И больше никаких парадов - Форд Мэдокс Форд

Ирландии… Несчастного святого отца ее рассказ совсем не потряс. Более того, своим ответом он превзошел ее саму: когда она поделилась с ним своими представлениями о благоустроенной жизни – в те времена слово «благоустроенный» было в большом ходу – поведав, что, в ее понимании, это означало проводить каждый уик-энд с другим мужчиной, он сказал, что совсем скоро скука начнет одолевать ее уже в тот момент, когда очередной бедолага будет покупать ей на железнодорожном вокзале билет…

И его слова, конечно же, были чистой правдой… Поразмыслив о них, она пришла к выводу, что с того дня, когда несчастный праведник сказал об этом в гостиной ее матери в небольшом немецком курортном городке, должно быть, Лобшайде, при свете свечей, которые отбрасывали на все стены его тень, выдвигавшую против нее обвинения, до сегодняшнего, когда она сидела в окружении контрастировавших с кирпичной кладкой пальм в отеле, недавно отделанном в белых тонах в честь боевых действий, ей больше ни разу не пришлось ехать в одном поезде с мужчиной, считавшим себя вправе грубо с ней обращаться… Интересно, а отец Консетт был бы доволен, если бы заглянул сейчас в этот вестибюль со своих небес?.. Вполне возможно, что этими переменами в ее душе она была обязана не кому-то, а именно ему…

Действительно ни разу, правда, только до вчерашнего дня… Потому что бедолаге Пероуну на каких-то две минуты предоставилась возможность побыть премерзкой тварью, в которую в вагоне поезда превращается каждый мужчина, пока она не осадила его ледяным взглядом, заморозив до состояния бледного снеговика с выпученными глазами, жадно хватающего ртом воздух… Слишком бесцеремонным, но в то же время по-идиотски робким от страха, что в окошко вот-вот заглянет охранник… И это в поезде, преодолевающем больше шестидесяти миль в час, в вагонах которого нет коридоров…

– Ну уж нет, святой отец, никогда!.. – произнесла она и воздела взгляд к потолку. – Это не для меня…

Ну почему, почему нельзя найти мужчину, с которым можно провести весь-весь уик-энд… Да, весь благословенный уик-энд… Смех да и только… А то и всю благословенную жизнь… Почему нет?.. Об этом стоит задуматься… Целая благословенная жизнь со славным малым, который не будет пучить глаза, как треска, булькать горлом и вечно недомогать – до такой степени, что не сможет даже отыскать билет, когда его об этом попросят… «Мой славный отец, – вновь обратилась она к небесам, – будь у меня возможность находить таких мужчин, это был бы настоящий рай… где нет места бракам…» Она немного подумала и почти что безропотно продолжила: «Но тогда он даже не подумал бы хранить мне верность… И это пришлось бы терпеть».

Сильвия так неожиданно выпрямилась в кресле, что сидевший рядом майор Пероун чуть не подпрыгнул на своем стуле из ивовых прутьев и тотчас спросил, уж не вернулся ли Титженс.

– Нет!.. – воскликнула она. – Будь я проклята, если… Будь я проклята, будь я проклята, будь я проклята, если… Никогда! Клянусь живым Богом! Больше никогда!

Она яростно набросилась на разволновавшегося майора и спросила:

– Девушка в городе у Кристофера есть?.. Соврешь, тебе же будет хуже!

– Он… – пробормотал майор. – Нет… Он же не человек, а бревно… Его даже у Сюзетты ни разу не видели… Хотя нет, однажды он туда все же зашел, но только для того, чтобы угомонить и увести мелкого пакостника из нижних чинов, бросившегося крушить мебель мамаши Ардело…

Пероун немного помолчал и вновь проворчал:

– Зачем пугать человека, чтобы он вот так подпрыгивал!.. Ты же ведь сама говорила не воспринимать тебя в штыки…

И пошел дальше жаловаться, что со времен их совместного пребывания в Исенжо-ле-Перванш ее манеры отнюдь не улучшились… Потом рассказал, что в переводе с французского фраза yeux des pervenches означает «глаза голубого барвинка». Это единственное, что он выучил по-французски, услышав от какого-то француза, ехавшего вместе с ним в поезде. При этом ему всегда казалось, что ее собственные глаза тоже напоминают голубой барвинок…

– Но ты, вижу, меня не слушаешь… – пробурчал в заключение он. – Не очень вежливо с твоей стороны…

Сильвия вдруг подумала, что в этот город к Кристоферу приехала Валентайн Уонноп, подалась в кресле вперед и судорожно схватилась за горло. По всей видимости, это и стало той причиной, по которой он решил здесь остаться.

– А с какой стати Кристоферу оставаться в этой забытой Богом дыре?.. – спросила Сильвия. – На этой базе, которую сами ее обитатели называют безвестной…

– Да с той, что он с превеликой радостью делает все, что ему велят… – ответил майор Пероун.

– Кристофер?! – воскликнула она. – Ты хочешь сказать, что такого человека, как он, можно держать где-то против его воли?..

– Если он попытается сбежать, с него быстренько собьют спесь! – закричал майор Пероун. – Что, черт возьми, ты напридумывала о своем благоверном?! – А потом добавил голосом, в котором вдруг появилась мрачная ярость: – Да кто он, по-твоему, такой – король Англии?.. Если дезертирует, его расстреляют, как любого другого… А ты как думала?

– Но это ведь никоим образом не мешает ему завести в городе девушку?

– Да нет у него никого, – ответил Пероун, – он сидит в этом своем чертовом старом лагере, как наседка на яйцах… О нем все так и говорят… Сам я об этом парне вообще ничего не знаю…

Слушая Пероуна, хладнокровно, но злорадно Сильвия подумала, что в его бормотании явственно проглядывали нотки того смертоубийственного безумия, которыми был приправлен его голос в номере отеля в Исенжо. В Пероуне недвусмысленно присутствовало что-то от туповатого, сумасшедшего убийцы из числа тех, что постоянно мелькают в полицейских судах.

«Предположим, он захочет убить Кристофера…» – с неожиданным воодушевлением подумала она и представила, как муж ломает этому типу через колено хребет.

Эта мысль пронеслась в ее голове, как лучик света через опал, и у нее тотчас пересохло в горле. «Надо срочно выяснить, не приехала ли в Руан та девушка», – подумала она. Мужчинам свойственно держаться вместе, а раз так, то Пероун вполне может выгораживать Титженса. Быть того не может, чтобы Кристофера здесь держали какие-то предписанные уставом правила. Представителя высшего света нельзя вот так взять и запереть. Располагай Пероун хоть каплей здравого смысла, ему было бы понятно, что, прикрывая Титженса, ее ему не заполучить… Беда лишь в том, что этой капли у него как раз и не было… К тому же сплоченность в вопросах амурных похождений не зря называют нерушимой… Сильвия знала, что никогда бы не выдала тайну другой женщины, чтобы добиться расположения мужчины. Но как тогда