Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

Часть жидкости, впрочем, попала на руку и наплечник Крома и тут же начала разъедать керамит. Пока доспех злобно шипел возле его лица, фенрисиец вцепился в крепления и замки поврежденных фрагментов. Не было времени для обрядов и уважения к броне. Просунув латную перчатку под наплечник, Драконий Взор сорвал его, а затем отодрал керамитовые пластины с предплечья. Несколько капель уже прожгли их, и воин ощутил жгучую боль, всё глубже проникающую в тело. Кожа, мясо и кость закипели, заставив Волчьего лорда дико взреветь.

Спотыкаясь, он бросился прочь от гладиатора, пытаясь очистить затуманенную муками голову — совсем ненадолго, только чтобы придумать какой-нибудь ответный ход. Такой возможности не представилось. Металлическое чудище подлетело к Крому сзади и, выстрелив из установки-«жала» на хвосте, вновь направило в космодесантника поток разрядов, несущих мучительные страдания.

Пораженный ими фенрисиец зарычал, удерживаемый на месте болевыми судорогами, что сотрясали всё его существо. Не теряя времени даром, враг нацелил секач и, подобравшись вплотную к парализованному Волчьему лорду, с тошнотворным глухим стуком вонзил клинок ему в спину через разбитый доспех. Подняв Драконьего Взора на этом беспощадном оружии, машина боли начала поворачиваться на месте, паря на гравимоторах. Она демонстрировала Крома и его страдания зрителям для изучения. Для их развлечения.

Разочарованные крики толпы взмыли к солнцам темного света, висящим в небе Комморры. Брань, звуки которой напоминали резьбу по стеклу, ливнем хлынула на арену. Импровизированные метательные снаряды начали отскакивать от брони фенрисийца и металлической оболочки гладиатора, а некоторые темные эльдар выказывали свое презрение, срывая плащи и обнажая оружие. Они как будто собирались перелезть через ограду, но их остановило оцепление стражей амфитеатра — воительниц в кожаном облачении.

Космический Волк не знал, кто разочаровал публику — он своим поражением, или машина боли недостаточно извращенным, на вкус зрителей, представлением. Подняв измученный взгляд над суматохой, Кром рассмотрел защищенную ложу, которую окружали слуги-рабы и стражницы арены. На неровных знаменах, свисающих оттуда, виднелась зазубренная тень, символ культа королевы этого амфитеатра. Сама повелительница ведьм, до сих пор отсутствовавшая, вернулась на трон, привлеченная гневными криками аудитории. Если она хотела сохранить власть, то должна была обеспечивать гостям достойные развлечения.

Драконий Взор ощетинился, увидев королеву. Она была облачена в вычурные шипастые одеяния из кожи — форму гладиатрицы. Сценический головной убор не скрывал холодных сосредоточенных глаз, а обтягивающий комбинезон открывал всё остальное. Повелительница ведьм смотрела на Волчьего лорда, ставшего подношением от машины боли. Решение было за госпожой.

Фенрисиец то терял сознание, то вновь приходил в себя. Испытывая невыносимую боль, он едва удерживал глаза открытыми, а яд, беснующийся в теле воина, действовал и на разум. Руки и ноги Крома словно налились свинцом, доспех отключился, а подергивания на секаче были агонией космодесантника.

Королева медлила с решением.

На террасах амфитеатра разгорались беспорядки: темные эльдар, демонстрируя остроту своих зубов и клинков, яростно толкали друг друга. Похоже, между зрителями возникли разногласия по поводу качества сегодняшней постановки. Женщины-стражницы в коже, размахивая пистолетами с длинными коническими стволами, двигались через толпу возмущенных ксеносов, готовые безжалостно подавить любую вспышку насилия. Учитывая переполох вокруг арены, быстро распространяющееся недовольство и публику, способную в любой момент стать частью представления, повелительнице ведьм оставалось только действовать.

Со свирепым высокомерием она жестом приказала отпереть часть клеток с узниками. Когда прутья разошлись в стороны, а сзади начала придвигаться управляемая гидравликой шипастая стена, пленники вынужденно шагнули на черный песок. Драконий Взор, висящий на секаче высоко над ареной, рассмотрел своих сменщиков.

Отчасти он надеялся увидеть Космических Волков, — хотя не нашел бы утешения в том, что его братьев вытолкнули на сцену пыток и унижений, — но услышал, как Убийцы Змиев яростно рычат, бросаясь на неподдающиеся им прутья. Фенрисийцев не выпустили из клеток.

