ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛЬНГЕ - Т. Михайлова

Меж тем приблизился к Илиаху Дохе, сын Мага.

– Ты ли это, Илиах? – спросил он.

– Да, это я, – отвечал Илиах, – теперь подойди и сруби мне голову, а меч прибереги для своего друга Лоэгайре.

Тут подошел к нему Дохе и одним ударом меча снес голову Илиаха.

Здесь кончается Меллглео Илиах.

Начинается Оислиге Амаргин ин Тальтиу{271}.

Амаргин был сыном Каса, сына Байка, сына Роса Руайд, сына Рудрайге. Напал он на войско ирландцев, когда оно шло на запад через Тальтиу, и заставил его повернуть на север. Сам же он прилег у Тальтиу, облокотившись на левый локоть, а его люди подавали ему камни, булыжники и огромные плиты. Целых три дня и три ночи разил он ирландцев.

Повесть о Ку Руи{272}, сыне Дайре.

Сказали как-то Ку Руи, что некий воин в одиночку смиряет и сдерживает войска четырех великих королевств Ирландии с понедельника перед Самайном до начала весны. Опечалился он и, решив, что слишком долго оставались одни его люди, отправился в путь сразиться в бою-поединке с Кухулином. Когда ж разыскал он Кухулина, то увидел его распростертого и стонущего от множества ран и ударов. Не пожелал тут Ку Руи сражаться с Кухулином после схватки его с Фер Диадом, ибо мог погибнуть Кухулин от ран и ударов, нанесенных ему Фер Диадом, а не им самим. Все ж сам Кухулин вызвался выйти на бой-поединок с Ку Руи.

Пошел тут Ку Руи навстречу ирландскому войску и неподалеку от него увидел Амаргина, лежащего опершись на левый локоть к западу от Тальтиу. Удалился Ку Руи на север от войска, а его люди принесли ему камни, булыжники, да огромные плиты. Когда же принялся он метать их прямо в Амаргина, боевые камни героев стали сшибаться в облаках и воздухе над их головами, разлетаясь на сотни кусков.

– Заклинаю тебя твоей доблестью, о, Ку Руи, – молвила тогда Медб, – перестань метать камни, ибо кроме беды ничего это нам не приносит.

– Клянусь, – отвечал ей Ку Руи, – что не кончу во веки веков, пока не сделает того же и Амаргин.

– Да будет так, – сказал Амаргин, – коли впредь не придешь ты на помощь и выручку войску ирландцев.

Согласился на это Ку Руи и вернулся в родные края к своим людям.

Между тем двинулось войско на запад от Тальтиу.

– Не таков был наш уговор,- сказал тогда Амаргин, – чтоб не мог я и дальше разить их камнями.

Отправился Амаргин за войском на запад и, повернув его на северо-восток от Тальтиу, долго осыпал ирландцев камнями.

Объявили тогда ирландцы, что не обесчестит себя Амаргин, если ирландское войско отойдет на дневной переход к северу. Отныне пусть отвратит от них Амаргин свое оружие до той поры, когда явится он в день великой битвы Похищения у Гайрех и Илгайрех, где соберутся войска четырех великих королевств Ирландии. Согласился на это Амаргин, и ирландское войско отошло на дневной переход к северу.

Здесь кончается Оислиге Амаргин ин Тальтиу.

Начинается повесть Сирробуд Суалтайм{273}.

Суалтайм был сыном Бекалтаха, сына Моралтаха и приходился отцом Кухулину. Раз услышал он о мучениях своего сына, что бился в неравном сражении с Галатином Дана и его двадцатью семью сыновьями, да внуком, по имени Глас, сын Делга.

– Издалека доносится это, – сказал Суалтайм. – То ли рушатся небеса, то ли мелеют моря, то ли раскалывается твердь, то ли томится мой сын в неравном бою-поединке Похищения.

Правду говорил Суалтайм и хоть и не сразу, но все же отправился к своему сыну. Отыскав Кухулина, принялся Суалтайм горевать и оплакивать его. Не по душе было Кухулину, что отец его горюет и убивается, ибо хоть и лежал он увечный да раненый, все ж знал, что не сможет Суалтайм отомстить за него. Правду сказать, ничем не приметен был Суалтайм и не слыл ни героем, ни трусом.

– О, господин мой, Суалтайм, – сказал Кухулин, – отправляйся немедля к уладам в Эмайн и зови их сюда за скотом, ибо не в силах я больше защищать их в проходах и ущельях Конайлле Муиртемне. Один выстоял я с понедельника перед Самайном до начала весны, убивая днем одного человека у брода и сотню воинов ночью. Теперь уж не ставят мне честных условий, и не согласны ирландцы на бой-поединок, а все никто не идет мне на помощь и выручку. Обручи из молодого орешника не дают плащу касаться моего тела. Сухие клочья пряжи запеклись в моих ранах. С головы до пят не сыскать волоска на моем теле, что прошел бы в иголку, ибо на кончике каждого запеклась капля алой крови, не считая левой руки, в которой держу я свой щит, да и на ней уж трижды пятьдесят ран. Если тотчас же не отомстят за это улады, то уж не бывать тому до скончания времен.

