Отступник - Робин Янг

Хэмфри нашел взглядом двух мужчин, во все лопатки удирающих от него. Оба были вооружены луками и одеты в зеленые куртки и штаны, какие обыкновенно предпочитают охотники. Кровь вскипела у него в жилах, когда он устремился за ними в погоню, пригибаясь под низко нависающими сучьями, слыша, как ветки царапают его шлем и ощущая слабые удары по плечам и коленям. Догнав одного из лучников, Хэмфри взмахнул мечом и нанес жестокий диагональный удар, пролетая мимо. Мужчина споткнулся, захлебнулся криком и упал, а из жуткой раны на груди фонтаном ударила кровь.

Хэмфри натянул поводья, останавливая Урагана и пытаясь сквозь узкую прорезь шлема разглядеть второго лучника. Он заметил, как слева от него преследует свою жертву Эймер де Валанс. Яростно взревев, кузен короля привстал на стременах и подался вперед, кончиком своего широкого меча достав шею убегавшего лучника. Повсюду звучали крики – это рыцари расправлялись с пешими врагами. Хэмфри послал Урагана вперед, но деревья впереди росли все гуще, так что вскоре ему пришлось перейти на шаг. Большинство вражеских лучников благополучно скрылись в глубине леса, куда не могли последовать за ними рыцари на своих крупных и неповоротливых конях.

Заревел рог, сзывая рассыпавшихся по лесу всадников к своему королю, который уже выехал на Байярде на опушку. В ночном небе отражалось зловещее зарево пожара, бушевавшего за частоколом. Форт полыхал вовсю, и языки пламени жадно лизали бока бревенчатой крепости. В воздух с треском взлетали снопы искр, подобно сотням рассерженных светлячков. Там раздавались крики – это оставшиеся пехотинцы пытались потушить пожар. Хэмфри сорвал с головы шлем, отчаянно надеясь, что часовые успели увести Бесс в безопасное место.

– Это было войско Джона Комина! – прокричал Эймер де Валанс, склоняясь к шее своего коня и выныривая из-под низко нависавших еловых веток. – Там, дальше в лесу, были всадники на лошадях. Я узнал своего зятя по его цветам, но он ускакал раньше, чем я успел добраться до него.

– Будем преследовать их, сир? – осведомился Ральф де Монтермер, успокаивая своего возбужденного жеребца. – Милорд король? – вновь подал он голос, когда король не ответил. – Продолжим погоню?

Хэмфри оглянулся на короля, который как раз поднял забрало своего шлема. Он смотрел на пылающую крепость и в багровых отблесках пламени походил на ангела ада, охваченного непреодолимым желанием убивать.

Глава четырнадцатая

Джон Комин пришпорил своего коня, заставляя его подняться еще на несколько последних ярдов по лесистому склону. Вокруг в темноте глухо шелестели деревья. Оказавшись на голой макушке холма, он запрокинул голову и увидел, что небо усыпано пылью звезд. Их призрачный свет холодно блестел на шлемах мужчин, собравшихся на вершине. Из‑за деревьев подходили все новые воины, конные и пешие, задыхаясь после подъема. Одного солдата, чье лицо исказилось от боли, а из глубокого пореза на лбу сочилась кровь, заливая ему щеки, втащили на холм двое его товарищей.

Натянув поводья, Комин сорвал с головы шлем и койф, жадно вдыхая полной грудью свежий воздух. Его недавно подстриженные темные волосы прилипли к голове, отчего худощавое лицо выглядело еще более изможденным и осунувшимся. Герб на черной накидке – три белых снопа пшеницы на красном поле, родовая эмблема Рыжих Коминов – повторял рисунок на попоне коня. На коже у него выступил пот, соленый вкус которого смешивался с металлическим привкусом предличника[20]. Завидев своего оруженосца, Комин швырнул ему шлем, а сам соскользнул с седла, чувствуя, как ноют натруженные мышцы.

– Дунгал! – резко крикнул он, разглядев в толпе знакомое лицо.

Дунгал Макдуалл, бывший капитан армии Галлоуэя, протолкался в первый ряд. Его жесткое неулыбчивое лицо выглядело смертельно бледным в свете звезд, соперничая белизной со львом на его накидке.

– Они преследовали нас? – поинтересовался Комин, когда они сошлись лицом к лицу в толпе.

– Совсем недолго. Их лошади оказались слишком крупными, чтобы пройти меж деревьев. Я сам слышал, как король трубил в рог, сзывая их обратно.

Комин угрюмо кивнул.

– Полагаю, у них внезапно нашлись более срочные дела. Огонь распространялся даже быстрее, чем я мог надеяться.

– Еще до рассвета новый форт превратится в головешки, – согласился Дунгал, и в глазах его блеснуло мрачное удовлетворение.

Заметив высокую фигуру отца, Комин зашагал к нему, топча сапогами сосновые шишки.

Лорд Баденох беседовал со своим кузеном, графом Бучаном и главой клана Темных Коминов. Бучан, импозантный, хорошо сложенный мужчина, был схож с отцом Комина вытянутым лицом и темными глазами. Свой огромный шлем он держал под мышкой, а его накидку трепал ветер. Его наряд тоже украшали три снопа пшеницы, вот только поле было черным. Кузены на двоих правили самыми могущественными ветвями клана Коминов, чье влияние и власть были хорошо известны во всем королевстве, начиная от Пограничья и заканчивая горами и равнинами северо-востока. С ними стояли Инграм де Умфравилль, родственник Джона Баллиола, и Роберт Вишарт, епископ Глазго.

– В самом худшем случае мы потеряли не более двадцати человек, ваше преосвященство. В общем и целом это был грандиозный успех.

– Успех или нет, а потерянные жизни достойны скорби, сэр Джон. – Голос Вишарта прозвучал резко и даже грубо. Приземистая и коренастая фигура делала его похожим на рассерженного буйвола.

– И ваши молитвы послужат мертвым, как наши стрелы послужили живым. После целого лета потерь нашим людям нужна была победа. И мы им ее дали.

– Но мы должны сделать больше, – подойдя к ним, заявил Комин.

Когда мужчины повернулись к нему, он обратил внимание на то, каким измученным и опустошенным выглядит отец. Вот уже несколько недель его не отпускала болезнь, и кожа его стала бледной и обвислой. Нападение на Лохмабен, похоже, окончательно подорвало его силы, хотя голос его звучал отчетливо и властно, как прежде.

– Твой план сработал лучше, чем я ожидал, сын мой. Прими мои поздравления.

– Спасибо, отец, – сухо отозвался Комин. – Тем не менее я бы предпочел увидеть их лагерь уничтоженным полностью. Король Эдуард сможет заново отстроить то, что мы сожгли сегодня ночью.

– Зато это восстановление нарушит его планы на новую кампанию. Лохмабен был его главной цитаделью, из которой он мог наносить удары. А теперь ему придется направить свои и так весьма ограниченные ресурсы на его восстановление.