На краю бездны - Александр Афанасьев

Они не знали ничего о русских, о том, что русские сильны и не привыкли отступать. Махди это знал и планировал использовать их, как таран, бросив потом на обессиленных русских перешедшие на его сторону полицейские и жандармские части, нанося при необходимости и ядерные удары по обороняющимся. Махди лгал, но он лгал умело, искусно – и ему верили…

Муртаза с автоматом, из которого он знал только один вид огня – длинными очередями, – стоял у башни диспетчерского центра в наказание – что-то не понравилось эмиру, и он отправил его сюда на всю ночь. Он был таким же, как все, ничем не отличался, он даже не знал, почему вместо того, чтобы воевать, они находятся здесь, он знал только то, что все неверные враги и их надо убивать. Вот и все…

Но те, кто выступил ему навстречу из темноты, не были неверными.

Этих двоих – они шли от ангаров – он заметил тогда, когда они пошли совсем близко, потому что одежда на них была черной. Это была одежда мусульман, он видел такую. На каждом из спокойно идущих к нему – они не бежали, не пытались на него напасть – людей была черная чалма. У одного из них за спиной висела длинная винтовка.

– Аллах Акбар! – крикнул один из них, когда Муртаза задергался, попытался взять на изготовку автомат.

Красная точка замерла на лбу молодого боевика.

– Кто вы?

Почти неслышно хлопнул выстрел.

– Йархамукя-Ллаху…[64] – сказал Бес.

Двое спецназовцев моментально оказались у двери диспетчерского центра, Бес схватил сползшего по стене боевика за ноги и потащил в темноту. Араб страховал его.

– Чисто!

– Чисто! – отозвался Араб.

Серьезного сопротивления не ожидалось – на закате поле облетел небольшой беспилотник, размером с птицу, и спецназовцы выяснили, что противник на сей раз им попался совершенно несведущий в военном искусстве, просто вооруженная банда грабителей и мародеров. Бандиты ничего не знали о том, что надо выставлять посты, проводить их периодические переклички и проверки, что надо, чтобы посты страховали друг друга. Увы, они не выяснили и то, что ВПП заминирована…

Араб, соблюдая осторожность, повернул ручку двери и открыл ее, Бес вскинул пистолет-пулемет «ПП-71К»[65] с глушителем и лазерным прицелом, красная точка прицела побежала по загаженным стенам. Оба они опасались растяжки, но ее не было.

– Двигаемся!

Прикрывая друг друга, они двинулись по винтовой лестнице, не успели дойти до половины, как сверху послышался топот шагов. Бес поднял один палец.

Сверху спускался еще один боевик, по пояс голый, с длинной бородой и короткоствольным автоматом. Увидев в темноте двоих, но, заметив, что на них чалмы, он промедлил долю секунды… но потом все же понял.

– Аллах Акбар!

Пуля бросила боевика на ступени, он тяжело упал, как подрубленное лесорубом дерево, и замер.

Воистину Акбар…

Больше сопротивления не было. Дверь в диспетчерский зал распахнута – видимо, боевик очень торопился. В самом зале – засохшая кровь на полу, осколки стекла, гильзы, разбитые прикладами мониторы. Посреди всего этого сюром смотрелась большая, неизвестно откуда взявшаяся кровать. Омерзительно воняло…

– Чисто.

– Один-одиннадцать, задачу выполнил, потерь не имею. У противника минус два, – доложил по рации Бес.

– Один-одиннадцать, принято. Вопрос, вы на позиции? – отозвалась рация.

– Положительно, позицию занял, – отозвался Бес.

– Принял, один-одиннадцать, начинайте работать. Группы пойдут по вашему сигналу.

– Так точно.

Араб снял с плеча старую, добротно сделанную «СВД» с устаревшим ТГП-В на стволе и ночным прицелом, подошел к разбитому остеклению, осмотрелся. Задача захвата диспетчерской вышки была приоритетной, потому что вышка господствовала над местностью, с нее можно было простреливать все поле. Они должны были максимально облегчить задачу тем, кто пойдет за ними. Выбить, прежде всего, расчеты группового оружия, самые опасные. Они видели две скорострельные зенитки, способные «работать» и по наземным целям, и три расчета крупнокалиберных пулеметов. Со своей позиции Араб мог подавить обе зенитки и два пулемета и намеревался именно этим сейчас и заняться.

Бес тем временем обеспечил тыл – поставил растяжку на лестнице, да не простую, а хитрую с двумя гранатами, потом перевернул кровать и завалил ею дверь, чтобы никто неожиданно не вошел. Потом он нашел место и привязал там длинный, способный выдержать триста килограммов нагрузки канат со стальным сердечником. Это их запасной выход. Если их прижмут, а лестница сюда ведет единственная, то они выбросят канат в окно и спустятся по нему.

