Смертельными тропами (СИ) - Саган Илья

Наконец болото закончилось, и теперь нас со всех сторон обступал лес. Стемнело, приходилось освещать путь факелами.

— Не могу поверить, что все это случилось на самом деле, — сказал Верлим. — Подумать только, я своими глазами видел легендарного Синеуса.

— Да уж, — кивнул Верховой. — Жаль, что он умер. Но мы сделали хорошее дело.

— Ага. Еще бы пожрать, — вздохнул Серый. — А то живот уже к позвоночнику прилип.

— Это точно, — весело подхватил Леха. — Я тоже не прочь расширить свой кругожор.

Все засмеялись.

— Вы так медленно плететесь, что и в самом деле в пути можно сдохнуть от голода, — проворчал Диоген. — Полечу–ка я вперед, попрошу Василису чего–нибудь вкусненького состряпать.

— Темно же, — возразил я. — Расшибешься еще.

— Ох, великий Нариэль, за какие грехи мне такой хозяин? — заголосил он. — Я филин, понял? Ночная птица. Сейчас вижу лучше, чем днем. Слушай, тебе слово «биология» вообще знакомо?

Да, глупость сморозил, факт. Но признаваться в этом не хотелось, я раздраженно дернул плечом, и мой крылатый друг чуть не свалился.

— Тьфу ты! — в сердцах буркнул он, поднялся в воздух и улетел.

Глава 22. Возвращение

Мы осторожно пробирались через лес, время от времени вступая в бой с монстрами, когда взъерошенный филин вернулся.

— Там… там…

— Что такое?

— Ох… Василису захватили!

— Как так? Кто? — всполошился я.

Оставаться без умной избы совсем не хотелось. Надо же, а ведь совсем недавно ругал себя за то, что использовал свиток курьих ножек.

— Короче, — филин приземлился мне на плечо и, тяжело дыша, продолжал: — В ней кто–то поселился. Свет горит, в окне тени человеческие мелькают.

— Так может, она просто ужин готовит? Печь растопила, и все дела?

— Говорю же, там люди!

— Спокойно, народ, — вмешался Володька. — Диоген, далеко это?

— Да нет, совсем рядом. Она у дороги сидит.

— В смысле «сидит»? — не удержался я.

— Увидишь.

— Хорошо, тушите факелы, — прошептал Верховой. — Заляжем в кустах и понаблюдаем.

Так мы и сделали. Прокравшись к дороге, спрятались за высоким кустарником у обочины и замерли.

Теперь я понял, что имел в виду Диоген, когда говорил, что изба сидит. Она действительно сидела — поджала лапы так, что их стало не видно, и выглядела сейчас, как обычный дом, стоящий на фундаменте. Надо же, сообразила…

Из трубы валил дым, внутри горели свечи, кто–то сидел за столом у окна, были слышны голоса, но разобрать, о чем они говорят, я не мог.

— Кажется, их много, — прошептал Серый.

— Да, — согласился Верлим. — Человек восемь, похоже.

Впрочем, сосчитать их было трудно. Судя по теням, мелькавшим в окне, внутри было не меньше пяти человек. Парочка прохаживалась перед дверью, еще двое о чем–то спорили в стороне.

Откуда они взялись? На обращенных Марселем не похожи: эмоции на лицах обычные, взгляд вполне осознанный. Какая–то странная компания разношерстных мужиков, одетых кто во что горазд. На одном были широкие шаровары и рубаха, на другом длинный, почти до пят, кафтан, двое щеголяли в жилетах на голое тело. На головах шляпы, шлемы, банданы. Что это за сброд?

— Решили, что изба бесхозная, вот и поселились, — прошептал Леха.

— Так, может, пойдем и объясним им, что Василиса наша? — предложила Катюша.

— Нет, понаблюдаем пока.

Один из незваных гостей вышел из избы и скрылся в кустах на противоположной стороне поляны.

— Может, все так потихоньку и уйдут? — усмехнулась Раная.

— Не шевелиться! — раздалось сзади, и в спину мне уперлось острие клинка.

Диоген взмыл ввысь и исчез из виду. Я попробовал повернуться, но тут же получил рану между лопаток.

— Не дергайся, сказал.

На меня набросились, судя по весу, не меньше двух дюжих молодцов. По вскрикам и возне рядом я понял, что не только на меня. Выбили из рук Меч–Кладенец, скрутили толстыми веревками и уложили, словно бревно, на землю. Вот тебе и сброд. Защита периметра просто на зависть.

