломать запаримся. Да и система защиты неизвестно как себя поведет. Возможно, нам тогда из этой консервной банки еще сложнее будет выбраться. Со временем все эти бестии сами перегрызут друг друга.

Рванув рычаг аварийной разблокировки, Мелоун распахнул двери шахты, и Вадим посмотрел вниз. Лифт с морфами, набившимися в него на третьем уровне, уже миновал четвертый и приближался к пятому. Не теряя времени, Вадим вколотил в совсем уже близкую крышу тяжело поднимающейся коробки две бронебойно-зажигательные гранаты, одну за другой. Не отстал и Мелоун.

— Много, — отшатнулся Вадим.

— Нормально, — осклабился Мелоун, тоже отскакивая от лифта.

Заполнившая кабину подъемного устройства и сдетонировавшая взрывчатая смесь превратила всех находившихся в ней монстров в бесформенный, лопающийся от адской температуры фарш. Длинный столб пламени выбил ремонтную крышку лифта и лизнул жарким белым языком дверной проем пятого этажа. Затем, оставляя за собой густой шлейф едкого дыма, лифт рухнул вниз и застрял где-то между четвертым и третьим уровнями.

— Дальше-то что делать будем, командир? Через лифт попрем?

— Нет. Есть еще один выход, — Вадим показал на люк, спрятавшийся в темной нише. — Они внесли изменения в конструкцию, врезав дополнительный технический шлюз.

— Что за технический шлюз? — приблизился Мелоун к люку.

— Скорее всего, ремонтникам частенько приходилось вылезать наружу, на корпус станции. Здесь же все утыкано антеннами связи и радарных установок. Чтобы не топать через пару уровней в магнитных штиблетах и катер зря не гонять, они взяли да и смонтировали новый шлюз. Правда, он тесноват — рассчитан на одновременный вход-выход только одного человека.

— Я прикрою, идите вперед, — кивнул шшарк.

— Нет, Хиршш, так не пойдет, — прислушиваясь к звукам копошения в лифтовой шахте, покачал головой Вадим. — Если ты не выживешь, твои соплеменники могут нам не поверить. Еще решат, что мы вас в ловушку загнали. Поэтому первым идет Мелоун, который протестирует работу шлюза и проверит обстановку на корпусе снаружи. Затем ты. А я уж последним.

— Все правильно, Хиршш, — откручивая крышку люка, поддержал Ракитина Мелоун. — Проверь амуницию, чтобы в открытом космосе проблем не возникло. На сколько времени хватит у тебя в баллоне кислорода? Наши «штатники» рассчитаны на полтора часа.

— На час.

— Дойдешь, — хлопнул Хиршша по плечу Вадим. — До причального отсека двести метров, не больше.

— Эх, ракетные ранцы надо было захватить, — посетовал Мелоун и протиснулся в темную камеру шлюза. Вадим задраил за ним люк и снова вернулся к лифту.

Дым уже начал рассеиваться, и Вадим заглянул в трубу шахты. Глухие удары и треск раздираемой внутренней обшивки коробки лифта стали слышны четче. Экстриморфы время даром не теряли. Пару раз коробка даже качнулась под мощным напором гигантов, стремящихся поскорее добраться до цели. Монстры, собравшиеся на четвертом этаже, о ручной разблокировке шахты еще не догадались и с глухим уханьем методично продолжали выбивать ее створки. Расслышав сквозь шум их возни, серию условных ударов Мелоуна по наружной обшивке корпуса «Кентавра», Ракитин молча подтолкнул Хиршша к шлюзу и снова приник к проему шахты, продолжив наблюдение за действиями экстриморфов. Вот крышка кабины подпрыгнула, и Вадим, вскинув «хищник», всадил в отверстие квадратного люка еще одну гранату. Звук взрыва и хрюкающий визг погибающих чудовищ слились воедино.

Но взрыв и окончательно разрушил коробку лифта — хоть слабое, но препятствие для монстров. Догадались разблокировать створки и на четвертом этаже. Сквозь труху разбитого лифта и трупы своих товарищей экстриморфы ринулись вверх по стенам шахты. Вадим начал методично отстреливать атакующих. Когда батарея «хищника» иссякла и пришлось дернуть из кобуры «корсар», снаружи снова раздался стук. Пришло время и Ракитину покидать отсек. Свалив очередную волну экстриморфов, он бросился к шлюзовому люку.

