Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион

поста, он установил обязательность молитвы и поста лишь с той целью, чтоб помешать мне и тебе всякий раз обретать в мыслях готовность вступить на путь греха».

Шейх Хасамуддин сказал: «О эмир, я знаю, что ты ученый муж и что ты знаешь много такого, чего я не знаю».

В ту ночь до самого утра раздавался вой гиен, поедающих трупы погибших в Сабзеваре, а утром в небе появились хищные птицы, поедающие падаль, которые слетались к городу, чтобы поживиться своей долей добычи. Я хотел, чтобы победа, одержанная мною в Сабзеваре послужила уроком для всех, чтобы все знали, что каждого, кто осмелится противостоять мне, постигнет судьба эмира Сабзевара и жителей того города. Поэтому на следующий день я велел оставшимся в живых жителям отделять головы убитых и собрать их в двух местах за пределами городских стен, расположенными на востоке и западе. Я хотел соорудить высокие башни из тех отрезанных голов, и чтобы ночами на их верхушках горели факелы.

После того, как в указанных местах собрали все отрезанные головы, мне доложили, что их количество составляет девяносто тысяч. Зодчим в свое время, отвечавшим за устройство подкопов под городские стены, я поручил построить две башни, одну на востоке, другую на западе от Сабзевара, сказав, чтобы при строительстве применили известь, с тем чтобы башни те были достаточно прочными и не разрушались от воздействия времени. Зодчим я велел рассчитать таким образом, чтобы в каждой башне было уложено в точности, как кладут кирпичи, по сорок пять тысяч голов, причем их следовало уложить таким образом, чтобы они составляли внешний вид башни. Если число голов окажется лишним, они могут быть использованы для отделки внутренней части, наружная же часть непременно должна была быть украшена отрезанными головами, чтобы подошедший к башне мог видеть их от подножия до самой вершины.

Зодчий сопоставив число голов с шириной сооружений, сказали, что эти сооружения лучше создать не в виде башен, а в виде пирамид, с винтовой лестницей в середине, чтобы по ним можно было взбираться наверх и вечером зажигать огни. Я знал, что головы, устанавливаемые по наружной части пирамид, еще свежие и вскоре их мясо сгниет и останутся лишь черепа, которые расшатаются и начнут отделяться и выпадать из стен. Поэтому я велел укреплять головы таким образом, чтобы впоследствии, когда сгниет на них мясо и останутся лишь кости черепа, они не расшатались и не выпали.

Сначала из камня и кирпичей устроили каркасы пирамид, затем по их наружной части установили отрезанные головы, оставшиеся лишними были употреблены для отделки внутренних стен. После того, как были построены две такие пирамиды — одна на западе, другая на востоке Сабзевара, я велел высечь на каждой из них надписи следующего содержания: «Сооружено из голов убитых жителей Сабзевара в соответствии с повелением Амира Тимура».

Ночами на вершинах тех пирамид зажигались установленные факелы, которые можно было видеть издали. Во время своих последующих походов, когда случалось проходить через Сабзевар, превращённый в развалины, я видел, что стены тех башен уже побелели, и создавалось впечатление, будто они сложены из отрезанных голов белого цвета.

После того как были сооружены эти башни, я разрушил крепостные стены Сабзевара, и двинулся на юг Хорасана, оставив за спиной разрушенный город с трупами его жителей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Поход на южный Хорасан

Итак самый могущественный из моих врагов в Хорасане, Али Сайфиддин Муьнд, эмир Сабзевара, был устранён, и после него в в том краю уже не оставалось никого, равного ему по силе. Тем не менее, на юге Хорасана было несколько эмиров, каждый из которых располагал собственным войском и я желал подчинить себе и их. Я знал, что весть о поголовном истреблении жителей Сабзевара и разрушении города разнеслась по всему Хорасану, из чего эмиры сделали соответствующие для себя выводы. Тем не менее, мне следовало прежде узнать, каково же положение в южном Хорасане. Я отложил свое выступление на юг Хорасана до того когда ко мне присоединится мой сын Шейх Умар со своим войском (как уже упоминалось, я отправил ему навстречу Джахангира). Когда Шейх Умар прибыл вместе с Джахангиром, выяснилось, что половина его войска уничтожена в стычках с туркменскими племенами.

Шейх Умар объяснил, что со дня, когда он вступил в Туркменскую степь и до того дня, когда он покинул ее, туркмены на своих быстроходных конях, совершали ночные набеги и внезапные атаки на его войско. В результате погибло немалое число его воинов. Шейх Умар сказал, что если я хочу завоевать власть, то должен вначале усмирить туркменские племена, на что я ответил, что обязательно сделаю это.

Шейх Умар сказал, что туркмены отличаются от жителей Нишапура, Сабзевара и других городов Хорасана. Они не живут в городах, чтобы можно было легко уничтожить их, и что они, почуяв опасность, сразу же перекочевывают в другие места, и что у всех у них имеются выносливые лошади, на которых они в течении ночи могут покрыть расстояние в двадцать фарсангов. Я ответил ему: «Сын мой, в умении совершать длительные переходы мы превосходим туркмен, потому что они передвигаются вместе со своими семьями, женами и детьми, мы же не берем в поход своих жен и детей, и поэтому не испытываем связанных с этим неудобств».

Шейху Умару хотелось увлечь меня в просторы Туркменской степи, но я сказал, что лишь после похода на юг Хорасана, я возможно двинусь на туркменские племена.

Я оставил Шейха Умара на севере Хорасана, а сам с тридцатитысячным войском двинулся на юг. От Сабзевара на юг Хорасана есть прямая дорога, ведущая к городу Каъин, однако она идет через пустыню, где мало воды, а целый район там представляет собой местность, где водятся змеи из породы эф, возможно нигде в мире их нет в таком множестве как там. А сбоку от той пустыни расположена горная местность, где в изобилии водятся кобры, и говорят, что время от времени между полчищами кобр и эф происходят яростные схватки, способные взволновать душу наблюдателя.

Даже если бы не существовало опасности в виде эф и кобр, все равно та дорога была бы не из легких, так как на ее протяжении не было возможности запасаться провиантом и водой. Поэтому я выбрал дорогу ведущую от Туса к Гунабаду и оттуда к Каъину, поскольку этот путь пролегал через местность, где можно было добыть воду и продовольствие.

Я отправил вперед Джахангира с тысячей всадников, поручив