Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

надо уехать и он же сказал, ни на восток, ни на север, ни на юг, мы должны уехать в Америку. — и она резко взмахнула в воздухе рукой, переняв за годы жизни многое у супруга и потом, её тоже распаляло и уже несло от нетерпения в своих мечтах и главное. Она в них была уверена, как никогда! — Анри. Мы можем спорить бесконечно, но …положа руку на сердце, ты отгони все годы назад и признай, что живем мы так как живем, только благодаря Гельмуту, а большому кораблю, нужно большое плавание! Ты вынужденно, всегда с боями принимал создавшееся положение, но оно оказывалось всегда самым правильным! Наш мальчик — это самородок, он гений! Даже хотя бы ради него мы должны уехать в Америку! Все сейчас так очевидно! Ты дождешься здесь только какой-нибудь заразы, которая погубит нашу семью! Война, дефицит. Толпы раненных и что, что дальше?

Миррано грузно сел на кушетку рядом с пациентом, его перчатки походили на отвалившегося только что от трупа наевшегося до отвала людоеда. И их вид стал пугать больного с рваной раной. Он разобрался только сейчас, что пусть его эта семейная сцена двух докторов и несколько отвлекает от боли, но того, кто его зашивал, это лишает сноровки и твердости в руках. Его сильно стало донимать беспокойство.

В процедурную вошел нечаянно доктор Цобик и как к спасению, Миррано бросился к нему навстречу. — О… кстати. Мэтр. Очень прошу вас, дошейте рану пациенту, а то я его сейчас только в могилу способен загнать! Тут принесло мою благоверную, и я не в состоянии впихивать в себя этот бред! — и он с окровавленными руками выскочил вон.

Хелен не достигла своей цели сегодня, но по долгу совести осталась помогать доктору Цобику.

— Игн вам написал с фронта? — спокойно спросил он её, живо натягивая перчатки на руки.

Но Хелен еще терзалась рассыпавшимися остатками сожаления о незаконченном разговоре. «Опять дома придется начинать все с начало!» — подумала она: — Что б этого Миррано!

Цобик вопросительно посмотрел на неё. — А что случилось? Вы мадам не сильно жалуете нашу больницу, чем обязаны?

— О… мэтр… — хотела она найти хоть в ком-то поддержку. — Скажите …уехал ли кто-нибудь из ваших знакомых в Америку. Из нашей клиники еще полгода назад туда подалось два доктора и пишут, что не сожалеют. Но …Анри, ну категорически против! Мэтр, я никогда вас ни о чем не просила, но …я только сейчас осознала, когда вы вошли. Что только вы способны повлиять на него, ну подтолкните его к отъезду. Мэтр, не ради нас, ради наших детей! Я вас умоляю.

— Хелен. Мы сейчас все так устаем, не до этого! Это настолько серьезные вещи, никак нельзя их решать в «торопях!»! Это же не так, что просто в соседнюю комнату вышел! Вы не хотите дождаться с фронта Игн? С ним разговаривайте! Дай Бог ему уцелеть, он приобрел просто колоссальный опыт. Вот ему я просто прикажу искать место потеплее — этот человек еще не растратил весь свой потенциал гениального хирурга! В Америке прежде всего много чего не так как у нас, Хелен, не каждый к этому сможет адаптироваться! Чем тебе плохо здесь, вы я знаю, живете в достатке. У твоего отца именно сейчас бизнес приобрел невиданный размах! Он же вам все оставит, у него больше никого нет кроме тебя! А мне в больнице тоже нужны хорошие руки, так уж прости, я с тобой буду эгоистом, по крайней мере, так сразу на вскидку!

— О. мэтр. Нет у вас детей… — тяжело вдохнула Хелен. — Ладно, давайте дошьем уже этого беднягу. И все равно мы уедем в Америку. Меня здесь все давит …душит, мне нужен простор, мне нужна новизна.

— Мадам, как это рискованно, у вас еще маленькие девочки! Дорога долгая, качка, вы знаете что-нибудь о качке? Кругом одна вода на несколько месяцев, и вы видеть будете только её.

— Нет. Мэтр. Если уезжать, то только сейчас, пока еще есть финансы. Как только мы останемся без деятельности Гельмута, а ему вы слышали, все это запретили, мы тут же проедим все наше состояние. Какой уже тогда переезд! На него необходимо потратиться и на первое время на новом месте нужны деньги.

Цобик в своей любимой манере прицокнул:

— Ну … здесь тебе в здравом рассуждении не откажешь.

— Так, а что, вы меня тоже считаете легкомысленной, мэтр. Как Анри, и вы туда же?

Цобик замахал руками, отнекиваясь.

— Я просто вас люблю, с Анри. Мадам, а Игн мне как сын! Моя жизнь одна нескончаемая круговерть из крови, грязи, искаженных болью лиц пациентов. Если вы покинете Будапешт, вы отколете от моего сердца половину, и я останусь жить с больным искалеченным сердцем. Пожалейте старика.

— Дорой наш мэтр, и наша любовь искренняя, и я вот знаю, что такая же жизнь намечается у меня и Анри, а мне хочется, чтобы она была ярче и интереснее.

ГЛАВА 129

— Ани, я отдаю себе отчет, что переступаю все границы приличия, но…простите, мне сейчас на них плевать. — говорил Идэн Тернер, устало уставившись в оконное стекло и вероятно совершенно не проявляя интереса к жизни за окном. Выражение лица его было серьезным и кто-то мог сказать, что и злым. Заложив рука за руку, он не смотрел сейчас на Ани, которая с таким же уставшим выражением лица, сидела в глубоком кресле в кабинете управляющего клиникой и на неё совершенно не действовал ни строгий тон голоса говорившего, ни его недовольное выражение лица, которое она видела только с боку. Они оба только вернулись с операции, которую вели три часа на ногах и у неё еще не успели мысли переключиться с тех событий, её пальцы еще тончайшими иллюзорными ассоциациями чувствовали шелковые нити и в воздухе витал запах крови и эфира.

Вот уже неделю она четко знала, что вновь беременна, но еще и словом не обмолвилась никому, даже своей Бетси просто потому, что не было времени побыть в покое. Артура, как всегда, не было дома, а в клинике, в данный период, начался такой темп работы, которого не было за все время её