Воитель - Маргарет Мэллори

Дункан несколько раз бывал в замке Троттерниш, когда тот принадлежал Макдоналдам, но на этот раз он шел с особой миссией вовсе не к друзьям.

Замок возвышался на скальном выступе с отвесными сорокафутовыми обрывами по трем сторонам. Для атаки существовало только два пути. С моря воинам пришлось бы взбираться гуськом по ступенькам крутой лестницы, которая была высечена в скале и, изгибаясь, поднималась по обрыву, начиная от ближайшей серповидной отмели. Наступление с моря потребовало бы многих жертв.

Судя по тому, что слышал Дункан, именно так поступили Маклауды.

Другой путь для нападения пролегал через это открытое пространство на скале, дававшее защитникам замка огромные возможности для заблаговременной подготовки к обороне. Честно говоря, даже сейчас Дункан чувствовал, что стражники следят за ним. Атаковать с этой стороны пришлось бы под покровом темноты или в чрезвычайно плохую погоду.

Когда до замка оставалось всего несколько ярдов, земля по обе стороны от Дункана исчезла. Эта последняя полоска земли, ведущая наверх к мысу, где стоял замок, была узкой и имела выкопанный поперек нее ров, что давало защитникам крепости дополнительные возможности.

Дункан не стал никого окликать или барабанить в ворота, потому что уже некоторое время стражники следили за его медленным приближением. Он просто развязал сумку и достал волынку так, чтобы охранники это видели. Без закрепленного на спине меча Дункан чувствовал себя полуголым. Ему никогда не доводилось входить в логово врага без оружия, а с одной лишь волынкой. С таким же успехом он мог бы войти туда, держа в руке собственный петушок.

Стражники открыли ворота, даже не спросив его ни о чем, и Дункан решил, что, вернувшись в Данскейт, непременно убедится, что охрану Макдоналдов не так легко обмануть внешним видом.

– Надеюсь, ты лучше, чем последний побывавший здесь волынщик, – сказал один из стражников. – Иди в зал, там тебя накормят.

Низко надвинув на глаза шапку, Дункан вошел в главный дом замка. Он приобрел славу благодаря боевому искусству, но рассчитывал, что воины Маклаудов в помещении, как и стражники на воротах, увидят в первую очередь человека с волынкой – а не с мечом – и не станут особенно приглядываться.

В зале было шумно, дневная трапеза, по-видимому, только что закончилась, на столах стояли почти пустые блюда с остатками еды, половина людей еще сидели за столами, а другие бродили по залу, прежде чем приступить к своим дневным обязанностям.

Дункан направился к столу, и несколько человек с любопытством посмотрели на него, но никто не стал останавливать. Он решил, что, наблюдая за Маклаудами, может заодно и поесть, и нашел пустое сиденье перед блюдом, на котором еще оставалось приличное количество еды. Столовым ножом он отрезал кусок жареной свинины, но не успел донести до рта сочный кусок, как по залу прокатился низкий голос:

– Чтобы получить обед, волынщик, ты должен сперва сыграть!

И Дункан с неохотой отложил нож.

Все-таки нашелся хотя бы один Маклауд, у которого хватило ума проверить способности вошедшего в замок незнакомца.

Шум в комнате стих, Дункан, насторожившись, медленно повернулся в направлении, откуда раздался голос, и кровь отхлынула у него от лица, когда он встретился взглядом с мужчиной, сидевшим в центре «высокого стола».

Если бы предводитель Маклауд находился в замке, то сидел бы в центре в богато украшенном кресле с высокой спинкой. Дункан прежде видел Аластера Маклауда, горбатого мужчину шестидесяти с лишним лет, но перед ним был не он.

Человеком, который в отсутствие предводителя имел право сидеть в его кресле, мог быть только владелец замка – и тот, кого Дункан искал всю свою жизнь. В первый раз Дункан смотрел в лицо своему отцу – своему врагу.

Хотя Эрику Маклауду было, вероятно, лет за пятьдесят, он все еще выглядел сильным как бык. Кроме крепкого сложения, он и Дункан ничем особенно не походили друг на друга. У Эрика были коротко подстриженные седые волосы и такая же борода. И все же в суровом выражении глаз пожилого мужчины Дункан мог узнать себя.

Все существо Дункана побуждало его выхватить спрятанный в сапоге кинжал и, издав боевой клич, броситься на своего врага. Дункан был быстр в обращении с оружием и мог бы вонзить кинжал в горло Эрику, прежде чем ему успели бы помешать, но он исполнял здесь поручение в интересах клана, и свою личную месть ему придется пока отложить.

«Твое время придет, дружище. И уже скоро», – сказал он себе.

Все эти мысли пронеслись в голове Дункана за долю секунды. Он быстро опустил взгляд и заставил себя расслабить мускулы, а потом нагнулся и достал волынку из промасленной кожаной сумки, в которой ее нес.

– По твоему виду не скажешь, что ты волынщик, – раскатистым голосом заговорил Эрик. – Кто ты?

– Я Маккей. – Дункан собирался выбрать Макартуров, другую известную на островах семью волынщиков, но остановился на Маккеях, потому что их земли лежали далеко на севере основной Шотландии.

– Далеко же ты забрался от дома. – Эрик пристально разглядывал Дункана.

– Я держу путь к Маккриммонам, – пояснил Дункан. – С твоего позволения на обратном пути я пойду этой же дорогой.

Дункан надеялся, что вернется, чтобы штурмом взять ворота, а не играть на волынке, но ему казалось разумным облегчить себе дорогу на случай, если снова придется пойти на хитрость.

– Что за дела у тебя с Маккриммонами? – поинтересовался Эрик.

– Я слышал, они объявили себя самыми лучшим волынщиками, но хочу лично убедиться в этом и обменяться с ними несколькими мелодиями.

– Я тоже никому особенно не доверяю, так что давай послушаем, как ты играешь на этой волынке.

Эрик нарушал правила гостеприимства, требуя, чтобы гость играл, но за ним водились и гораздо худшие грехи.

Пальцы Дункана привычно легли на свое место на главной трубке волынки, и, взяв в рот мундштук, Дункан закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Если он не хотел угодить в подземную тюрьму замка, ему нужно, чтобы его исполнение произвело хорошее впечатление. Как обычно, его настроение передалось музыке, и Дункан заиграл мелодию, которая звучала как яростный ураган с ливнем и мокрым снегом.

Когда Дункан закончил и открыл глаза, в зале стояла гробовая тишина, а потом с нескольких хлопков начались аплодисменты, вскоре заполнившие всю комнату.

– Я никогда не слышал такой великолепной мелодии, как эта, – признался Эрик, когда замерли последние хлопки. – Да, ты заслуживаешь обеда, волынщик. Можешь поесть.

«А ты заслуживаешь смерти от моего меча. Но прежде чем ты познакомишься с моим клинком, я позабочусь, чтобы ты узнал, кто отобрал у тебя замок».