С тем и отправился Суалтайм предостеречь уладов на своей единственной лошади, по прозвищу Серый из Махи. Вскричал он, лишь только приблизился к Эмайн:

– Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о, улады!

Не услышав в ответ ничего от уладов, встал он против Эмайн с другой стороны и снова молвил:

– Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о, улады!

Снова не дождался он ответа уладов и вот почему: гейс воспрещал уладам говорить прежде своего короля, а королю прежде друидов. Направился тогда Суалтайм к камню заложников в Эмайн Махе и в третий раз воскликнул:

– Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают!

– Кто похищает, уводит и убивает? – спросил тогда друид Катбад.

– Айлиль и Медб разоряют вас, – отвечал Суалтайм, – уводят ваших жен, юношей и сыновей, похищают стада, лошадей и скотину. Лишь одни Кухулин смиряет и сдерживает войска четырех великих провинций Ирландии в проходах и ущельях Конайлле Муиртемне. Не ставят ему уже честных условий и не согласны ирландцы на бой-поединок, а все не идет к нему никто на помощь и выручку. Изранен уж юноша, кровь запеклась в его ранах. Обручи из молодого орешника поддерживают его плащ. С головы до пят не сыскать волоска на его теле, что прошел бы в иголку, ибо на кончике каждого запеклась капля алой крови, не считая левой руки, которой держит он щит, да и на ней уж трижды пятьдесят ран. Если тотчас не отомстите вы за него, уж никогда вам не сделать того до скончания времен.

– Достоин тот смерти и гибели, кто так говорит с королем, – молвил в ответ друид Катбад.

– Воистину, так, – сказали улады.

Тогда в гневе и ярости ушел от них Суалтайм, ибо не услышал желанного ответа. И случилось так, что поднялся на дыбы Серый из Махи и поскакал прочь от Эмайн, а щит Суалтайма выскользнул из его рук и краем своим отрубил ему голову. Тогда повернула лошадь обратно к Эмайн, и на спине ее лежал щит с головой Суалтайма. Вновь молвила голова:

– Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о, улады!

– Не в меру громко кричит он, – молвил тогда Конхобар, – ведь небо пока у нас над головой, земля под ногами и море везде вокруг нас. Доколе небеса с множеством звезд не падут на земную твердь, доколе сама она не лопнет от сотрясения, доколе многорыбное море с голубыми берегами не хлынет на сушу, каждую корову верну я в ее стойло и хлев, каждую женщину в ее дом и жилище, после победы в бою, поединке и схватке. Потом позвал Конхобар одного из своих гонцов, Финдхада Фер Бенд Ума, сына Фраехлетана и велел ему идти поднимать и собирать уладов. И заговорил Конхобар, охваченный дурманом и немощью, называя живых и мертвых{274}:

– Вставай, о, Финдхад, и посылаю тебя. Не годится скрывать это от уладов. Отправляйся в Дергу, Делайду, что у залива, Лемайну, Фоллаху, Илланду в Габар, Дорналу Фейк в Имхлак, Дергу Индирг, Фейдлимиду Хилайр Хетайг в Эллан, к Ригдонну, Реохайду, Лугайду, Лугдайгу, Катбаду, что у залива, Кайрбре в Эллне, Лаэгу, что у плотины, Геймену в долину, Сеналу Уатах в Диабул Арда, Кетерну, сыну Финтана в Каррлог.

Нетрудно было Финдхаду поднять и созвать всех по велению Конхобара, ибо все улады к северу, востоку и западу от Эмайн явились немедля по воле своего короля, по велению своего властелина и провели ночь в Эмайн, ожидая исцеления Конхобара. Те же, что были на юге, тотчас двинулись вслед войску по дороге, изрытой копытами скота.

Вскоре вышли улады в поход с Конхобаром и после первого же перехода, остановились на ночь в Ирард Куилленн{275}.

– Чего ожидаем мы здесь, о, воины? – спросил Конхобар.

– Твоих сыновей, – отвечали улады, – Фиаха и Фиахна. Ушли они к Эрку, сыну твоей дочери Фейдлимид Нойкрутах и Кайрпре Ниа Фер, звать его к нам со всеми людьми и народом, со всей силой и воинством.

Недолго спустя двинулись Конхобар и Келтхайр с тридцатью сотнями колесничных бойцов к Ат Ирмиди и настигли там сто шестьдесят могучих воинов из свиты Айлиля и Медб, что вели сто шестьдесят пленных женщин. Одна женщина на одного воина – таков был обычай ирландцев, грабивших Улад. Сто шестьдесят голов снесли тогда Конхобар и Келтхайр и отпустили на волю сто шестьдесят женщин. Ат Ирмиди прежде звалось это место, а с той поры – Ат Фейнне{276} и вот отчего: отряд воинов с запада и отряд воинов с востока сошлись там в сражении и битве у края брода.