Возвеличить престол - Денис Старый

враждебные, сюжеты русско-шведских взаимоотношений последнего года, решил принять позицию, в которой только что была сама Россия. Шведы будут наблюдать за схваткой соседей, находясь над ней. Война должна истощить обе враждующие державы, что усилит Швецию. Англию же Карл оттер. Вежливо, подтверждая союзнические отношения, но англичане были посланы лесом.

— Я могу расценивать ваши слова, как возможность враждебных действий Швеции по отношению к России? — спросил Головин, горделиво приподнимая подбородок.

— Нет! — Карл посмотрел на Радзивилла. — Мы не станем действовать!

— Я поспешу передать суть нашего разговора своему государю! — сказал Головин.

— Я не намерен требовать с вас иного, — произнес Карл.

Семен Васильевич сосредоточил свое внимание на королевиче, отмечая, что наследник шведского престола Густав Адольф был недоволен, поглядывая на отца с плохо скрываемым вызовом.

Лишь обозначив поклон, Головин удалился. Планировалось оставаться в Стокгольме не менее двух недель, но теперь нужно уезжать как можно быстрее. Войне быть, шведы будут в стороне. Теперь дипломатия переходит к доводам пушек, ружей и сабель.

*………………*………….*

Русский посол ушел, разошлась и свита короля, остался только сам Карл и Кшиштоф Радзивилл. Густав Адольф хотел еще что-то высказать отцу, но своего сына король перепоручил наставникам наследника, выговорив им за то, что королевич слишком увлекся Россией.

— Ты мне пообещал, что Сигизмунд откажется от шведского престола! — грозно сказал шведский король, кряхтя, подымаясь с трона.

У Карла был приступ подагры и сильно болели ноги.

— Я сдержу свое слово, Ваше Величество! — решительно отвечал Радзивилл. — Сейм принудит Сигизмунда к перемирию.

— А я продам вам ружья и порох! — сказал Карл.

Глава 8

Глава 8

Москва

2 ноября 1608 года

Киев, как минимум, наполовину обезлюдел. И это при том, что в городе находилось немалое количество военных, но, прежде всего, казаков Болотникова. Будущая война уже начинала наэлектризовывать атмосферу и малодушным людям, как и тем, кто старается сохранить свое имущество, становилось все труднее дышать. Этот воздух могут вдыхать полной грудью только истинные воины, которые живут войной, а между боями только существуют.

Еще не принято окончательное решение в Варшаве, но обыватели понимали, что это лишь формальности, и скоро окрестности заполонит дым от сожженных пороховых зарядов, а тишину разорвет звон клинков и крики умирающих людей.

Война — это то явление, которое помогает расставить все точки над i, понять кто как думает и кто чего стоит. Киев показывал, что тут не все однозначно, войны мало кто хотел, и многих жителей устраивало прежнее положение дел. Не сказать, что русских не любили, или выказывали противление воли государя из Москвы. Однако, в Киеве было ранее немало ремесленников и торговцев, которые имели связи именно в Речи Посполитой. Вот нарушения производственных и торговых связей — самое болезненное в ситуации. Когда старые рынки сбыта исчезли, а новые не пришли, ибо российский рынок только начинал формироваться. В Речи Посполитой с этим было немногим, но лучше.

Было и иное явление, с которым не все смирились — это упразднение магдебургского права. Вернее сказать, что магистрат продолжал официально существовать, даже принимал какие-то там решения. Вот только Болотников одной грамоткой от русского государя и своей волей запрещал ряд распоряжений избранного органа городского самоуправления. Если решение магистрата где умастить дорогу — так пожалуйста, пусть работают, ну а что иное, к примеру, в отношении торговых, ремесленных, тем более, военных вопросов, просто игнорировалось. Уже скоро перестала работать и лава — городской суд. Судьей стал сам Иван Исаевич Болотников, наказной воевода в Киеве и формирующегося киевского воеводства.

Вот город и пустел. Сперва начали убывать ремесленники, для предотвращения чего Болотников приказал взять под пристальную охрану все дороги из города. Попытались было дело удрать и купцы, но те, сами себя демаскировали, пытаясь вывезти большое количество повозок. Шляхтичи, лояльные польско-литовской власти бежали практически ни с чем, поэтому им удавалось улизнуть. Скоро в городе образовалось много бесхозных домов, что решало вопросы размещения все прибывающих воинов. Два стрелецких полка, возглавляемые младшим воеводой Лазарем Щукой быстро нашли себе постой.

Между тем, сил, чтобы отстоять город, если прибудет к нему большое войско, оказывалось недостаточным. Три тысячи казаков и два стрелецких полка старого строя по пять сотен воинов — этого мало даже для обороны, тем более, что казаки не так, чтобы заточены на дисциплинированную оборону города, если только на лихие вылазки, но не на методическую и системную работу на укреплениях. Проблемно было и с артиллерией — семь полевых пушек, это не мало, это нисколько.

— Ты, Иван Исаевич, как заправский воевода! — усмехнулся Андрей Тихонович Корела, когда прибыл в дом сбежавшего бургомистра Киева, в котором обжился Болотников.

— Так он и есть! — Лазарь Щука сказал за казачьего атамана и государева представителя у казачества, а еще и приказного воеводу.

Болотников собирал Военный Совет, по сути, главный орган управления в Киеве и его округе. Иван Исаевич не был официально назначен Киевским воеводой, но государь именно его утвердил в качестве командующего формирующегося войска.

— Проходьте, да седайте! Лясы точить невместно. Нынче более важные дела, — Болотников был серьезным и не настроенным на веселье.

— Что-то случилось? — спросил терской атаман Пимен Иванович Хмаров.

— И да, и нет, — сказал Болотников и дождался, пока все рассядутся на лавки, продолжил. — Тайно прибыл казак от Петра Сагайдачного.

Карелу, и до того, не отличающегося пригожим ликом, еще больше скривило. Он вспомнил, как его унизили и пытали после сборища запорожцев. Андей Корела поклялся отомстить обидчикам и только Сагайдачный, отпустивший донского атамана, не был в списке тех запорожских казаков, которых необходимо убить.

— Охолони, Андрий, — мимо Болотникова не прошло изменение настроения у заместителя. — Коли пришли, то нужно говорить!

— Не беспокойся, сдержусь. Токмо разок по харе приложусь, не убуде с них! — прошипел Корела.

Болотников отставил без комментариев слова своего соратника. Разок по морде — это нормально. После того, что сделали с Корелой, каждый донской казак теперь при встрече с запорожцем имел моральное право почесать кулак.

— Лазарь, я стребовал с тебя бумагу, кабы обстоятельно отписаться государю о пушках и полках. Написал? — Иван Исаевич пристально посмотрел на Щуку.

— Сказал, что описать, Иван Исаевич! Есть при мне писаря, — нехотя признался младший воевода Щука.

Ну не был ни разу писарем Лазарь Щука. Читал даже не по слогам,