Сожженные мосты - Александр Маркьянов

— На авианосец — сказал он пилоту.

Пилот кивнул, добавил обороты двигателю…

Несмотря на приказ укрыться под броней, десантники сидели на ней. Грызли трофейную колбасу, передавая друг другу палку по кругу. Смотрели на дворец, откуда им пришлось сматываться со всей возможной скоростью — машины стояли так же на серпантине, только ниже…

— Не, так все таки, что ты там увидел… — спросил один из десантников, усатый крепыш, со смаком откусывая от палки.

— А я знаю? Штука какая — то. С красным глазком.

— Чупакабра что ли?

Недавно по синематографу крутили фильм про редких и вымышленных животных.

— Да пошел ты! Бомба это!

— А что так далеко ушли?

— Иваницкий… он у нас инструктор по химзащите, в нее тыкать начал прибором своим, а потом панику поднял. Командованию доложили.

Слово откликаясь на упоминание командования в одной из БМП открылся люк, из него высунулся капитан.

— Вы что, приказ забыли, сукины дети!? Быстро в десант!

— Сейчас, господин майор. Мы воздухом подышать выбрались…

— Быстро в десант и задраиться!

— Летят!

Все повернулись на крик и увидели, как со стороны моря идет большой, грузный вертолет Сикорского в сопровождении двух винтокрылых штурмовиков К-50М. Солнце уже прошло апогей и подсвечивало вертолеты сверху, они как будто висели в воздухе, подвешенные на солнечных лучах.

— Красиво идут.

Вертолеты прошли над колонной, потом штурмовики вырвались вперед, обошли здание Дворца и встали в круг, не зависая чтобы не был легкой мишенью. Тяжелый Сикорский неспешно прогрохотал над ними, подошел к дворцу и завис. Вниз полетели тросы…

А потом была вспышка. Такая — что они увидели ее сквозь стены…

Маленький Воробей дрогнул, поднялся в воздух, раскачиваясь в восходящих потоках воздуха от авианосца и от поверхности воды. Потом пошел вправо — там, на водной глади залива в тридцати кабельтовых стоял без хода десантный корабль Александр Колчак, с него в это время готовились взлететь два вертолета.

— Придется подождать пару минут, господин капитан — крикнул летчик — палуба занята! Сейчас нам ее расчистят.

Вирен в ответ показал большой палец.

Воробей зачем-то поднялся еще выше, была видна большая часть оперативной эскадры — авианосец, десантные корабли, стоящий ближе всего к городу огромный линкор. Они были как кораблики на бурливой, мутной весенней луже в Кронштадте, где они с флотскими пацанами любили играть.

А потом взошло солнце. Второе солнце, первое уже было и весело светило им всем с неба — а вот второе, волей злых и беспощадных людей взошло на земле, на самой ее поверхности. Капитан Вирен не смотрел туда в тот момент — иначе бы не уберег глаза, остался бы навечно слепым. Просто все это — корабли, водную гладь, их самих — осветило как-то сбоку ярким, почти что солнечным светом.

— Что это? — крикнул пилот, повернулся в сторону света — а-а-а-а…

Капитана словно обдало ледяной водой из таза, мурашки пошли по всему телу.

— Атомный взрыв!

Даже сейчас Вирен не потерял самообладания — он перехватил рукоятку управления вертолета, у выпустившего ее летчика, стараясь не смотреть на разгорающееся на земле атомное пламя, на поднимающуюся на горизонте гору огня, на стремительно несущуюся по земле ударную волну, сметающую все нам своем пути.

— Держись!

Взбесились все приборы — на единое мгновение, запищал тревожно зуммер опасности, все стрелки приборов показывали максимум, все индикаторы загорелись.

— Боже!!!

— Э-эм-и[670]!!!

А потом все приборы погасли и вертолет, крутясь как осенний желтый лист в порыве ветра — ударная волна досюда почти не дошли, но ЭМИ вывела из строя все приборы на по сути гражданском вертолете — полетел к воде…

Капитан первого ранга Вирен, придерживая вместо мгновенно ослепшего летчика бесполезную сейчас ручку управления, был спокоен до самого конца. Он просто смотрел на стремительно приближающуюся темную водную гладь и вспоминал молитву. Он не желал себе иной судьбы — было бы нечестно, если бы все кто остался там в городе сгорели — а остался жив. Прадед этого не понял бы…

В эту же самую минуту атомное взрывное устройство мощностью около восьмидесяти килотонн взорвалось перед наступающими от Каспия частями Каспийского фронта.