Только оказавшись на внешнем корпусе «Кентавра», в окружении тьмы космоса и блеска бесчисленных звезд, Вадим смог облегченно вздохнуть. Определив направление, товарищи двинулись в путь. Шагать на магнитных подошвах не очень-то легко. Автоматика костюма, подключая и отключая насадки на ботинках, задает определенный темп, в который необходимо вписаться, но Ракитин быстро приноровился и вскоре закрутил головой по сторонам, все еще до конца не веря в то, что им удалось оторваться от преследования. Уже сама станция казалась Вадиму каким-то огромным злобным монстром, желающим пришельцам гибели.

И словно в подтверждение мыслей Ракитина впереди замаячала новая опасность. Быстро перебирая многочисленными лапами по металлопластику корпуса «Кентавра», на них двигался робот-арахнид с плазменной пушкой на спине. Вадим знал, что такие роботы использовались в качестве внешней защиты станций от вражеских лазутчиков-диверсантов. Чтобы его обойти, требовался пароль, которого у них не было. Это знал и Мелоун, поэтому они открыли огонь по роботу почти одновременно. Хиршш хоть с опозданием, но тоже присоединился. Шквалом огня астронавты сумели сбить арахнида, и тот, теряя лапы, пластины корпуса и пластик начинки, медленно отправился в самостоятельное плавание по просторам космоса.

Коммуникаторы не работали, и Мелоун знаком показал, что боеприпасы у него полностью закончились. Вадим с сожалением понял, что и у него самым действенным оружием теперь является только тесак. Хиршш тоже развел руками.

«Ничего, уже видны наши пристыкованные к причальной стенке катера», — попытался успокоить себя Вадим и снова зашагал вперед.

Дополнительный шлюз имелся только на спиралодиске Хиршша, и астронавты воспользовались им. Ввалившись в отсек дисколета, они скинули шлемы и устало повалились на кресла. Вадиму не верилось, что их смертельно опасное четырехчасовое путешествие подошло к концу. Вновь встав на ноги, он нервно заходил по отсеку, а затем подошел к шлюзу, ведущему на причал.

— Вадим, — покачал головой Мелоун. — Не стоит этот катер такого риска. На «Верхахте» еще два таких осталось. Не выходи.

Ракитин прислонился к переборке у шлюза, а затем, устало съехав по ней спиной, уселся на палубу и закрыл глаза.

— Ты прав, Стэн. Не стоит, — прошептал он и наконец-то понял, что все действительно закончилось.

Хиршш пересел в пилотское кресло и отшвартовал спиралодиск от «Кентавра».

— Постой-ка, Хиршш, — уселся на место канонира Мелоун. — За нами остался кое-какой должок.

Глава 8

Дверь каюты за спиной Вадима закрылась. Заканчивались очередные сутки этого долгого, изматывающего полета. Уже без малого пять месяцев «Верхахт» следовал в головной колонне Армады Шшарка. Но после кровавой вылазки на «Кентавр» Вадим был даже рад возобновившейся рутине и надеялся, что более в подобной мясорубке ему участвовать не придется. Все останется лишь в рассказах старого солдата Мелоуна, которые, чем больше дней проходило со дня тех событий, становились все веселее и замысловатее.

Устало бросив на ближайшее кресло ремень с кобурой «корсара» и подойдя к панели управления на стене, Вадим вызвал голограмму Элен. Из виртуального марева на краешке дивана сформировалась ее фигура в легком халатике, и Вадим опустился в кресло напротив, чтобы в который раз завороженно следить за каждым движением такого прекрасного и такого любимого существа.

Тонкие пальцы Элен легко держат маленький гребень, рассекающий зубцами ровную волну темных блестящих волос. Шелковый рукав спадает на локоть, обнажая хрупкое изящное запястье, а нижний край тонкого халата съезжает с упругих бедер, обнажая их ровную кожу. Но вот она откладывает гребень и аккуратно затягивает волосы в хвост. Спина ее ровна, грудь манящими округлостями натягивает ткань халатика. Сейчас она повернет голову в его сторону и посмотрит Вадиму прямо в глаза. Вадим замирает в ожидании этого момента. И снова сжимается в груди сердце, часть которого осталась там, на уже далекой Делии, рядом с живой, настоящей Элен.