Князь Диодор - Николай Басов

Зато глаза месье Четомысла привлекали внимание, в них светился ум, воля и, пожалуй, умение очень точно рассчитывать людей, которые ему были надобны тем или иным образом. Еще в них был азарт особого рода, который князь не мог бы определить, потому что редко с ним встречался – возможно, это был азарт добывания денег, как определил это свойство батюшка Иона, азарт игрока, азарт раз и навсегда выбранного для себя дела. В целом, этот человек мог стать опасным, если бы князю и его подчиненным было чего от него опасаться.

В комнату снова вошла девушка в широченной юбке, на этот раз с подносом, на котором было много чего еще, помимо вина и лимонов. Месье Четомысл тут же, на правах хозяина, наполнил три высоких стаканчика, отлично сработанных из серебра, золотистым, терпко пахнувшим вином, но сам принялся пить кофе из большой фарфоровой чашки, выдавив в нее чуть не весь лимон целиком.

– Угощайтесь, господа, если бы не разгар работы, я бы и сам с вами выпил, – он усмехнулся чуть желтыми зубами, и князь понял, что пить Четомысл не стал бы ни за что. Он вообще производил впечатление человека, который не любит, когда его сознание затуманено хотя бы стаканом вина. – Перейдем к делу, – он не смущаясь выплюнул на специальную тарелочку лимонную косточку. – Что вы желаете знать?

– Некто, представившись королем Фалемотом взял у тебя займ… – начал князь.

Четомысл тут же повернулся к девушке, которая терпеливо ждала, не последует ли новых распоряжений, и сделал ей жест уйти. Когда она закрыла за собой дверь, он посмотрел на князя Диодора исподлобья, словно бык, выбирающий место для удара рогами.

– Вы расследуете это дело… по приказу Его Величества?

– Пока… не вполне, месье Четомысл, – вынужден был признать князь. – Скорее, по распоряжению имперского Тайного Приказа. Но как только мы получим аудиенцию у короля, без сомнения, он подтвердит наши полномочия.

– Значит, вы из Мирквы. И его величество вызвал вас… Тогда многое понятно.

– Что именно? – не удержался князь.

– Хотя бы то, что вы прибыли так тихо и неприметно… Даже я толком не знал, что вы уже здесь. – Четомысл опять вежливо усмехнулся. – Признаться, я хотел было отказать, когда ко мне пришел со странной просьбой этот мальчишка Атеном из вашего, имперского посольства… Знаете, я теперь многому не верю, после того, что случилось.

Разумеется, он не верил и раньше, подумал про себя князь. Но вслух спросил:

– Какова была сумма, месье Четомысл?

– Я отдал около семисот тысяч ливров, князь. Сумма эта названа так определенно, хотя некоторые вещи, которые я внес в ее счет могли бы стоить при умелой продаже чуть больше. Но, повторяю, сумма названа именно такая.

– Какие вещи? – не понял князь.

– В основном это была драгоценная посуда, куда богаче, чем пользуюсь я сам, – Четомысл чуть заметно кивнул на серебряные стаканчики с налитым вином. – Еще там были драгоценные камни, но их было не много. Знаете, я не вполне разбираюсь в них, потому что не занимаюсь этим… товаром. Хотя, приходится, – он вздохнул, словно бы сожалел, что настолько богат, – знаете ли, положение обязывает. – Внезапно Четомысл еще больше набычился, глаза у него стали сухими и жесткими, как блеск копейного острия. – Если деньги не будут возвращены, я потерплю такие убытки, что… Лучше об этом не думать.

– Под чье слово ты рискнул такой суммой, месье Четомысл? Как выглядел человек, который просил тебя о займе.

– Под слово короля. Мы неплохо знаем друг друга, и давно вели разные общие дела, хотя, – он чуть отвернулся, ровно настолько, чтобы ничего нельзя было прочитать на его лице, – преимущественно, в частном порядке. Он был сначала в маске, которую я все же попросил его снять. Он снял, и предложил мне такие условия под обеспечение этого займа, что… Чего скрывать, у меня закружилась голова от этого предложение. Я бы мог, при желании, отойти после этой операции от дел, и остаток своих дней прожить… Как принц.

Ты бы мог прожить остаток своих дней как принц и с теми деньгами, которые у тебя уже есть, снова подумал князь. И на этот раз, ради разнообразия, все же высказался вслух. Думать об этом человеке и не договаривать до конца было трудно, он все равно читал все на лице собеседника. У него это был такой же обыденный рефлекс, как необходимость дышать. Четомысл чуть откинулся назад, теперь князь мог отчетливо видеть, каков он бывает, когда торгуется.

– Это не так, князь. Выйти из некоторых дел очень трудно, и потому что на тебя рассчитывают партнеры, и потому что всегда находится какой-нибудь новый вариант заработать.

Князь отхлебнул вина, обдумывая следующий вопрос. Вкуса вина он, впрочем, не почувствовал.

– Расписки короля, которые ты получил, отдавая деньги королевским гвардейцам, не вызвали у тебя настороженности?

– Разумеется, нет. Они были составлены очень грамотно, и подтверждались малой королевской печатью. Скажу больше, они были очень похожи на те расписки, которые король уже выдавал мне при похожих обстоятельствах. Только сумма на этот раз, как я говорил, была существенно больше. Но я и с этим справился, собрал требуемые деньги, и передал их… как ты уже знаешь, гвардейцам.

– Собирая деньги, ты не обращался к королю еще раз, например, за уточнением каких-нибудь особенностей договора?

– Нет, конечно, как я мог?.. К тому же, он просил меня держать это в тайне. Подробностей я не помню, все же много времени прошло… Но по просьбе графа Морштока я все очень отчетливо ему пересказал, когда мы встречались. Моршток все записал, принц, ты найдешь все детали в его записках. Кстати, они сохранились?

– Я посмотрю, – кивнул князь рассеянно, потому что думал в этот момент, что гораздо больше, чем эти детали, его интересует та версия, которую разрабатывал Моршток, и из-за расследования которой его убили. – Какие именно дела с королем ты уже имел в прошлом?

– Прежде у нас было три займа, он так же приходил ко мне, и так же договаривался… Вот только степень секретности, пожалуй, была менее строгой. И чуть по-другому были обставлены гарантии возврата средств.

– Куда пошли те деньги?

– Не уверен, что знаю все дворцовые расходы… Кажется, он оплачивал однажды королевскую гвардию, второй раз перевел крупную сумму своей конкубине графине Витенбор, а в третий заем торжественно наградил своих генералов, которые выиграли для него какую-то войну на восточных окраинах королевства.

– Значит, до этого случая король Фалемот считался честным заемщиком.

– И сейчас считается таковым, без сомнения.

– Каковы были суммы в прошлых его займах?

– Гораздо меньше, кажется, все три займа уложились в сумму в сто семьдесят тысяч.