Вокруг Света 2006 №02 - Вокруг Света

Некогда кочующие на дальние расстояния, сегодня туареги населяют отдельные территории Нигера, Мали, Алжира, Ливии, где есть хорошие пастбища. В Атласе таковых нет.

Путь к запланированным берберам, которые в отличие от «синих людей» были «поблизости», оказался тоже нелегким. Он проходил по горным тропам, с которых не было видно ни дна обрывов, ни того, что скрывается за следующим подъемом или поворотом. Но предстоящие встречи того стоили.

Берберский хорал

 — Куда тебя несет, сердечный, впереди все те же горы, — кричал в кромешной тьме вслед первой машине уставший экипаж, готовый переночевать хоть в подвешенном состоянии, лишь бы остановиться. Но в первой машине никто никого не слышал. Когда же колонна начала «вертикальный» подъем, надежда на остановку иссякла и вовсе, потому что за подъемом должен быть, как известно, спуск… И вдруг за поворотом нежданно показались редкие и бледные маячки — это были огни небольшой гостиницы, расположенной рядом с казбахом, древней придорожной крепостью, которую в ночи никто не разглядел. Зато на рассвете аль-Казбах предстал как на диковинном средневековом полотне. И, как ни странно, опять же в розоватом цвете.

По дороге к этому городу, при переходе через речку перед ним, опять-таки не обошлось без примечательного «персонажа». Сидевший на улочке торговец раскланялся с туристами и спросил: «Откуда будете?» — «Из России». — «А! Роззия — это Бутин». От неожиданности никто не стал поправлять «Б» на «П», все заулыбались и почему-то пожали друг другу руки…

Размеры города, выдолбленного и выстроенного в горах, и сама его архитектура завораживают. В нем до сих пор живут люди, и, несмотря на то что сюда доезжают туристы, живут в довольно замкнутом мире, под одной крышей с детьми и животными: коровами, овцами. Их нехитрый быт скуден и в каждом доме одинаков, здесь нет «материального» расслоения. Похожи друг на друга и сами жители, особенно женщины: невысокие, смуглые, с выразительно очерченными глазами. Они разговаривают вполголоса, а поют… Команде довелось услышать их песни в маленьком оберже — гостинице на берегу высокогорного озера. Хозяйка заведения долго готовила ужин и, чтобы занять гостей, попросила своего сына сыграть на барабане. Тот, стесняясь, спрятался за огромную печь-титан и принялся наигрывать, вернее, барабанить незатейливые, как вначале показалось, берберские мелодии. И вдруг через некоторое время из-за печи полился невероятной красоты и силы женский грудной голос, который непостижимым образом гармонировал с глухими ударами барабана. Все вскочили с мест, пытаясь рассмотреть «примадонну». Но удалось увидеть только ее глаза. От всеобщего внимания миниатюрная женщина, не переставая петь, совсем сжалась и надвинула на лицо платок. Остановившиеся в своей невольной бестактности, все вернулись на места и стали слушать ее песни до поздней ночи.

Утром на вопрос: «О чем же пела ваша дива?» — хозяйка обержа вполголоса ответила: «О любви и дороге».

Забавы для странника

При подъезде к Марракешу, известному центру туризма в предгорьях Высокого Атласа, всем стало очевидно, что самая колоритная часть африканского путешествия осталась позади. Туристический Марракеш, как и предстоящий Танжер, конечно, примечательны. Жизнь в этих городах бурлит, женщины ходят в брюках, мужчины сидят за рулем хороших автомобилей, а улицы пахнут жареной бараниной, пряностями и продуктами жизнедеятельности мулов. Эта острая, терпкая смесь очень специфична, но почему-то совсем не раздражает, как и бесконечные зазывания торговцев в свои лавки. И марракешцы, и танжерцы давно оценили глубину своего стародавнего афоризма: «Ласкай странника, у него тысяча ртов, чтобы кричать о тебе во всех странах мира». Чего здесь только нет: изделия одной сувенирной индустрии можно исчислять тоннами. Ну а ночной марракешский базар, где всех кормят всевозможными шашлыками, приготовленными прямо на городской площади, работает и вовсе как транспортерная лента и также без простоя выдает счета за экзотический ужин. Времена, когда здесь нападали на европейских и русских дипломатов как на чужестранцев, канули в Лету. Турист — всем дорог, он верный источник дохода, а турист на хорошей машине — вдвойне.

До свидания, Африка! Тест пройден. Испанские, французские и немецкие дороги, даже там, где были горы, никак не сравнимы с твоими. Как несравнимы ночевки в пустыне с ночевками у испанской овчарни, где на целинное поле тут же, в ночи, выбегает его хозяин и правомерно вопрошает: что желают сделать гости на этих угодьях.

У твоих же просторов хозяина нет. Хорошо это или плохо, кто его знает.

И все же, когда видишь испанские алькасары и французские замки, вспоминаешь руинный рай твоего Сен-Луи, берег Нуакшота и хруст пластика под колесами «Туарега»…

P.S. Несмотря на множество высказанных в дороге предположений о том, как узнавали жители пустыни, что за соседними барханами движется колонна машин, — эта загадка так и осталась загадкой. А к ней помимо любопытства подвизалось странное и даже подозрительное ощущение — в пустыне ты не одинок: в ней есть зоркие глаза, и они тебя видят. Потому что как только ты наводишь объектив на безжизненный бархан, на нем тут же в трех случаях из десяти вырастают фигуры, и все твои иллюзии о смелом походе в безлюдные просторы вмиг разбиваются.

Елена Краснова Фото автора

О’Генри. Рассказы

Вниманию читателя предлагаются ранее не переводившиеся в России рассказы американского писателя О’Генри — Уильяма Сидни Портера (1862—1910). Известный прозаик, автор более 280 новелл и рассказов, оставил большое наследие. Его герои, как, собственно, и сам автор, в большей части фаталисты, верящие во власть Случая или Судьбы, но при этом не лишенные моральных ориентиров. «Космополит в кафе», «Прожигатель жизни» и другие произведения включены в первую книгу пятитомника, который вышел в издательстве «Престиж-книга».

Космополит в кафе

К полуночи кафе было битком набито посетителями. По счастливой случайности мой маленький столик не привлекал внимания входивших и два свободных стула с продажным гостеприимством протягивали свои руки-подлокотники навстречу вливавшемуся в кафе потоку, где могли найтись их будущие хозяева.

Но вот на один стул сел какой-то космополит, и я ужасно сему обрадовался, потому что никогда не разделял теории о том, что со времен Адама на Земле не было настоящего гражданина мира. Мы только слышим о них, видим иностранные наклейки на их чемоданах, но все равно они никакие не космополиты, а простые путешественники.