Степные волки - Василий Сахаров

Так прошел день, в суете, беготне, и подготовке к нашим будущим тренировкам. Кривого Руга на месте не было, отбыл по своим делам, и когда я подошел к Дори Крабу с вопросом, куда определить на постой наших наставников, то он выделил три отдельных комнаты на втором этаже. Кстати, и нам троим одну большую на всех. Мы и раньше здесь останавливались, но так, от случая к случаю, а теперь придется каждую ночь здесь проводить. Вот и думай, то ли мы под охраной, то ли под надзором.

Ночью уже, перед тем как заснуть, мы сделали то, что не успевали сделать никак до этого, разобрали вещи, добытые в доме незабвенной мадам Эры. Три больших узла и в каждом, богатство для любого босяка. Одного только золота в разным монетах, было сотни на две, в фергонских империалах, а ведь имелись еще и драгоценности, в которых мы ничегошеньки не понимали. Потом, это все потом, а в первую очередь, нас интересовал вопрос с нашими родителями. Кто они, давшие нам жизнь и погибшие ради нас?

Большой сверток развернули как великую ценность, бережно и осторожно. Бумаги были скатаны в рулон и пронумерованы от цифры один до цифры девятьсот семьдесят четыре. На каждом листе была сопроводительная записка на одного ребенка, которого, когда-то, после падения Ариса, привезли в Штангорд. При свете свечи, перебирали одну бумагу за другой. Кто такой Камень, сын Зорко, не помню такого, хотя, вот, пометка рукой мадам Эры, что мальчишка не пережил первых холодов. Понятно, и не могли мы его знать. Имена, имена, огромный пласт тех, кто уже умер. Кого-то мы помним отчетливо, кого-то смутно, а некоторых, так и не отложили в памяти совсем, как этого самого Камня.

— Вот, нашел, — дрожащими руками, Звенислав выхватил лист под номером пятьсот один.

— Читай, — произнес Курбат. — Наши позже посмотрим.

— Сопроводительная записка, — зашевелил губами Звенислав, — на Звенислава, сына Прозора. Мальчик. Возраст пять лет. Отец — Прозор, сын Мстивоя, клан Иби. Рядом пометка, Иби — Ирбис. Мать — Русна, дочь Бравлина и Родославы, клан Бури. Рядом пометка, Бури — Волк. Особая примета — на правом плече татуировка, Снежный Барс в обрамлении травяного узора.

— Все? — спросил я Звенислава, когда он замолчал.

— Да, — мой дружок сидел поджав под себя колени и носом уткнувшись в них.

Потом нашли записку на Курбата, читать вслух уже не стали, так же как и мою. Хотя, позже, я просмотрел, что написано у горбуна, а он, взглянул на мою. Стандартная отписка на каждого ребенка, но и она, нам о многом рассказала. Например, о том, что Курбат, сын Буривоя и Дары, из клана Арслана, то есть Льва. Про меня было написано, что Пламен, сын Огнеяра и Чары, из клана Бури, то есть Волка, по двум ветвям, и непонятная приписка, сделанная еще до мадам Эры — шад-ядачи, присмотреть особо.

Да, по душе, эта коротенькая, ничего для наших воспитателей не значившая записка, ударила сильно. Все внутри сжалось от непомерной тоски, хотелось рвануться куда-то вдаль, сделать что-то и, как нам всем троим показалось, в этот момент нашу комнату наполнил теплый воздух нагретый солнечными лучами и напоенный одуряющими ароматами степных трав. Мы никогда не знали, что такое степь, да и за город выбирались всего пару раз, но Курбат расширил ноздри и, втягивая в себя запах нашей далекой и забытой родины, прошептал:

— Чуете, запах полыни, чуть горчит?

Действительно, такой запах присутствовал и, вслушиваясь в себя, я узнавал ароматы других трав, про которые и не слышал никогда ранее. Позже, запах рассеялся, а мы, еще какое-то время постояв без движения, легли спать. Завтра утром должна была открыться новая страница нашей жизни.

Глава 14

Эльмайнор встретил жреца Фриге Нойма без всякой радости. Осень, слякоть, холод, неурожай, а ко всем этим неприятностям, в государстве было очень неспокойно и тревожно, и как следствие, чуть ли не в каждой провинции герцогства, свирепствовали жестокие разбойные банды. Надо подметить, не только обычные разбойные шайки из вчерашних крестьян, но и отряды профессиональнах воинов, обученных не просто хорошо, а зачастую даже лучше, чем воины герцога Умберто Пятнадцатого Эльмайнорского. С одной из таких банд, жрец Белгора столкнулся на подъезде к столице герцогства, городу Майнору. Поперек дороги, перегораживая проезд, лежало поваленное дерево, а на нем, с видом хозяев, сидели полтора десятка "лесных братьев", вооруженных с ног до головы.

— Вылазь, оплата дорожного сбора! — прокричал один из бандитов, косматый громила, стуча своей палицей по дверце дорожной кареты.

Фриге Нойм покрепче перехватил висевший на шнурке амулет-поисковик и, с достоинством, вышел наружу. Вокруг лес, но, тем не менее, до столицы недалеко, а значит, где-то совсем рядом должны быть знаменитые эльмайнорские егеря. Однако разбойный народ чувствует себя совершенно спокойно, а это уже не к добру, и можно сказать определенно, что ничего хорошего из встречи с ними, не предвидится.

— Кто такие? — уверенно и громко выкрикнул жрец. — Старший, ко мне!

Разбойники от такого ошалели. Кругом никого, одинокая карета, которую они собрались ограбить, а тут какой-то непонятный человек, по виду, типичный мещанин, смеет с ними так разговаривать. Непорядок.

— Ты сам кто такой? — бандит с палицей в руках, перебросил ее из одной руки в другую и подскочил к жрецу. — Тебе жить надоело? Гони деньги и вали отсюда подобру да поздорову. Да моли богов за такую удачу.

Одним движением Фриге Нойм откинул плащ в сторону, чтобы "лесные братья" могли увидеть золотую кайму, идущую понизу его одежды — знак жреца Белгора. Однако, никакой реакции на это от разбойников не последовало, полное равнодушие и непонимание того, кто стоит перед ними, и чем это для них может окончиться.

Конечно, в далекой юности, жрец не стал бы препятствовать бандитам, не по чину ему мирские дела и, скорее всего, отдал бы им все что имел. Однако юность его прошла давно, и на многое, Фриге Нойм имел теперь иной взгляд. Крепко сжав амулет-поисковик в руке и зачерпнув из него припасенной энергии, он моментально окружил себя защитой, и торопливо зашептал молитву призыва силы.

Разбойники забеспокоились и кто-то, первым, выкрикнул, а остальные подхватили:

— Колдун! Бежим отсюда! Уносим ноги!

Бандиты бросились в лес, но было поздно. От какого молодого и неопытного жреца, они имели все шансы убежать и пересидеть его гнев в лесу, но не от Нойма, слишком тот был опытен. Жрец выкинул перед собой ладони и десятки тонких росчерков, напоминающих маленькие ветвистые молнии, вылетели из них и устремились вслед за разбойниками. Один миг и полтора десятка, еще минуту назад, живых и здоровых мужчин, мертвы.