После этого Бес достал из рюкзака прибор наблюдения, представлявший собой ночной прицел с лазерным дальномером и четырехкратной увеличивающей насадкой. Араб уже прошелся по кругу, отпихивая осколки стекла и гильзы и осторожно вынимая остатки остекления из рам, чтобы не мешали.

– Все…

– Давай справа.

– Почему справа?

– Потому что не слева…

Типичное препирательство перед началом, чтобы немного сбросить напряжение.

Бес положил довольно массивную наблюдательную систему на остаток рамы, сам встал на колено. Араб пристроился рядом. Мир, состоящий из разных оттенков черного и серого, исчез, залитый зеленым светом…

Зенитка располагалась на позиции, обнесенная мешками с песком и неизвестно откуда взявшимися валунами.

Электронно-оптический преобразователь чуть искажал картинку, а увеличивающая насадка это искажение увеличивала. Зеленую муть на мгновение прорезала яркая линия лазера и тут же погасла…

– Зенитная установка. Стволами на север. Наблюдаю одного, курит. Дальность шестьсот десять. Других членов расчета не наблюдаю…

Араб скрипнул зубами. Так стрелять нельзя.

– Оставим. Дальше.

Оба они перешли на новую позицию, словно танцуя какой-то сложный танец.

– Две цели. Первая – дальность семьсот, ДШК. Два члена расчета. Спят, наблюдаю обоих. Вторая – идущий человек, дальность пятьсот… семнадцать.

– Человек. Наведи.

– Дальность пятьсот двадцать. Четыре деления влево от ДШК.

– Вижу.

Винтовка лязгнула – именно так, лязг сработавшей системы перезарядки был слышнее, чем звук подавленного глушителем выстрела. Человек, шедший к пулемету, вместо очередного шага упал с размаху вперед и больше не шевелился.

– Есть. Цель ДШК, левее две цели, спят.

– Вижу.

Винтовка лязгнула.

– Есть. Второй зашевелился.

Винтовка снова лязгнула.

– Есть. Не двигается. Больше целей нет.

Перешли к следующему сектору.

– Цель – ДШК, два члена расчета. Две цели, стоят. Семьсот.

Это был не ДШК – скорее зенитная установка на базе ДШК.

– Засек. Делаю.

– Подстраховать?

На всякий случай у Беса кроме личного оружия был и автомат – с глушителем ТГП-А и ночным прицелом, правда, без увеличивающей насадки.

– Нет. Наблюдай.

Винтовка лязгнула – раз, второй, третий, четвертый…

– Двое упали. Третий на сиденье наводчика левее!

– Вижу…

Винтовка снова лязгнула – дважды. Боевик на сиденье наводчика был первым, кто понял, что происходит что-то не то, но выстрелить он не успел, хотя надо было всего-то давануть на педаль спуска.

– Все цели сектора поражены. Целей нет.

Переместились к соседнему.

– Автомобиль «АМО», в кузове зенитная установка. Расчет не наблюдаю… Триста одиннадцать, у ангаров.

Араб выругался. Обе ЗУ получается – живы.

– Выйди на связь. Пусть они берут эту установку. Мы ее сделать не можем.

По установленным правилам снайпер сам никогда не сидел на связи, чтобы не отвлекаться. Если снайпер отвлекается на радиообмен – задача, скорее всего, выполнена не будет.

Бес вышел на связь.

– Один-одиннадцать. Подавили пулеметы два и три. Золушки[66] подавить не можем, не видим расчеты. Предлагаем взять установку два, она мобильная.

– Мы прикроем… – негромко подсказал Араб.

– Главный, мы прикроем группы захвата, как понял?

– Вас понял, – Тихонов решил, что как бы дальше ни складывались события, неповрежденная ЗУ на автомобильном шасси может им сильно пригодиться. – Дайте нам десять минут и прикрывайте.

– Вас понял…

Араб примерно прикинул ситуацию.

– Берись за автомат, прикрой штурмовую группу. Я возьму на себя ЗУ, сниму их, когда они засуетятся.

– Один?

– Один. Справлюсь. Исполняй.

Бес начал готовить автомат. Араб сменил магазин в винтовке, аккуратно убрал порожний – пара патронов там все-таки осталась.

Тот, кто живет по законам беспредела, может и сам в любой момент стать жертвой беспредела. Революции не делаются в белых перчатках. А контрреволюции – тем более.