Револьвер для адвоката - Майкл Коннелли

– Ладно. Доберусь туда к концу недели. Но сначала надо убедиться, что он в Колорадо. Если он еще занимается оружейными выставками, то может быть где угодно.

– Логично. Тогда тебе и карты в руки. Что делать – сам разберешься.

– Что еще ты там нарыл?

– Слай Фулгони-младший вручил повестку Глории за неделю до того, как ее убили. Думаю, что эта повестка и запустила весь механизм в действие. Глорию убили, чтобы она не заговорила.

Сиско присвистнул – как делал всегда, когда кусочек пазла вставал на свое место.

– Но у нее в квартире не нашли никакой повестки. Я изучил опись.

– Потому что ее забрали. Вот почему убийство произошло в ее же квартире. Им нужно было найти повестку, иначе у местной полиции могли возникнуть вопросы. Фулгони оформил ее секретно; вероятно, Глория сболтнула о ней не тому человеку.

– Марко?

– Мы гадаем. А гадать я не люблю. Хочу знать точно.

– Записи телефонных разговоров?..

– Если они есть. Лакосс сказал, что они с Глорией постоянно меняли номера.

– Посмотрим, что я смогу откопать. Может, попросить судью выдать ордер на записи разговоров Марко и попробовать сопоставить с ее номерами предоплаченных телефонов?

– Да, битва предстоит смертельная.

– Что еще ты выяснил, Мик? Смотрю, поездочка удалась на славу.

– Думаю, дело выгорит. Просто нужно прижать того парня, Бадвина Делла, ну и еще парочку вещей разрулить…

Размышления о борьбе, которая последует, если я запрошу список телефонных разговоров Марко, внезапно натолкнули меня на мысль о том, где развернется истинное сражение.

– Все дело придется строить на повестках, – сказал я. – Надо же как-то доставить народ в суд. Ведь ни Делл, ни Марко, ни Лэнкфорд не будут гореть желанием давать показания. А их организации будут стоять насмерть. Федералы даже выступят против вызова Мойи в суд. Станут ссылаться на общественную безопасность, напоминать, во сколько это обойдется налогоплательщикам, все что угодно, лишь бы не позволить привезти его в Лос-Анджелес для дачи показаний.

– С точки зрения общественной безопасности, не так уж они и не правы, – заметил Сиско. – Перевозить парня из картеля? Может, у них свой план – чтобы Мойю вывезли, а люди картеля напали и отбили его. Между Лос-Анджелесом и Викторвиллем дорога длинная.

Я вспомнил Мойю и наш недавний разговор.

– Не исключено, – сказал я. – Хотя вряд ли. Он хочет выйти честно и справедливо. И если выиграет ходатайство, то скорее всего сразу выйдет. Мойа отсидел уже без малого восемь лет. Единственное, что мешает его свободе, это увеличение срока из-за хранения оружия.

– В любом случае понадобится стойкий судья. Тот, кто не сдрейфит.

– Да, таких осталось немного.

Что было правдой. Многие судьи стояли на стороне обвинения. А на остальных надавили бы, не позволив представить такую линию защиты, как я себе представлял. Истинное поле боя в этом деле развернется на слушаниях, еще до того, как в зал войдет хоть один присяжный. Если только я не разработаю иную стратегию, чтобы вовлечь своих свидетелей в процесс.

Впрочем, сейчас зацикливаться на этом не стоит.

– А как твои успехи? – поинтересовался я.

– Уже почти связал Лэнкфорда и Марко.

Новости были хорошие.

– А ну-ка расскажи.

– Пока довольно схематично, дай еще денек поработать. Все упирается в двойное убийство в Глендейле. Мошенничество с лекарствами десятилетней давности. Я жду протоколы. Дело не раскрыто, поэтому добыть документы не проблема.

– Как только разберешься, сразу дай мне знать. Ты разговаривал с Баллокс?

– Сегодня нет.

– Она…

– Эй, босс! – позвал с переднего сиденья Эрл.

Я увидел в зеркале его глаза. Он смотрел не на меня. А на что-то позади нас. На то, что его испугало.

– Что за…

Я почувствовал такой резкий, такой сильный толчок, словно сзади в нас врезался поезд. Несмотря на пристегнутый ремень безопасности, мое тело швырнуло на откидную столешницу, прикрепленную к передней спинке сиденья, а потом, когда «линкольн» занесло вправо, бросило на дверь. Борясь с центробежной силой, я умудрился поднять голову и кинуть взгляд вправо. И за долю секунды до столкновения заметил дорожное ограждение. Потом мы врезались в него со страшной силой и по инерции перелетели. Машина начала заваливаться на бетонную насыпь, в ушах стояли звуки сминающейся стали и размалывающегося стекла… Нас перевернуло, потом еще, а потом еще раз.

