Ревейдж (ЛП) - Коул Тилли

Я расслабилась, лежа на матрасе, просто прижимая к себе Валентина. В конце концов, когда он поднял голову, его темные черты казались греховными на фоне раскрасневшейся кожи. Но его кристально-голубые глаза выделялись, как звезды на ночном небе.

И он наблюдал за мной.

Он не сводил с меня пристального взгляда.

Я покраснела от его внимания, пока он не опустил руку и не провел пальцами по моей щеке. Я ждала, что он заговорит, я ждала, что он что-нибудь скажет, но он молчал. Вместо этого, положив палец мне под подбородок, приподнял мою голову и прижался своими губами к моим.

Этот поцелуй был медленным и неторопливым. Этот поцелуй был нежным и всепоглощающим. И этот поцелуй без слов сказал мне, что это прекрасное чудовище чувствует себя внутри — довольным.

Его язык вторгся в мой рот, и когда он мягко скользнул по моему, я попробовала себя на вкус. Мое тело закипело от последствий этого сладкого поцелуя. Мы целовались и целовались, не знаю сколько времени. Когда Валентин, наконец, оторвался от меня, я поняла, что между нами что-то изменилось.

Он больше не был палачом.

Я больше не была его жертвой.

Валентин прижался лбом к моему лбу и, прерывисто вздохнув, признался:

— Я чувствую себя живым.

Я молчала, слушая эти душераздирающие слова, а потом он добавил:

— Я чувствую себя так же, как и ты.

Мои глаза наполнились слезами, и я заключила его в объятия.

— Валентин, — начала я приглушенным голосом, — ты украл не только мой первый поцелуй. Ты забрал и мою невинность.

Я глубоко вздохнула, зная, что мне нужно произнести слова, крутящиеся на кончике моего языка, и прошептала прямо ему в ухо:

— И ты забрал мою душу.

— Зоя, — прорычал Валентин в ответ, и, откинувшись назад, посмотрел мне в лицо. На мгновение появилось выражение счастья, но затем оно исчезло, уступив место выражению боли. — Я не достоин этого. Я убийца.

Когда я наклонила голову, мое сердце упало от этих выражений самоуничижения.

— Нет, Валентин, ты — это просто... ты, — возразила я.

Валентин прижался своими губами к моим в обжигающем поцелуе, затем наклонился в сторону, его длина выскользнула из меня. Я задохнулась от внезапной потери полноты, но почувствовала себя сытой, когда Валентин подхватил меня своими сильными руками и притянул к своей груди.

Валентин застыл рядом со мной и, прижав ближе к себе, доверительно сказал:

— Впервые в жизни я не знаю, что делать дальше. Я никогда больше не хотел бы, чтобы мной командовали. Теперь у меня есть свобода, и я понятия не имею, что с ней делать.

Печаль наполнила меня, когда я поняла, что он думает о безопасности своей сестры. О том, какой будет ее судьба, если он не схватит моего брата.

— Я не могу позволить тебе причинить вред Заалу, — сказала я, сжав горло. — Но точно так же я не могу допустить, чтобы ты потерял свою Инессу.

Валентин издал страдальческий звук и, прижав меня к себе, ответил:

— Я не знаю, что делать, котенок. Все мое существование было направлено на спасение моей сестры, но теперь... — он замолчал.

— Но теперь есть еще и я, — закончила я за него.

Я почувствовала, как он кивнул и проговорила:

— Всю свою жизнь я ждала, чтобы снова увидеть моих братьев... — на этот раз замолчала я.

— А теперь есть еще и я, — закончил за меня Валентин.

— Да.

Поерзав на кровати, я приподнялась, чтобы лечь на огромное тело Валентина, и посмотрела на пол, погруженная в свои мысли. Но тут мой взгляд наткнулся на ошейник, все еще лежащий на черном кафельном полу. Я мысленно представила Заала. Я увидела, как он улыбается вместе с Толстой, и в моей груди зародилась надежда.

— Валентин, — начала я, и имена Толстых и Волковых закружились у меня в голове.

