Нескорая помощь или Как победить маразм - Михаил Орловский

Здесь хочется выполнить отступление. Ясно-понятно, что из застрявшего лифта всегда хочется выбраться. Почти. Есть буквально один вариант, когда вы будете молить небеса подержать вас в районе час-полтора. И вариант этот идеален, отчего маловстречаем в натуральной природе. Итак, просторный лифт. Отель не меньше четырёх звёзд. Без камер. Внутри двое. Вы и девушка. Ваша спутница молода, красива и после праздника, то есть в подвыпившем состоянии. К вам, кстати, тоже требования соответствующие. Ведь если вы давно на пенсии (и я не имею в виду раннюю военную пенсию), то вряд ли у вас что-то добровольно получится. Хотя и здесь есть два пути: либо вы — насильник, либо она — геронтофилка. Правда, оное уже не смешно. А повесть юмористическая. И вот, если все условия совпали, и у вас всё получилось точно, как в кино, помните, что первый же позыв в туалет изменит картину до неузнаваемости. И вы начнёте звонить, стучать и даже грызть кабину лифта до опупения, лишь бы не изгадить столь удачно начавшийся роман.

Хирургам повезло меньше. Сильно меньше. Все одного пола. Трезвые. Лифт метр на метр. И Александр Константинович, вошедший последним. Стоявший к выходу спиной, он не оставлял ни единой надежды на попытку хоть как-то разжать двери. Приглаженный к панельной кнопке интерн лишал возможности и вызвать помощь. Становилось понятно, что рокироваться с ним не удастся. Это всё равно, что играть в пятнашки, имея двадцать квадратиков. Ну, вы же знаете старую настольную игру, где шестнадцать квадратов заняты пятнадцатью фишками, которые надо расположить по порядку. Вот одно свободное поле и создаёт простор для манёвров. А если фишек двадцать? Так и хирурги, ох, как я им не завидую!

Однако ловкость пальцев у данных господ на высоте, и вот уже кто-то достал мобильный телефон, и теперь все в регистратуре ржут.

Не верят, но ржут. Подойдя к лифту и осознав, что не розыгрыш, медики из приёмного отделения чуть ли не падают. Однако минут через семь вызвана-таки аварийная служба. Те тоже не верят, но вызов принимают. Хирурги счастливы: скоро наступит свобода. Разумеется, по классике жанра достали эскулапов, лишь когда они захотели в туалет, то бишь через два с половиной часа. Даже боюсь предположить, чем они могли там заниматься. Ошалелые (видели бы вы их глаза), они поблагодарили лифтёров (нет, видели бы вы их глаза) и в шоке умчались на отделение. Часть в туалет, часть покурить, хоть с утра в курильщиках ни один из них не числился, а часть тупо на диван, отойти от близости. Наши в ящике давно и бесповоротно проиграли, и теперь их выход в следующий круг, как обычно, зависел от двух других встреч соперников по группе. В приёмнике над докторами продолжают ржать, но девушка, замаячившая у регистратуры, напомнила, что на этом свете есть место и грустным событиям. Дочь вождя вновь набрала хирургию.

— У нас как бы пациентка, — напомнила она.

— Да щас! — вскрикнули на том конце провода, и стало понятно что: а) хирурги не отошли и б) русский «щас» действительно равен шестидесяти минутам.

В это время в регистратуру вошёл медбрат Денис. В руках он держал плёнку ЭКГ.

— Молодец, что снял кардиограмму, — похвалила его Ирка. — Больная хоть видит, что ей занимаются, а то эти хирурги, я чувствую, ещё не скоро придут. С тобой всё в порядке?

Денис стоял у стола совершенно с потерянным видом. Складывалось ощущение, что его чем-то ослепили. Чем-то большим и очень ценным.

— Эй, с тобой всё в порядке? — повторилась медрегистратор.

— Какая-то некачественная ЭКГ, — отрешённо заключил медбрат. — Пойду повторно сниму.

Точно робот, Дениска развернулся на сто восемьдесят градусов и механически зашагал к смотровой. Ирка, почуяв подвох, решила лично посмотреть, чем же так поразился вверенный ей медбрат. Достигнув смотровой, теперь и она увидела во всей красе раздетую пациентку, на которую дрожащими ручками накладывались электроды аппарата ЭКГ.

Девушка сияла. Большие глаза, правильные черты лица и даже шикарные волосы затмевал тот самый размер, что вызывает рефлекторное слюноотделение. Ну и, конечно, мулатная кожа оказалась тем последним штрихом, довершившим столь идеальный образ. «Взглянуть бы на тебя лет в двадцать пять или после родов», — подумала Ирка и тут же осознала, как она сможет быстро вызвать эскулапов.

