Нина просто запуталась - Марина Копытина

не убила меня, когда я узнал про Ника Кейва? Тогда, когда я приехал к тебе прямо из аэропорта.

– Понимаешь, я тогда еще не получила от тебя всего, что хотела. Мне нужно было твое внимание, твоя ласка. Я убиваю только тогда, когда совсем нет шансов, что мужчина меня полюбит, или когда наша влюбленность уже совсем закончилась. А наша с тобой история в тот момент только начиналась. Это здорово мне помогло. Благодаря тебе я разобралась со своим делом, которое вы с детективом Кюмри на меня завели. Я чувствовала себя прекрасно, моя голова работала как часовой механизм, и настроение было на высоте. Все из-за тебя. Ты мне очень нравился.

– А как ты себя чувствуешь сейчас, когда разлюбила меня?

– Очень плохо, Роберт. Просто ужасно. Особенно после того, как ты разрисовал мне все лицо. Я буквально ненавижу тебя. Ты напал на женщину.

– На женщину, которая убила двадцать три человека.

– Верно, но я все равно слабый пол. Хотя ненависть не так уж плоха. Это, по крайней мере, хоть какая-то эмоция. Вот когда придет равнодушие, тогда тебя, считай, уже нет. И меня нет.

– То есть мне всего-то нужно злить тебя побольше?

– Не стоит, в порыве гнева я могу нажать на курок.

– Мне кажется, мы довольно многое вместе пережили. Почему бы нам с тобой не попробовать все сначала?

– Бесполезно. Невозможно войти в одну реку дважды. Ты не сможешь вернуть тот момент, когда понравился мне, он упущен. Он теперь есть только в моей памяти, да и то смазано.

– Но ведь у нас все было хорошо. Мы несколько раз занимались любовью. Я старался помочь тебе с твоими комплексами, пытался сделать так, чтобы ты перестала чувствовать себя виноватой.

– Ты думаешь, что я чувствую себя виноватой? Ха!

– А это не так?

– Конечно, нет. Перестань оценивать все со своей позиции. Посмотри на мир моими глазами. Ведь это ты и пытался сделать, когда ходил к Алексу? Смотреть на мир глазами убийцы.

– Да. Он был такой же, как ты. Пытался доказать мне, что он нормальный. Зачем ты его убила?

– Он опорочил честь нашей семьи. О нем слишком много говорили в новостях и газетах. Если он попался, значит, должен был умереть. К тому же он слишком много знал и мог рассказать тебе. Например, о своей сестре, которая в детстве боролась со своими неадекватными склонностями. Или об отце, которого мама упрятала в психушку. Ты мог бы решить, что у нас это семейное. К тому же, если бы об этом узнала пресса, то мне бы не было покоя. Я стала бы публичной личностью, а мне это совсем не нужно.

– Что значит опорочил честь?

– Он сделал абсолютную глупость. Взорвать тех людей – верный знак отсутствия у него мозгов. Это похоже на детский максимализм. Он решил кому-то что-то доказать. Зачем мне такой брат? Тем более что я не виделась с ним больше двадцати лет. Он мне никто.

– Ты чудовище.

– Теперь ты не хочешь сказать мне, что я запуталась?

– Нет.

– Верно. Я делала все это сознательно, я хотела этого и все еще хочу. Я планирую продолжать это все, пока меня не поймают. Есть еще вопросы?

– Да. Что тебе сделал детектив Кюмри?

– Честно говоря, мне и самой его очень жаль. Прекраснейший человек, симпатичный, умный, спокойный. Беда в том, что он оказался не в то время и не в том месте. Мы с ним переспали однажды – это было все, что мне нужно. Потом моя симпатия пошла на спад, и я размышляла над тем, стоит его убивать или нет. Но Эдди отговорил меня, и я согласилась. У меня тогда была забота покрупнее – держать тебя на привязи.

– Эдди неплохо на тебя влияет, да?

– Да, он очень добрый. Так вот, Джеймс пришел ко мне совершенно неожиданно. Он нашел мой дом в справочнике. Я не ожидала его визита и была не подготовлена. Стоило позаботиться заранее о том, чтобы ты не подавал признаков жизни. Но ты подал. И он заинтересовался.

– И тогда ты его убила?

– Я пыталась спасти его. Он, если задуматься, умер из-за тебя. Пусть тебя теперь мучает совесть, не одной ведь мне страдать. Я включила музыку погромче, чтобы он тебя не услышал. Но он все равно вышел, сказал, что ему нужно в туалет. Я проследила за ним и поняла, что он пошел к тебе. Там я его и взяла. Это было ужасно.

– Почему?

– Это первое убийство, которое я совершила голыми руками. Знаешь, мне теперь не страшно стрелять в тебя. Тогда было столько крови. Я никогда не видела столько крови. Он умирал почти три минуты, мне пришлось оттащить его в ванную, где был кафельный пол, чтобы потом убрать следы. Его рана на горле была, как фонтан.

– Избавь меня от этих подробностей.

– Да, и меня снова вырвало, как тогда, когда ты рассказывал про отрезанную голову Ника Кейва.

– Значит, остальные убийства не вызывали у тебя таких эмоций?

– Нет, ведь я их не видела. Я узнавала о смерти уже после. И никогда не видела трупов. Этим и хорош диамфотоксин. Отложенная смерть.

Роберт молчал. Он был шокирован рассказом Нины.

– Ну что, ты готов? – спросила она.

– К чему?

– Умереть.

– Нет, еще один вопрос. Что ты будешь делать после того, как убьешь меня?

– Уеду отсюда и продолжу свою жизнь.

– Продолжишь убивать?

– Как получится.

– Нина, сюда уже едет патруль, я вызвал его по телефону.

– Не ври мне. Я слышала полностью твой разговор. Ты не успел никого вызвать.

– Кюмри скоро начнут искать. Ведь наверняка о том, что у вас были отношения, знает кто-то из участка?

– Может быть.

– Тебя все равно посадят. Если ты сейчас меня отпустишь, то я буду добиваться признания тебя недееспособной. Я клянусь тебе, я буду тебя защищать.

– А я похожа на недееспособную?

– Нет.

– Я об этом и говорю, Роберт. Я знаю, о чем вы беседовали с Алексом. Ты все время пытаешься кого-то спасти, но проблема в том, что мы в твоем спасении не нуждаемся. Мы знаем, что сделали, и сделали это обдуманно.

– Тебя тошнит от вида крови. Это не ты, я даже уверен, что у тебя есть какая-то личность, которая делает все это.

– Почему ты считаешь, что маньяки – больные люди?

– Потому что убивать – против природы человека.

– Неправда, это борьба за выживание. У меня свой способ выжить в этом мире. Если я не буду убивать, то я буду постоянно находиться в депрессии и, в конце концов, умру. А я хочу жить, вот и все. Разве это плохое желание?

– Плохое, если оно доставляет страдания другим людям.

– Они не страдали. Они умерли быстро.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю, как действует этот яд. Я ведь биолог, в конце концов.

– Как ты достала его?

– В Ботсване. Я не говорила тебе, что сама