Ты покоришься мне, тигр! - Александр Александров-Федотов

Я выработал себе правило: если зверь меня схватил, нужно оторваться от него во что бы то ни стало, даже оставив в когтях кожу или мясо; все это можно починить и залатать в больнице, а жизнь будет спасена.

На этот раз Нерро отпустил меня только тогда, когда его обдала сильная водяная струя. Мне ничего не оставалось делать, как сорвать остатки рукава и продолжать работу в таком живописном костюме. Все это было очень романтично! Ну как же, укротитель выходит из схватки с леопардом с разорванной в клочья одеждой! Я бы и сам полюбовался на это. Но у меня страшно болела одна рука, совершенно бессильно повисла другая. Кроме того, я весь промок, — потому что вода попала не только в леопарда, но и в меня — и вывалялся в опилках. В общем, действительно, вид довольно экзотический. Но усилием воли довёл представление до конца, не обнаружив ни перед зверями, ни перед зрителями, насколько устал и как мучительно болят раны.

Это трудное представление хотелось довести до конца еще и по другим соображениям. Дело в том, что до меня в Ростове выступал укротитель львов и… без всякого успеха.

Действительно, с некоторых пор номера со львами проходят вяло, и редко захватывают публику. Часто говорят: «Львы — это скучно!» Возможно, работа с ними застыла в каких-то неподвижных рамках, кажется, что все трюки и комбинации уже исчерпаны. Да и сами львы — животные довольно спокойные и слишком благородны, чтобы излишне проявлять свой темперамент. Немалое значение имеет и то обстоятельство, что группы львов давно уже составляются из животных, родившихся в неволе в третьем и четвертом поколении. Поэтому их хищные инстинкты сильно притупились и они стали такими флегматичными.

Может быть, их надо дрессировать каким-то другим, более энергичным и возбуждающим способом, все время будоражить, а то они и сами дремлют и на зрителей сон нагоняют.

Вот почему директор Ростовского цирка восстал против аттракциона с хищниками, говоря, что они приносят цирку убыток и не пользуются популярностью. Управление цирками все-таки направило меня в Ростов. После задушевной беседы мы с директором поняли друг друга — зверей надо показать зверями.

На первое представление все билеты были раскуплены, но директор сомневался, соберет ли он столько же на второе. После дебюта, который я только что описал, народ повалил валом. Публика почувствовала, что леопард зверь настоящий. А укротитель… тоже парень не промах! Билеты нельзя было достать на все гастроли. Ну еще бы! «Порванный укротитель! Потоки крови! Борьба человеческого разума с инстинктом зверя!»

На следующих представлениях мне пришлось работать одной только левой рукой, а правая после операции была забинтована и висела на перевязи.

Интерес публики был понятен; поединок зверя и человека увидишь даже в цирке не каждый день. Думаю, что не стоит упрекать зрителя в кровожадности и любви к жестоким зрелищам. Окажись я слабым и растерянным, уйди с манежа — публика не пошла бы так охотно на следующие представления: кому интересно смотреть на дрожащего и растерянного человека.

Человек не растерялся, не сдался, он боролся до последнего — именно это и привлекло зрителя, именно в этом, я думаю, главный смысл подобных номеров. Я это говорю не для того, чтобы похвалить самого себя, но чтобы пояснить интерес людей к подобным сценам.

С каждым таким случаем углублялось мое понимание леопардов. Как ни причудлив их характер, как ни молниеносна смена настроений, но со временем я научился читать их загадочные «физиономии» научился разбираться в сложностях их мимики. Например, подметил такую любопытную особенность: в общении с человеком выражение глаз леопардов как бы усложняется. Мне никогда не удавалось подсмотреть в их общении между собой таких взглядов, какими они обменивались со мной.

За кулисами, когда мы одни, больше всего я люблю их смущать пристальным взглядом, которого звери никогда не выдерживают, хотя никакого магнетизма в моем взгляде нет. Они отводят взгляд в сторону, но не просто так, не равнодушно или недовольно, а с какой-то, я бы сказал, хитрецой, краем глаза продолжая за мной следить.

Я видел на их мордах, но здесь хочется сказать, физиономиях, то, что на лице человека мы называем усмешкой. Замечал у них кокетство, а порой и такие нежные взгляды, устремленные на меня, что так и хотелось спросить:

— Ты что, зверюга, влюбился, что ли?

Эти наблюдения — очень увлекательное занятие. И все-таки, несмотря на такие тонкости, объяснить вспышки их характера не всегда возможно. А ведь именно из-за этих вспышек леопарды, чрезвычайно трудно дрессируемые животные. Жестокость, хитрость и коварство в сочетании с быстротой реакции делают их во много раз опаснее тигров и львов. Реакция их мгновенна. Убежать при удобном случае из клетки, учинить драку с соседом или просто набедокурить — глазом моргнуть не успеешь, как он всё уже успел натворить. Но зато и в исполнении трюков они более гибки и разнообразны. А в этом — радость и удовольствие дрессировщика.

Несмотря на все страшные случаи, которые здесь описаны, все же хочется эту мрачную картину закончить таким признанием: после знакомства с леопардами я познал самое большое счастье в жизни человека — жить для своей профессии. На пути познания животных я испытал много страданий и подвергался большим опасностям, сомневался и знал горе, но радости и восторга было больше. Дрессировка стала делом моей жизни, и ничего другого мне уже было не нужно.

VI. Можно ли дрессировать пантер

Уголек

До сих пор я рассказывал главным образом о работе с леопардами, которые выдрессированы не мной. Но я знал, что когда-нибудь придется встретиться с «необразованны» зверем, которого не коснулась еще «цивилизация». И что из этого получится — будет зависеть только от меня. Когда я почувствовал, что накопил кое-какой опыт и научился разбираться в психологии хищного зверя, естественно, захотелось попробовать свои силы на дикаре.

Я сделал заявку и с большим нетерпением ждал, когда подыщут хороший экземпляр. И вот в начале июля сорок четвертого года, во время гастролей в Куйбышеве мне прислали из зверинца черную пантеру в возрасте четырех лет по кличке Принц.

Доставивший пантеру служитель сказал, что более страшного, свирепого и дикого животного он никогда не видал. В зверинце его все боялись и обслуживали с чрезвычайной осторожностью. Прощаясь, он добавил:

— Вы отдадите его обратно. Выдрессировать такого зверя невозможно.

Я же был доволен. Мне повезло: из дикарей попался самый что ни на есть дикий. Беспокоило только то, что с пантерами я еще не работал.