Что будет дальше - Lidia Step
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не уйдешь?! Говори открыто — не уйдешь от своего Виктора! Вик-то-ра! — запахло жареным.
— Да, Виктора.
— Может ты еще и жить к нему переедешь?
— Может, и перееду. — его глаза наливаются яростью. Но, как бы хорошо я не относилась к Виктору, не все отношения должны заканчиваться большим словом «любовь». В редких случаях отношения мужчины и женщины не могут соприкасаться с этим чувством, чтобы быть более долговременными, иначе всё разрушается с сокрушительной потерей любых взаимодействий.
— Ну да, как я мог быть таким идиотом. Цветочки на работе, тот вечер на вечеринке ресторана.
— Так, минуточку! Артём! Остановись! — он не дает сказать мне даже слова. — Виктор никогда не дарил мне цветы. Цветы заказывала на моё имя Инга!
— Что ты несёшь? Агата, это так глупо с твоей стороны. — я беру красный планшет, и показываю доказательство своих слов — он никогда не верит мне просто так. Мы оба друг другу не верим, я до сих пор не имею понятия, говорила ли Инга правду или просто хотела меня позлить. Артём смотрит на всё это, и глаза беспорядочно изучают информацию на экране.
— Меня не интересуют все эти интрижки, и я не собираюсь выяснять причины её поступков. Я буду работать с Виктором. Если тебя не устраивает..
— То что? Что тогда, Агата?
— Тогда мы не сможем быть вместе. — он выкидывает планшет в сторону, и он падает экраном вниз на пол и разбивается. Это рывком вселяет в меня страх, но я держу себя в руках. Он облокачивается на стену возле окна, и я вижу, как ему сложно.
— Да, тогда это так. Тогда мы не сможем быть вместе, и я это подтверждаю. Тебе всё во мне нравится, что бы я не сделал! Я для тебя всё еще ленивый, бесперспективный, распутный, пьющий и гулящий! — не отвечаю. Невозмутимо поднимаюсь с места, чтобы заварить чай.
— Что ты делаешь?
— Завариваю чай.
— Почему ты так поздно вернулась с той вечеринки, где ты была? И кто, чёрт возьми, подвозил до ресторана? — в этот момент капля чая из пакетика, который я достала из кружки упала на кухонный гарнитур.
— Ну в самом деле, Агата. — он раздраженно вырывает пакетик из моих рук и снова его выжимает об ложку. Господи! Это крах.
— Не решай за меня, когда будет заварен мой чай! Не решай, когда и во сколько мне приходить! Не решай, какие платья и браслеты я буду носить! Ты буквально во всем меня контролируешь. Я даже чай себе сама заварить не могу? — я перестала ходить в душ без телефона, зная, что он может позвонить, и, если я не возьму трубку — начнёт без конца звонить моей маме. Только теперь я понимаю значение всех её слов.
Когда он делал всё за меня в доме родителей — расправлял постель и готовил завтрак, мне казалось, что это проявление заботы, но сейчас я понимаю, что это тотальный контроль, который я воспринимала за любовь. Но любовь не имеет ничего общего с чувством собственности над человеком, и я почти растеряла себя.
— Да что с тобой? Что не так? — единственная его проблема в том, что он не Тотсамый. И никогда им не станет. Что бы он ни сделал, что бы он ни сказал, какие бы кольца и браслеты он ни подарил мне, ни джакузи, ни шампанское не сделают его Темсамым. Никогда.
— Что это?! Ты не сняла браслет бывшего? Да какого хрена вообще? Я никогда не стану для тебя лучше, да?! — он, словно, читает мои мысли. Он сошёл сума от ревности. Вырывает браслет с моей руки и выбрасывает его в окно. Я терпела слишком долго. Движением руки без браслета я с размаху скидываю со стола чайные кружки, которые мы купили вместе. Они с грохотом разбиваются о пол, и его ноги обжигает горячий чай.
— Ты в конец обезумела?
— Ты не мог выбросить мою вещь! — во мне пылает ярость, и я направляюсь в сторону прихожей, пока он больно не хватает меня за руку.
— Никуда ты не пойдёшь!
— Отпусти меня! Я соберу свой браслет обратно! И ни за что не надену твой! Ни за что!
— Ты всё ещё любишь его? Или может быть Виктора? Или этого… татарина? Но точно меня нет в этом списке. Кажется, наша девочка хочет отыметь тут всех! Особенно, мой мозг! — то, что он говорит— противно до тошноты. В эту секунду я со страхом понимаю, на сколько мне будет без него сложно, но и ещё больше я чувствую, как мне невыносимо сложно с ним. Это чёртова зависимость, а не любовь!
— Пошёл ты. — он впервые толкает меня в сторону стула, я поскальзываюсь на мокром полу, и мою ногу прорезает осколок от кружки. Он не видел, что такое дьявол во плоти. Он никогда раньше не подозревал, на что я способна. Он никогда не знал, что будет, если меня по-настоящему разозлить. Я толкаю ногой стол, с которого съезжают тарелки со сдобным печеньем, замахиваюсь рукой, чтобы дать ему пощёчину, но он отодвигает голову, и моя рука пролетает мимо. Я ненавижу его в этот момент, и, не замечая острых осколков, наступаю вперёд и ударяю его со всей оставшейся силой со второй попытки, что на последнем издыхании вылилась в самый сильный удар, на который я способна. И это было пределом всего.
В эту саму секунду я вижу всю его сущность, которую он скрывал от меня подарками, милыми сообщениями, цветами, платьями, джакузи на высоте обитания всех моих мечт… но я увидела, кто он на самом деле — самый страшный человек из всех, кого я знаю. Клянусь, передо мной было существо с чёрной силой. Он схватил меня за руку, и тыльной стороной руки в громком шлепке соединился с моим лицом. Я упала на мокрый пол в осколках.
«— Где папа?
— Он ушёл. Ты же прогнала его, забыла? Все будет хорошо, мы справимся.»
Я снова оказалась в том дне. В том, жутком до мурашек, дне. Старая однушка, разбитый табурет, скандал на работе, роковой звонок и… папа. Он ударил меня в тот день, и я, оставшись без сил, лежала на полу, как сейчас. Только в эту секунду я понимаю, что сама выбрала неосознанно ему замену. После той ситуации с папой я, должным образом, сделала