Меня как тряпичную куклу мотало по всему салону, пока измятый кусок металла наконец не замер на насыпи вверх дном под углом в сорок пять градусов.

Не знаю, сколько я был в отключке, но когда открыл глаза, то понял, что вишу вверх тормашками на ремне безопасности. Какой-то старик, стоя на четвереньках, смотрел на меня сверху через разбитое окно.

– Мистер, с вами все в порядке? – спросил он. – Ужас-то какой.

Я не ответил. Дотянулся до ремня, не подумав, нажал кнопку и рухнул на потолок машины. Осколки стекла врезались в щеку. Застонав, я попытался приподняться, заглядывая на переднее сиденье, чтобы проверить, как Эрл.

– Эрл?

Его там не было.

– Мистер, давайте я лучше вас вытащу. Пахнет бензином. Похоже, бак пробило.

Я обернулся к старику:

– Где Эрл?

Он покачал головой:

– Эрл – это ваш шофер?

– Да. Где он?

Я потянулся и выдернул из щеки кусок стекла. По пальцам заструилась кровь.

– Его выбросило, – сообщил мой спаситель. – Вот там лежит. Выглядит плохо. Не думаю… Я вызвал спасателей. Позвонил девять-один-один, и они уже едут.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Давайте я вам помогу. Машина может загореться.

Я вылез из автомобиля, с трудом встал на ноги, опершись на плечо своего спасителя, и тут увидел Эрла, лежащего на насыпи лицом вниз рядом с «линкольном». Из шеи и лица по бетону ручьями текла кровь.

– Вам повезло, – сказал старик.

– Да уж, просто везунчик.

Я стал наклоняться вперед, пока руки не дотянулись до бетона. Потом пополз по насыпи до Эрла. Я сразу понял, что он мертв. Должно быть, его выбросило, а потом тело подмял под себя автомобиль. Череп был размозжен, а лицо настолько обезображено, что смотреть было страшно. Я уселся рядом на бетон и отвернулся. Снизу на меня с выражением ужаса на лице смотрел мой спаситель. Я знал, что у меня сломан нос, изо рта стекала кровь. Наверное, на меня смотреть тоже было жутковато.

– Вы видели, что произошло? – спросил я.

– Да, все видел. Вас сбил красный эвакуатор – и даже не остановился.

На окровавленном бетоне ладонью вниз лежала вытянутая рука Эрла. Я положил свою руку сверху.

– Прости, Эрл.

Часть 3

Мужчина в шляпе

Понедельник, 17 июня

29

Обвинение представляло дело против Андре Лакосса восемь дней, подгадав, чтобы последний день выпал на пятницу. Присяжные получили на раздумье все выходные, прежде чем должны были услышать хоть слово от стороны защиты.

Билл Форсайт, помощник окружного прокурора, выступал продуманно, все в меру, без особых затей. Он методично выстраивал обвинение вокруг записанной беседы с подсудимым, неизменно подкрепляя его вещественными доказательствами с места преступления.

На записи Лакосс признался, что в пылу ссоры схватил Глорию за горло. А Форсайт приложил показания судмедэксперта: у жертвы была сломана подъязычная кость. Это и составило суть обвинения. Все оставшиеся детали, показания и улики исходили из этого факта концентрическими кругами, словно волны от упавшего в озеро камня.

Судья Лего разрешила использовать эту проклятую видеозапись, отклонив мое ходатайство об исключении доказательств за день до выбора присяжных. С ее стороны последовал единственный комментарий: защита не смогла доказать, что в ходе той беседы сотрудники полиции использовали тактику принуждения или действовали с нечестными намерениями. Решение судьи меня не удивило, и я увидел в нем проблеск надежды. Теперь я верил, что получил первые реальные основания для апелляции, если вердикт в конце концов окажется для моего клиента неутешительным.

С помощью видеозаписи Форсайт продемонстрировал присяжным мотив и возможность, используя собственные слова подсудимого. За более чем двадцатипятилетнюю адвокатскую практику в ходе многочисленных судебных заседаний я понял, что нет ничего труднее, чем аннулировать вред, который наносят себе подсудимые своими же словами. Так дело обстояло и здесь.