Сан-Инферно. Новичок - Татьяна Зимина

Народ вновь расхохотался. Несмотря на эйфорию, меня это начало несколько раздражать.

— Что опять не так? — рявкнул я так громко, как в общем-то не собирался.

— Оторва, собрать глав диаспор вместе — это всё равно, что бить молотком по ампуле с нитроглицерином, — пояснила Лолита. — И при этом надеяться, что как-нибудь пронесёт, и тебе не оторвёт голову.

— Поганец и Золотко не выносят друг друга, — расшифровал метафору Лолы Розарио. — И если в обычной среде контакты ангелов и демонов — вполне обычное дело, — он отвесил лёгкий поклон в сторону Белоснежки и Чарли. — То главы диаспор не могут оставаться в одном помещении дольше... Нисколько не могут. Буквально ни одной секунды.

И это натолкнуло меня на гениальную мысль.

— Отлично! — я деятельно потёр руки. — Устройте мне трёхстороннюю встречу.

— Оторва, тебе только что сказали, что они не встречались лично уже... Лет сто, не меньше. И не будут менять привычки только из-за того, что тебе не хочется повторять два раза.

— Будут, — убеждённо сказал я. — Потому что я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться.

Остаток дня прошел продуктивно.

Сначала мы с Розарио обсудили мерчендайзинг: футболки, кепки, накладки на лапы и хвосты, наклейки на чешую и временные тату. А также открытки с участием конкурсантов — их можно сверстать заранее, а когда определиться десятка победителей — сделать фото и шустро напечатать, чтобы распродать к концу мероприятия.

Остатки улетят и на следующий день, но нас это уже не спасёт: конкурс должен пройти следующей после этой ночью, и наутро, то есть, к официальному закрытию квартала, у нас должна быть вся сумма.

Честно говоря, я сознательно не интересовался у Розарио, сколько это — пятикратная прибыль клуба за три месяца. По двум причинам: от величины суммы я могу впасть в панику, а это заставит меня принимать глупые решения.

Вы будете смеяться, но я прекрасно понимал: в этом безумном предприятии как никогда нужна холодная голова.

Вторая причина была в том, что я пока не разобрался в номиналах местных валют. И какую бы цифру Розарио не назвал, для меня это будет всего лишь абстрактное число, без которого я вполне могу обойтись.

Ставка сделана, обратного хода нет, и шансы в данный момент пятьдесят на пятьдесят: мы или сможем набрать достаточно, или нет.

Но стараться нужно так, словно от этого зависит моя жизнь... Стойте. А ведь от этого и вправду зависит моя жизнь!

До наступления вечера мне предстояло совершить ещё один подвиг: уладить проблему со своими непосредственными обязанностями — то есть, мытьём посуды. Потому что, как только начнётся рабочая ночь — посуда начнёт поступать бесперебойно.

Моё отсутствие сразу же заметят. И разумеется, доложат Эросу Аполлону...

А подвиг состоял вот в чём: договориться с Папой Борщом о том, чтобы он поставил кого-нибудь мне на замену.

— Никаких проблем, дружок, делай своё дело, — сказал Папа.

— Но я обещаю, что потом, когда всё закончится... Что? — я во все глаза уставился на повара. Тот как раз орудовал огромным тесаком, разрубая коровью тушу. Ну, я надеюсь, что туша была коровья... если закрыть глаза на то, что у неё была зелёная шкура и больше, чем четыре ноги. Сам процесс, надо сказать, тоже был весьма поучительным. — Что?.. — я с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть, когда Папа Борщ повернулся ко мне всем туловищем, держа на весу длиннющий окровавленный тесак. — Вы меня отпускаете?

— Все знают о твоём пари, сынок, — повар посмотрел на меня так, словно я следующий в очереди на расчленение. — Я тоже там был, если ты помнишь. И что уж говорить, многим не понравилось то, как хозяин хочет с тобой обойтись, — он потянулся, и с хрустом почесал небритую щеку тыльной стороной руки, в которой был зажат тесак. — Мы-то уже привыкли, и лучше иметь такую работу, чем не иметь вообще. Но вот так облапошить новичка...

— Я гражданин. Если вы помните, мне присвоили статус, когда я стал владельцем казино.

— Так и я об том же! — он снова принялся рубить тушу. Теперь — на аккуратные маленькие кусочки. И наблюдая, с какой ловкостью Папа Борщ орудует тесаком, мне в голову закралась мысль, что далеко не всегда он был поваром... — Ты добился того, о чём многие мечтают годами. И это просто здорово. Помогает не опускать руки... Но хозяин затеял мерзкое дело: сбросить тебя на самое дно. А потом растоптать. И тем самым вроде как напомнить всем нам: ваше место в грязи. Не смейте поднимать голову...

— Но мне он показался довольно адекватным, — возразил я. — Немного высокомерным, но я не знаю ни одного хозяина стрип-клуба, который был бы при этом душкой.

Чёрт побери, да я НИ С ОДНИМ хозяином стрип-клуба, кроме Аполлона, не знаком. Но зато я знаком с папой Коломбо, а у того ГОРАЗДО больше влияния, чем у нашего шефа. И всё равно Коломбо ведёт себя нормально. Я хочу сказать, не задаётся и не плюёт никому на голову...

— Так что иди, сынок, — подытожил Папа Борщ. — Делай своё дело. Даже при нулевых шансах иногда везёт.

Я не стал уточнять его последней фразы, и наскоро поздоровавшись с Фонци и пустив его плавать в раковину, слинял.

А вечером мы с Лолитой вновь направились в казино. Да, вы не ошиблись, именно ВЕЧЕРОМ.

Нам понадобилось тихое местечко, чтобы переговорить с глазу на глаз с представителями диаспор, а так как бурная светская жизнь в злачных местах проходит днём, то казино, которым мы с Лолитой совместно владеем, и было тем самым тихим местечком... по ночам.

Послав с посыльным весточку папе Коломбо, я также попросил его пригласить от своего имени Поганца и Золотко, — как выяснилось, это были настоящие имена тех, с кем мне предстояло общаться.

В дверях нас встретил Лука Брази.

Поздоровались мы как закадычные друзья, и вместе прошли туда, где вот-вот должны были начаться переговоры.

Зал был пуст. Не крутилось колесо рулетки, никто не шлёпал карты за столиками, никто не тряс азартно стаканчик с костями... Не было даже официанток.