Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн

Высокий военный в кителе, отдающим образом пиджака, подтащил стул, забрав его от пустующего стола. На нём фуражка, полностью закрывшая короткую стрижку, а ладони обтянуты кожаными перчатками. Лицо сильно исхудало, отчего внушает чуточку страха, а холодные серые глаза лишь дополняют этот образ. Через губы и нос проходит глубокий шрам, обезобразивший и без того мрачный лик. Данте мало знает этого человека, лейтенант Гадри очень скрытый парень и мало треплется о себе.

- Господин лейтенант, вы что-то хотели?

- Да, Веллингтон, я займусь вашим просвещением и расскажу вам про войну. Вкратце. – И кинув взор ледяных очей на сиракузца, изрёк. – А потом передам приказ самого Крестоносца.

- Ну, расскажите, господин лейтенант, – смотря на офицера, не теряя сарказма и вызова в голосе, просит Яго.

- Случилось всё примерно перед восхождением юноши, что сейчас зовётся Канцлером. Тогда это был обычный проповедник, возвещавший о скором «часе справедливости», – на изуродованных губах Гадри промелькнула еле заметная мрачная улыбка. – Но ему не верили. Практически никто. И тогда наш будущий повелитель воспользовался давно забытым правом «Plebs Imperium», – заметив лёгкое негодование на лицах слушателей, скоротечно выговорил. – То есть «народная власть». Он заявил, что «его поддерживают огромные народные массы» и потребовал передачу власти себе. Тогда-то люд и пошёл за ним, когда зазвучали первые слова о «социальной справедливости», но господа старого Ковенанта, и богатеи не захотели передачи власти и стали с ним бороться. Ни одно покушение, ни один засланный убийца не достиг цели, ибо тогда отчаянные люди стали сбиваться в дружины и его защищать. А когда он выжел после химической атаки, люди решили, что он избранный Господом для праведной миссии.

- Господин лейтенант, - в разговор вклинился Данте, - я слышал, что ему помогли братья таинственного ордена. Они передали ему технологии, оказали поддержку людьми и дали возможность действовать.

- Об этом история умалчивает, - уклончиво ушёл от ответа офицер.

- А вы как думаете?

- Яго, для меня он великий человек, который выводит людей из такого дерьма, что писакам-фантастам прошлого и не снилось. Я отклонился. И в тот момент истории он разработал «Обращение к государству», в котором призывал перейти на его сторону органы власти. Тогда откликнулись, - лейтенант поднял ладонь и приготовился загибать пальцы, - Исполнительный департамент, Конвенц-суд, и Бюро по связям. И только Верховный совет Ковенанта, прикормленный буржуа, и Конфедеральная служба охраны не подчинились тому, кого нарекли Канцлером.

- Почему же они перешли на его сторону? – спросил Данте

- Потому что там тоже работали люди, ещё не потерявшие связь с реальностью, - лейтенант поперхнулся. – Совсем забыл упомянуть, что перед объявлением о передачи власти до перехода на сторону протестующих прошло два с половиной года… годы тяжёлой кропотливой работы. Удалось наладить сеть сопротивления, в стране стала появляться альтернативная структура управления. Целые регионы и кварталы столицы могли сменить… подданство. «Официальная власть», что б её, не могла взять ситуацию в руки. Не было сил, да и кучку богатеев это не заботило, пока реально жаренным не запахло.

- А где же тут война?

- Вот сейчас будет. Когда всё достигло пика, когда власть смогла собраться с силами, стороны объявили друг другу войну. С одной стороны, очень бедные люди, дошедшие до крайней степени отчаяния, а с другой вооружённые до макушки наёмники, за которыми «владыки жизней». Посреди же них государственные структуры, деморализованные, разрозненные и не знающие к кому примкнуть. Война началась, когда Канцлер изгнал из Неаполя всех прислужников старого режима, а всю собственность паразитов раздал людям… при поддержке перешедших на его сторону войск. Да, так и началась война «Нефритового беса». Я тогда служил под началом одного из дружинников. У нас один городок и его окрестности, у врагов – весь остальной юг.

- А как вы тогда победили?

Гадри ухмыльнулся и ответил:

- Канцлер поставил практически всё боеспособное мужское население Неаполя под ружьё, создав первую единую армию. Именно тогда и появились «Первоначальные крестоносцы». Каждый из них возглавлял группировку наёмников, которым надоели реалии времени, уверовавших в слово Канцлера, которым готовы ради людей, страдающих и нищих, сокрушить бывших хозяев.

- Две армии получается? – спросил Данте.

- Да… первая – с генералами и Канцлером, вторая с лучшими полководцами. Я со своей дружиной встал под стяги Проксима, когда «Крестоносцы» воззвали ко всем боеформированиям.

- Что было дальше?

- В первой же битве враг был разгромлен, три бригады прекратили существование. Так начался победоносный марш на юг, – Данте заметил, как в глазах лейтенанта промелькнуло нечто от ностальгии и грёз. – С каждым городом в войско вливалось всё больше людей, готовых сражаться за новый мир. Мы стойко сражались в заражённых полях под Фоджа, подыхали плечом к плечу в вонючих канавах Таранто, и сражались с адскими механизмами в Бари во время «Восточной кампании». Потом мы перекинулись на остальную часть юга. И всё кончилось во «Дворце шипа», где был повержен один из знатных представителей рода богатейского – «Нефритовый бес». Надо ли говорить, что эту войну назвали в честь него?

Все прослушали лейтенанта, внимательно уяснив каждое слово. Конечно, рассказ не отличался красочностью описания или резким крепким словцом, которые любит вставлять Хакон, но всё же для молодняка и этого было достаточно. Лейтенант никогда не пытался корчить из себя уникальную личность путём удивительных рассказов, ибо никогда не отличался умением их излагать, но вот командир из него всегда получается отменный.

- Так, - и метнув взор ледяных очей на юношу, офицер строго отчеканил, - Данте, тебе приказано явится Джузеппе Проксиму в ближайшее время. Он лично хочет с тобой поговорить в штабе полка.

- Что же вы молчали, господин!? – Прикрикнул Валерон, резко поднимаясь со стула.

- Он не говорил, когда точно по времени тебе явится, – с лёгкой улыбкой изложил мысль Гадри и его ухмылку подхватили едва ли не все, сидящие за столом. – Постой! Возьми его письменный приказ, чтобы тебя не останавливали.

Сиракузец зацепился краями пальцев за пожелтевший лист и выхватил его, унося с собой. Через секунды бега сквозь всю столовую парень оказывается за её пределами. Расположенная на пустынном месте, где есть только асфальт, столовая, по счастливому стечению обстоятельств, где-то в метрах пятистах от расположения штаба полка. Юноша, чтобы как можно быстрее явится по приказу, перешёл на быстрый шаг, полетев так, что практически не сшиб пару