Под мириадами угасающих звёзд - Дмитрий Сайфер

копотью и кровью. Внутри царила зловещая тишина, прерываемая лишь шепотом ветра, проникающего через выбитые окна.

— Ламия, ты питаешься человеческой кровью, и это место тебя пугает? — с удивлением спросил он.

— Этот храм… он… другой, — её голос дрогнул, она на мгновение опустила глаза, затем вновь посмотрела на брата. — Здесь ощущается что-то древнее, тёмное.

Геродот молча обошёл её и шагнул внутрь храма. Ламия вздохнула и последовала за ним, её крылья слегка шуршали, касаясь стен. Внутри храма царил полумрак. В свете факелов виднелись древние фрески, изображавшие сцены ужасающих ритуалов и кровопролитных сражений.

— Отец не просто так влез в этом дело, — наконец сказал Геродот, его голос эхом разнёсся по пустому залу. — Я хочу понять, ради чего мы рискуем жизнями.

Они продолжали идти дальше по коридорам храма, каждый шаг эхом отдавался в мрачных стенах. Геродот ожидал хоть какое-то сопротивление, но все помещения были пусты. Он немного расслабился, почувствовав временное облегчение. Ламия, напротив, выглядела разочарованной. Она надеялась на десерт, и её надежды оправдались, когда они вошли в очередную комнату.

В центре зала, перед полуразрушенной статуей, стоял мужчина, склонившись в молитве. Закончив, он встал и обернулся к незваным гостям. Увидев его, брат с сестрой изумлённо переглянулись. Геродот ожидал увидеть кого угодно, но уж точно не одно из Туата Де Дананн. Он был стар, очень стар. Взгляд его был уставшим и каким-то обречённым, но в нём не было страха. Он откинул полы накидки и продемонстрировал четыре руки, каждая из которых покоилась на рукояти меча.

"С ним что-то не так," — подумал Геродот, чувствуя, как комок подступает к горлу.

— Старшая Кровь! — воскликнула Ламия, её глаза вспыхнули яростью, и она зашипела, обнажая клыки.

Геродот перевёл дори в режим копья и принял боевую стойку. На мгновение он поймал на себе взгляд старика. Исток закипел, напоминая волны, бьющиеся об отвесные скалы. Он ещё раз посмотрел на лицо последнего защитника храма, на его броню и мечи. На нём был торакс, нагрудник гоплита, а мечи — махайры. "Он из туата, почему же тогда…?" — подумал Геродот и внезапно осознал правду. Он понял, кем были те гоплиты без рта и какого-либо инстинкта самосохранения. И с ужасом осознал, кто сейчас стоит перед ним.

— Ламия, — дрожащим от страха голосом Геродот обратился к сестре, — уходи. Найди моих людей и предупреди отца. Я постараюсь его задержать.

Ламия собиралась возразить, но внезапно туата заговорил, его голос был глубоким и мелодичным:

— Увидел я врата в свет облачённые! — он обнажил первый меч, вспыхнувший изумрудным пламенем. — Увидел я город златой в алом зареве звёздном! — он обнажил второй меч, источающий гниль и зловония.

— Брат, что происходит? Кто это? — Ламия почувствовала, что что-то не так, и попятилась, её крылья слегка задрожали.

Геродот не ответил, его глаза были прикованы к туата, который обнажил третий меч, овеянный холодом. Ламия поняла, что перед ней стоял не просто Старший, а нечто гораздо более зловещее и могущественное.

— И было их великое множество, и были они прокляты, — произнес Геродот, его голос звучал глухо и отрешённо, как будто он говорил не только сестре, но и самому себе. Когда туата обнажил четвёртый меч, прозрачный как воздух, не осталось сомнений, что это существо — древний ужас, о котором ходили легенды.

Ламия замерла, её глаза расширились от ужаса. Туата Де Дананн медленно поднял все четыре меча, его взгляд был полон решимости и безумия одновременно. Геродот чувствовал, как Исток внутри него вздымается, готовый к битве.

Туата начал двигаться, его мечи светились в полумраке зала. Геродот поднял своё копьё, готовясь встретить врага. Ламия в последний раз взглянула на брата, затем развернулась и бросилась прочь, её крылья взметнулись, подхватив её в воздух.

Но уже через мгновение она передумала, резко остановившись. С развевающимися крыльями, она обратила взгляд на туата. Она не могла оставить брата в одиночку против такого врага. Ламия взмыла вверх, её тень скользнула по стенам храма, и она с яростным криком бросилась вниз, атакуя туата с высоты.

Туата мгновенно среагировал, один из его мечей сверкнул изумрудным светом, блокируя её удар. Ламия отпрыгнула, её крылья взметнулись, создавая порыв ветра. Она вновь атаковала, её когти сверкнули в свете факелов. Она знала, что если отвлечь его на себя это даст брату шанс на победу.

Геродот, воспользовавшись моментом, бросился вперёд. Его копьё засияло от энергии Истока. Он направил его прямо в грудь туата, надеясь пробить защиту. Старший, однако, был слишком быстр. Он развернулся и блокировал копьё одним из своих мечей, в то время как другой меч стремительно метнулся к Геродоту.

Ламия рванулась вперёд, её крылья ударили по Старшему, сбивая его с толку. Она вцепилась в его руку, стараясь вырвать меч. Её когти оставляли глубокие раны на его коже, но тот не показывал ни боли, ни страха. Он рывком сбросил её, и Ламия ударилась о стену, но тут же поднялась, вновь готовая к бою.

Туата развернулся, его четыре меча танцевали в воздухе. Геродот стиснул зубы и снова пошёл в атаку. В этот раз он использовал копьё как щит, отбивая удары туата. Ламия, не теряя времени, кинулась на Старшего сзади, её когти целились в его спину.

Бой был яростным и жестоким. Мечи туата двигались с невероятной скоростью, каждый удар мог стать смертельным. Ламия и Геродот координировали свои атаки, стараясь запутать и ослабить противника. Ламия, используя свою скорость и манёвренность, отвлекала могучего врага, в то время как Геродот наносил мощные удары своим копьём.

— Знаю, зачем вы здесь, — прошипел Старший из Туата Де Дананн, его голос был как ледяной. — Вам не достичь Урука!

— Мы не боимся тебя! — крикнула Ламия, её голос звенел от ярости и решимости. Она рванулась вперёд, её когти сверкнули в свете факелов, и она сумела оставить глубокий порез на руке противника.

Геродот, воспользовавшись моментом, нанес мощный удар копьём, целясь в сердце Старшего. На мгновение ему показалось, что он достиг цели, но туата снова увернулся, и удар прошёл мимо. Контратака туата была молниеносной: его мечи обрушились на Геродота с яростью, и он едва успел отбить их.

Ламия снова атаковала с высоты, её когти целились в лицо туата. Она изо всех сил старалась держаться в воздухе, маневрируя между мечами туата.

— Вижу тебя насквозь, — прошептал туата, — Всё кончено!

И с этими словами он обрушил на Геродота серию быстрых ударов, но Ламия вовремя вмешалась. Она вцепилась в горло старика, стараясь отвлечь его. Геродот, собрав все силы, сделал решающий