Когда я снова повернулась к Валентину, он ждал, что я продолжу. Откинув волосы с лица, я сказала:

— Мой брат Заал. — Я замолчала, глядя в голубые глаза Валентина, ища в них уверенность, что я могу сказать ему это прямо в лицо. Все, что я видела — это искренность и его сердце, глядящее в ответ. — Мой брат, Заал Костава, женится на Толстой. Мой брат, лидер клана Костава, женится на девушке из Братвы Волкова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глаза Валентина вспыхнули, а затем он в замешательстве опустил брови. Его губы плотно сжались, и когда он снова посмотрел на меня, то сказал:

— Мне кажется, я знаю эту фамилию, Волковы. Они же русские? Преступная семья?

Я кивнула и села еще выше, чувствуя, как меня охватывает возбуждение.

— Мой брат, моя sykhaara, он мог бы нам помочь. Поскольку ошейник больше не заставит тебя отключиться, если мы покинем это место, он сможет нам помочь. Они могли бы помочь нам спасти твою Инессу.

Выражение лица Валентина не изменилось, пока он не выдохнул и с сомнением спросил:

— Ты думаешь, они могли бы мне помочь?

Взяв Валентина за руку, я сказала:

— Я знаю, что он это сделает. Он хороший человек и живет с самой могущественной семье на восточном побережье.

Я помолчала, а затем спросила:

— Твоя Госпожа здесь, в Нью-Йорке? И Инесса тоже здесь?

Валентин кивнул.

— Госпожа повсюду таскает ее с собой, но держит отдельно от меня. Единственный раз, когда Инесса отсутствовала, это был последний год, когда Госпожа отдала ее мужчине, для которого она была рабыней в течение многих лет. У них были странные отношения. Госпожа трахала меня, а ему было все равно. Он трахал мою сестру, ей было так же все равно. Госпожа привязывала меня к стулу и заставляла смотреть. Вот почему мы здесь, в Нью-Йорке. Его недавно убили. Госпожа заказала убийство Заала Коставы в отместку за то, что она потеряла свою настоящую любовь.

Я нахмурилась.

— Зачем ей понадобилось мстить моему брату?

— Я не знаю. Мне просто было приказано доставить его.

Сжав руку Валентина, я сказала:

— Мы должны идти.

Валентин не двинулся с места, и я уже было испугалась, что он откажется. Но он сел на матрасе и вытащил меня из постели.

— Нам надо помыться, а потом я принесу твою одежду. Мы можем быть в доме, из которого я тебя забрал, меньше, чем через час.

Мое сердце бешено колотилось, пока мы принимали душ. Когда мы оба помылись, Валентин отвел меня в заднюю комнату и вручил мне мою одежду. Мы быстро оделись, Валентин был весь в черном. Натянутый на голову капюшон придавал ему вид настоящего вора, каким я его знала.

Наклонившись, он взял меня за руку и остановился, чтобы сказать:

— Ты веришь, что это может сработать?

Его голос дрогнул, когда он добавил:

— Я не могу допустить, чтобы Инесса пострадала из-за моей слабости.

Подойдя ближе, я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Это сработает, Валентин. Мой брат был благородным мальчиком, и я не сомневаюсь, что он стал благородным мужчиной.

Валентин кивнул. Он подвел нас к большой стальной двери. Я нервно покачивалась на ногах, ожидая, когда эта чертова штука отопрется. Когда открылся последний замок, Валентин распахнул дверь и потянул нас вперед, но тут же остановился, когда кто-то встал у него на пути.

Потрясенная внезапной остановкой, я почувствовала, как Валентин напрягся, все его мышцы напряглись. Я выглянула из-за его плеча, и вся кровь отхлынула от моего тела, когда я заметила пожилую женщину, одетую во все черное, с суровым и холодным выражением лица. Позади нее стояли несколько крупных мужчин, одетых во все черное. В одно мгновение я поняла, что это Призраки, грузинские похитители Валентина. Они были такими же пугающими, как и само их название.

Мой взгляд снова вернулся к женщине. Она пристально смотрела на меня. Моя кожа похолодела, и, толкнув меня за спину, Валентин стиснул зубы и зашипел…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Госпожа.

Глава 15

Лука

— Ты выглядишь привлекательно, любовь моя.

Я улыбнулся своей жене, которая стояла передо мной, завязывая галстук и поправляя мой костюм. Она уже собралась отойти от зеркала, но я остановил ее движением руки. Киса наклонила голову в сторону моей руки, и я склонил свою голову набок.