Эскадра была временно ослеплена и выведена из строя, моряки боролись с замыканиями, пожарами, восстанавливали питание по временным схемам. Адмирал фон Пильхау приказал всем кораблям дать ход и идти на Басру чтобы спасти то, что еще можно спасти. Все разведывательные аппараты, пилотируемые и беспилотные, находившиеся в этом районе погибли. Но и без них было понятно, что за земле разразился ад, а один из крупных портов этого региона перестал существовать в одно мгновение.

Потом установили, что именно капитан первого ранга Вирен, тело которого вместе с потерпевшим катастрофу вертолетом поднимут только через неделю, сделал больше всех, чтобы уменьшить ущерб. В городе остались живые, основной фронт ударной волны пошел все же выше и те, кто находился в городе и выполнил приказ находиться в технике и принять меры радиационной защиты — многие остались живы. Более того — живых нашли даже в той колонне десантников, которая отошла от дворца — все машины сбило ударной волной с шоссе, но тяжелый штурмовой танк или тяжелая БМП неплохо защищает от последствий ядерного взрыва. Тем не менее — в городе погибли семь тысяч русских солдат. Еще одиннадцать с лишним тысяч погибли на каспийском направлении — их никто не успел предупредить об опасности и мощный атомный взрыв оказался для них совершенно неожиданным.

Таков был Махди. Таково было зло, которое он нес в этот мир.

Часть 7

Если что-то страшно — иди этому навстречу.

Тогда не так страшно

11 августа 2002 года

Российская Империя, Казань

Казанский Кремль

Кремль, крепость в центре города, его административный и политический центр, был в каждом городе России, построенном в средние века или даже ранее. Где-то, как например, в Новгороде Кремль был архитектурной достопримечательностью, объектом для привлечения туристов в город и не более того. Где-то, как в Москве — в Кремле жил губернатор какой-то области необъятной Империи. Особое место занимал казанский Кремль, кремль города, который по возрасту старше, чем Москва и Санкт-Петербург, который не является столичным — но занимает законное место в числе самых развитых и экономически значимых городов Империи. Города, в котором одновременно находятся штаб-квартиры компаний, контролирующих нефть Востока, и значительную часть исламского финансового капитала страны, который известен тем, что входит в проекты не за проценты, а за долю в бизнесе, и поэтому на нем держится половина российских инновационных разработок. Город, единственный в мире, где пересекаются две ветки стратегической железной дороги, ведущие с севера на юг и с запада на восток — это пересечение обслуживал железнодорожный терминал под Казанью, столь огромный, что он сам был маленьким городом. В казанском Кремле был не только дом генерал-губернатора — но и резиденция мусульманского духовного управления, духовно окормляющего шестьдесят процентов населения страны[671]. Казанский Кремль был единственный, не считая московского — который служил средоточием власти. И символом его были не только белые стены, высящиеся на крутом берегу — но и огромная мечеть с четырьмя минаретами, горделиво возвышающимися над Казанью и по вечерам — подсвечиваемыми снизу прожекторами. Пять раз в день правоверные собирались здесь на намаз, повинуясь зову азанчи.

Ближе к вечеру над казанским Кремлем, где была вертолетная площадка, завис вертолет. Это был обычный армейский тяжелый вертолет Сикорского, не машина особой авиаэскадрильи — а вертолет, принадлежащий шестьдесят шестой, лейб-гвардии десантно-штурмовой дивизии. По понятным причинам — все самолеты и вертолеты Особой авиаэскадрильи были поставлены на прикол, а Цесаревич, теперь уже император Николай Третий, правда еще не прошедший обряд помазания на царство, но уже принявший присягу гвардейских полков — пользовался вертолетом, приписанным к той дивизии, в которой он служил. По той же самой причине его сейчас охраняли десантники этой же дивизии. Уже три дня в стране действовал режим чрезвычайного положения.

Опытный летчик ювелирно посадил машину на площадку, предназначенную для вертолетов в полтора раза меньших по размеру, первыми из вертолета высыпали несколько десантников, организовав охраняемый периметр. Уже было известно о том, что исламские экстремисты после последних событий приговорили Августейшую семью к смерти, и рисковать никто не хотел, даже здесь. Императрица, которая была на поздних сроках беременности, и у которой случилась истерика, сидела безвылазно в Екатеринбурге, куда была тайно перевезена из Царского села, считавшегося уязвимой мишенью для террористов. Само Царское село помимо обычной охраны охранял десантный полк. Все спецслужбы отрабатывали ранее не встречавшуюся в реальности ситуацию «Атом» — возможное террористическое нападение с применением ядерного оружия. К двум болевым точкам на карте Империи — югу (Персия) и западу (Польша) стягивались все новые части, они стояли не в городах, как обычно — а по-полевому, рассредоточившись на местности и принимая все меры к тому, чтобы снизить ущерб от возможного ядерного удара. В стране был объявлен семидневный траур по погибшим.