Дословный телефонный разговор её с хирургией автор передать не может, но вот несколько ключевых слов он запомнил. Восемнадцать, мулатка и седьмой — именно те три кита, на которых, как оказывается, базируется быстрый вызов любого специалиста (если он мужчина, конечно).

Хирурги бежали табуном. Все шесть человек, сквозь все пять этажей (через первый этаж не пробежишь — бетон). Лифт стоял глубоко в стороне и, кажется, даже скучал по весёлой компании медработников. Последние, примчавшись в приёмный покой, долго и упорно обследовали пациентку, щупали её и даже взяли на душу грешок, воспользовавшись главной штуковиной терапевтов — фонендоскопом. После осмотра дружно убежали обратно. Последним прощался Александр Константинович. Он не спеша подплыл к регистратуре и заключил:

— Кладите девушку на хирургию.

— А аппендицит-то есть? — поинтересовалась любопытная Ирка.

Александр Константинович задумался.

— Да хрен его знает, — пожал он плечами и тихо стал подниматься на отделение.

В одиночестве.

Без техники.

Наслаждаясь ступеньками и перилами.

Вызов № 55 КОТ

У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба.

Разумеется, в условиях стационара не всегда легко поставить правильный и окончательный диагноз, хоть подобное действо для врача — обязательство. Таковы правила. В этом плане коллегам из «скорой помощи» повезло больше. Написал усреднённо «острый живот» и в стационар. Пущай разбираются. Или по классике — знак вопроса в конце заключения, тоже разрешённый вариант. Однако и на «скоряшников» нет-нет да находится управа, когда пациенты их в такой тупик ставят, что не только диагноз, а обычные-то слова найти сложно. И с каждым годом число подобных пациентов растёт. Уж поверьте.

Жила на свете не одинокая старушка. У неё была целая семья: и брат, и сват, и дочь, и внук. И все в одном лице. В лице серого помойного кота. Старушка животное любила и даже на ночь читала ему сказки Корнея Ивановича. Кот чувствовал свою власть над хозяйкой, и когда ему что-то требовалось получить, он просто подходил сзади и дёргал бабульку за рейтузы. Последняя всё бросала, давала коту отборного мяса, наливала свежайшего молока и делала лечебный массаж. В общем, как говорится, «Чем бы старушка ни тешилась, лишь бы не плакалась».

Однако бабулька вскоре всё же стала жаловаться. Снимет трубку, наберёт «03» и скрипит в динамик:

— Але, скорая? Что-то мне с сердцем плохо. Давит.

Сердешный вызов запрещено не принимать. Высылается бригада. Мигалки, сирена, все дела. Сегодня быстро. Десять вечера — основные пробки уже рассосались. Пятнадцать минут, и врач звонил в потерпевшую дверь. Но не успев ступить на порог, медработник сознавал, что проблемы у бабушки вовсе не с сердечной мышцей.

— Доктор, что-то у меня коту плохо, посмотрите.

Доктор плевался, отвечал: «совсем уже охренели» и убегал к настоящим больным. Он ещё не знал, что именно это начало того, что называют концом. Однако первые вызовы фанатки пушистого животного носили редкий характер и беды не предвещали. На свои же пожелания по поводу осмотра родного зверя бабулька получала односложные ответы вроде: «Я не ветеринар», «Смотрите сами», «Идите.» или просто «Дура». В итоге к концу второй недели старуха достала всех. Особенно дежуривших в ночные часы. Как-то раз утром на подстанции за неё даже заволновались.

— Ну как, сегодня к мяукающему чудовищу много вызывали? — обыденно спросил заведующий.

— Два раза, — откликнулся фельдшер Сергуня. — В четыре утра. Я чуть не придушил эту скотину!

Все замерли, представив, как двухметровый Сержик гоняется по квартире за бабкой. А затем её душит. Упоительное зрелище.

— Ка-кую скотину? — опешив, уточнил заведующий.

— Да сволочь эту бабкину, четвероногое животное!

Раздался всеобщий хохот, и кто-то упал со стула.

— Слава богу, — выдохнул начальник. — Я уж думал, бабку. А почему скотина-то? Животное же не виновато, что хозяйка с приветом.

— Нет яблока — нет раздора, — кратко заключил фельдшер. — Да и за убийство кошки в тюрьму не посадят.

— Кота, — поправил кто-то.

— Какая разница? Особенно в четыре утра.

Все молча согласились, что разницы нет, и плавно разошлись по местам. Жизнь продолжалась, и медики пытались добросовестно выполнять свой эскулапий долг. Честно скажу, что если бы не старушка с котом, «скорая помощь» на районе действительно претендовала на звание идеальной. Однако бабка за «семью» волновалась и заветный телефончик теребила регулярно. Вот где-нибудь за границей её уже куда-нибудь обязательно бы упекли, а у нас гуманизьм. Будь он неладен. Полный гуманизм, только на медработников не распространяющийся.