Кто–то из нападавших забрал у Лехи факел и зажег его. Колеблющееся на ветру пламя осветило наших недругов. Впереди стоял ухмыляющийся мужик с копной растрепанных рыжих волос и огромным крючковатым носом. Рядом топтался еще один, походивший на бочонок, нет, скорее, на цистерну. Из закатанных до локтей рукавов торчали руки, каждая не тоньше двух моих ног. Камзол на его груди еле сходился, над кушаком свисало безразмерное пузо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мужики, вы кто? — в недоумении спросил Верховой, пытаясь освободиться от пут.

— А тебе что за дело? — пробасил пузатый. — Хочешь живым остаться, молчи и не трепыхайся.

— Да чего ты рассусоливаешь? — рявкнул рыжий и, почесав свой выдающийся нос, двинулся с кинжалом на меня. — Кончать их надо да шмот делить.

— Что ты вечно свой нос куда не надо суешь? — гаркнул здоровяк. — Худояр разберется что с ними делать.

Рыжий на секунду замер, потом повернулся и угрожающе перекинул кинжал из руки в руку.

— Тришка, это ты специально про нос? Специально, да? — попер он на толстяка. — Сейчас я из твоего пуза дерьмо–то выпущу.

Видимо, подобные стычки уже не раз повторялись, потому что остальные мужики с ехидными улыбками стали подзуживать рыжего.

— Эй, эй, Гриня, ты чего? — толстый отступил и споткнулся о лежащий на земле Кладенец.

Тихо ругнувшись, Тришка попытался поднять его, но не смог. Не успел я порадоваться, как он вдруг бросил свою дубину на траву, встал на колени и воскликнул, глядя на светящуюся на рукояти надпись:

— Ба… Да это легендарный Кладенец! Сколько же за него срубить можно? Точно не меньше тыщи на нос!

Остальные бандиты кинулись рассматривать трофей, а рыжий Гриня еще крепче сжал кинжал и зашипел на здоровяка:

— Ты опять, да? Опять?

Я изо всех сил напрягся, пытаясь разорвать веревки. Отдать этим кретинам свой артефакт?! Да ни в жизнь. Под плащом у меня оставался клеймор, который не так–то просто было заметить в свете факела, так что шансы есть.

— Тришка, Гриня, вы совсем сдурели? — раздался рядом возмущенный крик. — Меня–то почто связали?!

Я повернулся и с изумлением увидел рядом с собой бандита, который несколько минут назад вышел из избы. Как он здесь оказался?

— Михась? — удивился толстяк. — Это что ж, мы в темноте тебя сгоряча запаковали вместе с этими, что ль?

— Ну да! Развязывайте скорее!

К нему подбежали сразу трое, поспешно освободили от пут, вполголоса обвиняя друг друга. Михась размял затекшие руки, но вдруг подскочил к Тришке, схватил лежавший рядом с ним меч и кинулся ко мне. Я попытался увернуться, но он одним ударом рассек веревки, не нанеся ни малейшего урона, и крикнул:

— Василиса, давай!

За кустами послышался шум и вопли: изба вскочила на ноги, немилосердно болтая находившихся внутри, и двинулась к нам.

Оттолкнув девчонок с ее пути, я выхватил клеймор, и мы втроем бросились на обалдевших бандитов. Василиса, высоко поднимая лапы, опрокидывала и топтала их, Михась и я добивали. Гриня попытался было утащить Кладенец, но получил от избы такой пинок, что перелетел через поляну и исчез во тьме.

Я схватил свое сокровище, с ним дело пошло еще быстрее. Лицом к лицу противники оказались совсем не столь умелыми, как в нападении с тыла. В пять минут мы раскидали их, разбойники бросились наутек, а браслет Михася радостно запел. Открыв рот, чтобы спросить, почему он нам помогает, я тут же замолк: лицо бандита стало рябить, и через мгновение передо мной стоял улыбающийся Серега.

— Серый? Ну, молодчага!

— Норм, Димыч, — он ткнул пальцем в бипер. — О, квест выполнил. Походу, это как раз те разбойники, которых надо было победить. Странно, как они сюда забрели?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Наверное, на отряд нежити нарвались, вот и решили вглубь леса уйти.

— Ну, хоть какая–то польза от трупаков. Мне пятый уровень маскировки дали, теперь смогу тебя в Гриню обратить, хочешь?

— Спасибо, обойдусь, — я рассмеялся и кинулся развязывать друзей.