Куршевель. Dounhill. Записки тусовщицы - Наташа Нечаева

Наступившее куршевельское утро оказалось неожиданно хмурым. Почему-то не было солнца, с серого неба сеялся странный мелкий песок – то ли снег, то ли дождь. Окрестности не сияли привычным радостным многоцветьем, а зябко кутались в какую-то сероватую кисею, прикрывая от глаз дальние вершины и ближние распадки.

Что нам говорил лыжный инструктор Витя? Что в Куршевеле 364 солнечных дня и лишь один из них – пасмурный? Значит, повезло. Этот единственный день и достался нам. В качестве последнего.

– Чем займемся? – спросила я у хмурой племяшки. – Чай-кофе-потанцуем?

– Пиво-водка-полежим, – в тон мне ответила находчивая девочка.

– Юлька, да выкинь ты этого придурка из головы! – поняла я причину Юлькиного настроения.

– Не могу, – всхлипнула племяшка. – Знаешь, что он мне говорил?

– Что?

– Ага, так я тебе и сказала! Это – личное.

– Ну и не говори, – согласилась я, дословно представляя себе все то, чем мог этот недоумок вскружить несмышленую племяшкину голову.

– Дашка, может, на склон пойдем? – вздохнула Юлька.

Я поняла, что, памятуя предыдущие дни, она надеется увидеть там своего Макса. Честно говоря, я тоже очень хотела его увидеть. Для того чтобы плюнуть в его наглую белобрысую физиономию!

Под страхом смерти я бы сейчас не призналась даже себе, что. элементарно его ревную. Именно так. И Юлькино личное горе было тут совершенно ни при чем! Вчерашняя картинка с олигархической Белугой не выходила у меня из головы. Но. Если бы он сейчас пришел, покаялся, склонил виноватую голову и тихо сказал, что делал все это ради того, чтобы заработать двадцать тысяч евро. Я бы его поняла, простила. И тогда бы.

А что – тогда? А Юлька? А ее первая любовь?

Хотя нет, уже не первая. Первая любовь у племяшки случилась года три назад к однокласснику Митьке, раздолбаю и двоечнику, которого родители от греха подальше сплавили в закрытый швейцарский пансион. Значит, кое-какой негативный опыт у племяшки имеется, все легче.

А с другой стороны, что мы с Максом станем свои отношения афишировать? Зачем? Не дети же! Тем более что приезжать ко мне в Москву он будет не часто, только на выходные. Так вполне можно и до свадьбы потянуть. А там Юлька в кого-нибудь другого влюбится. Зачем ей Макс? Не пара! И потом, Ильдар свою единственную наследницу за нищего никогда не отдаст.

– Да, Юлька, пойдем, – ласково улыбнулась я племяннице. – Последний день мы с тобой должны провести среди снегов и елок! И накататься до одури!

– На сноубордах? – с надеждой спросила Юлька.

– И на них тоже! Но сначала – лыжи. Сколько занятий с инструктором у нас оплачено? Пять? А мы сколько раз ходили? Один? Вот и пошли. Пусть нас этому. авальману поучит!

Увы, приятный во всех отношениях инструктор Витя оказался выходным. Нам дали грубоватую смуглую девицу-австрийку, которая и по-английски, и по-французски говорила одинаково плохо. Промучившись полчаса и не найдя общего языка, мы сделали ей ручкой и стали кататься сами. Народу на склонах было немного, вероятно, из-за погоды. Знакомых мы не встретили вовсе, поэтому немножко поездили по низким горкам, отрабатывая устойчивость хода, покатались на подъемниках, в надежде найти хоть какую-то компанию, пару раз выпили в барах кофе и горячего шоколада.

– Может, в фан-парк? – с надеждой спросила Юлька.

– Пойдем! – сделала благородный жест я.

У бордеров было гораздо оживленнее, чем на лыжнях, но и тут наблюдалась какая-то заторможенность: ни криков, ни хохота. Поэтому мы не стали брать напрокат доски и ботинки, а пошли на своих лыжах по кромке впадины. Не признаваясь друг другу, высматривали мы одно и то же – Макса.

Пару раз показалось, что нашли, костюм весьма подходил по цвету, но райдер проносился мимо, и выяснялось, что это – совсем чужой человек. Юлька окончательно сникла и уже едва переставляла палки. Бесконечное взглядывание на дисплей мобильника тоже не утешало – ни звонков, ни эсэмэсок. Словом, прощальное катание на альпийских склонах проходило тоскливо и безрадостно.

– Домой хочу! – вдруг выдала племяшка. – В Москву. Надоело!

– Завтра будем дома, – отозвалась я. Мне тоже было грустно.

– Даш, а вечером у нас что?

– Сначала ужин в «Le Byblos» у Рокотова, потом на выбор – либо боулинг в «Le Forum», либо Martell Voyage Courchevel в «Les Caves».

– Куда пойдем?

– Куда скажешь. Мне все равно.

– Мне тоже, – кивнула Юлька. – Я бы на прощанье везде отметилась.