Узники на арене оказались жалким сборищем: по большей части люди, изнуренные, одетые в лохмотья и со следами ужасного обращения. Одинокий эльдар стоического вида, хотя и покрытый жуткими шрамами. Дальше Кром заметил служителя Бога-Машины в ржаво-красном балахоне, ковылявшего на сломанном бионическом протезе. Все они были пыточным мясом для машины боли. А затем Волчий лорд увидел их — фигуры для гамбита королевы. Трех постлюдей, подобных ему. В одном из них Драконий Взор узнал капеллана Темных Ангелов, которого несколько раз встречал у входа или выхода с арены. На его покрытый следами боев доспех была наброшена грязно-белая ряса, а характерный череполикий шлем частично скрывался под капюшоном. Воина сопровождал один из его братьев, библиарий в синей броне.

Чудовище, выходящее из самой дальней камеры, когда-то могло быть космическим десантником, но уже не принадлежало к ангелам Императора. Его доспехи, усеянные шипами, сочились кроваво-красным пороком. Космодесантник Хаоса, выпущенный из клетки. Пожиратель Миров, спущенный с цепи. Кожа на его лице была демонически алой, а из виска торчал одинокий рог, обвивавший череп подобно короне. На губах предателя застыла улыбка безумца, опьяненного грядущим насилием. Насилием, которое он намеревался сотворить во имя своего беспощадного господина.

Прошагав к жрецу Марса, Пожиратель Миров с очевидным наслаждением повалил хромающее создание на песок ударом кулака. Вонзив ищущие пальцы в основание спины механикума, космодесантник Хаоса вырвал его хребет из кибернетической плоти. На металлическом позвоночнике, сочащемся кровью и маслом, повис бронированный череп, в котором находились полумозг и когитатор жертвы. Счистив провода и разъемы, предатель несколько раз для пробы взмахнул импровизированным цепом. Когда безумец направился к машине боли, Кром с уверенностью осознал, что тот твердо решил прикончить монструозного гладиатора — а затем и всех остальных.

Опустив секач, летающая тварь позволила Драконьему Взору соскользнуть с клинка. Рухнув на песок, будто мешок с металлоломом, Волчий лорд завыл от жуткой боли. Передвижная камера пыток пролетела над ним, двигаясь к новым жертвам. Космодесантник решил, что затем она обязательно вернется к нему, чтобы подвергнуть новым кошмарным мукам для наставления и развлечения толпы.

Кром собрал остатки сил, о которых сам не подозревал. Фенрисийцу казалось, что секач разрубил его напополам; попробовав встать, он пошатнулся и упал, словно новорожденное животное. Драконий Взор мог подняться, но это причиняло ему невыразимые муки, и он рухнул ничком в клубы песка, поднятые гравимоторами машины боли. Болело всё, яд струился по жилам, плечо по-прежнему жгла кислота, буравящая плоть, а в спине словно бы торчало раскаленное докрасна железо.

Волчий лорд слышал крики погибающих узников. Механический боец темных эльдар был настоящим художником: как истинный гладиатор-пытатель, знающий, чем привлечь зрителей, он выискивал слабую добычу и веселил публику легкими убийствами. Машина боли инстинктивно понимала, что постчеловеческие узники так просто не сдадутся, и поэтому собиралась заняться их мучениями в самом конце.

Оторвав голову от песка, Кром пронаблюдал за тем, что происходило с жертвами гладиатора, не имевшими усовершенствованного тела и навыков космодесантника. Люди умирали жуткими смертями, поскольку машина боли хотела продемонстрировать весь набор пыточных орудий. Она насаживала узников на секач, наточенное лезвие которого медленно прорезало им грудины и выходило из челюстей. Раздирала пленников отравленными крючьями на цепях, прикрепленных к её «руке». Кто-то из них истекал кровью на арене, других же это кошмарное слияние плоти и механизмов волочило за собой по песку. Нескольких человек оно бросило трястись, биться в конвульсиях и умирать от яда, терзающего их непрочные тела.

Сплевывая прилипший к губам песок, Драконий Взор заметил, что ксеносы удовлетворены зрелищем. Похоже, гамбит королевы сработал: стычки на террасах сменились мазохистским наслаждением. Гости, жаждавшие крови, получили её. Посетители, требовавшие за свое время и деньги более напряженного и насыщенного муками представления, вернулись на места. Они выжидающе присели на самые края кресел, и даже затянутые в кожу стражницы остановились, упиваясь смертью и страданием.

Крики стали ещё громче, их отголоски разносились по амфитеатру и взмывали над городом, пока машина боли применяла всё новые орудия пыток. Узников, отрешенных от мира сего после прежних мучений или парализованных нынешними ужасами, она окатывала кислотой из стволов разжижителей. Трясущиеся жертвы оплывали, будто восковые скульптуры, и растекались по песку красно-белыми лужицами. Уже через несколько секунд от них не оставалось ничего, кроме отзвуков кошмарных страданий.