– Значит, так и сделаем. Кто нам помешает?

Племяшка чуточку повеселела. Мы легонько перекусили в нашем отеле пирожными и залегли перед телевизором, надеясь отдохнуть пару часов до вечерних мероприятий.

После детально изученных мною «Les Airelles», «Le Lana», «Les Caves», «Le Cap Horn», «Le Tremplin» и тем более незабываемой «Le conte de fée russe» «Le Byblos» показался мне совершенно обычным. Да, роскошный, да, изысканный, да чопорный, и это все? Это – та самая обитель олигархов, за номера в которой, как рассказывала Галка, идет самая настоящая охота?

В ресторан «Bayader» этим вечером, словно отмечая прощание с нами, собрались все! Естественно, хозяин вечеринки – Властелин Горы вместе со сверкающими феями. И семейство Потаниных, и Абрамович, и Дерипаска, и Белужка с мужем, и короли недвижимости, и народные избранники, и правительственные члены. Понятно, наши близкие знакомцы – дядя Боря с дядей Семой. Из новеньких я отметила актерскую компанию во главе с младшим Михалковым-сыном, младшим же Лазаревым и единственной Мороз. Конечно же, моя вполне оправившаяся от конфуза коллега вместе с редакторшей глянцевого журнала тоже активно потребляли дармовых лобстеров.

Изначально над собравшимися витал дух аристократического флера и романтической загадочности. Ни кутежа, ни экстрима сегодня не будет, поняла я. Устали.

Светская беседа порхала, как легкокрылая птичка, от столика к столику, вовлекая в разговоры о погоде, природе, котировках на бирже и новом скандале в американском сенате всех присутствующих. Даже Юлька умудрилась что-то вякнуть в ответ на обращение незнакомой дамы о внезапно переменившейся температуре горного воздуха.

Чернокожий пианист за роялем наигрывал чудесные блюзы, светились декольте и голые плечи, сверкали бриллианты и прочие сапфиры-изумруды.

Было скучно.

– Дашка, может, в бар заглянем? – с тайной надеждой спросила Юлька.

– Давай, – равнодушно кивнула я.

Первым нам попался «Cigar Lounge», где вальяжно откинувшиеся в креслах мужи попивали коньячок и дымили эксклюзивными сигарами. Макса, понятно, среди них не оказалось. Поморщившись от сладкого дыма, мы направились дальше, в «Byblos Bar». Тут было несравненно демократичнее. Особенно мне приглянулись сосульки, свисающие из-под барной стойки и красиво подсвеченные розовым, словно закатным солнцем.

Сосульки выглядели настолько натурально, что я ненароком прислонилась к одной из них коленом. Нога ощутила тепло, а я – обман и разочарование.

В глубине бара за бильярдным столом шла оживленная игра. Стучали шары и слышались громкие разочарованные вскрики. Мы подошли поближе. Над дальней лузой склонилась с кием в руках высокая стройная брюнетка, полуголая и незнакомая. Над брюнеткой, обнимая ее за талию, нависал, нежно направляя кий в правильную сторону, Макс.

– Даша. – горько шепнула мне в плечо несчастная девочка.

Белобрысый ловелас, увидев нас, чмокнул в щеку красотку, что-то шепнул ей на ухо и, не спеша, приблизился:

– Привет, девчонки!

Мы дружно промолчали.

– Чего такие кислые? Вы сегодня у Рокотова зависаете? В «Bayader»?

– Пойдем, Даша! – дернула меня за руку племяшка и выскочила из бара.

Я резко развернулась, собираясь последовать туда же.

– Даша, стой! – требовательно остановил меня Макс. – Что с вами такое? Что за кипеж?

– Да пошел ты! – выплюнула я. – Сексуальный маньяк!

– Даша, – он крепко держал меня за запястье, – я все объясню!

– Не надо! – вырываясь, проскрипела я. – Иди к своей. Сколько заработал сегодня?

Он совершенно не обиделся. Видно, не считал свой бизнес чем-то постыдным.

– Да стой ты! Послушай, уведи отсюда Юльку, пожалуйста!

– Еще чего!

– Я тебя очень прошу, так надо!

– А мне можно остаться? – язвительно спросила я. – Или тоже уйти?

– Лучше бы и тебе вместе с ней, – словно размышляя вслух, ответил он.

– Тебе что, неудобно при нас пожилых теток клеить? – прищурилась я.

– Вот именно! – расцвел он. – Неудобно. Вы же завтра улетаете, вам отдохнуть надо. У вас от бессонных ночей даже цвет лица испортился!

– Пошел ты! – повторила я, окончательно вырываясь. – Альфонс недоделанный!

– Максик! Зайка! – позвала от стола брюнетка. И он, конечно же, поскакал на зов, покорно сложив лапки.

«Зайчик!» – во мне все кипело от злости. И за себя, и за Юльку.

Племяшка ждала меня за колонной, глотая слезы.

– Видела? – спросила я. – И вот по нему ты страдаешь? Да это же проститутка в штанах! Все. Наплевать и забыть.