Война ведьмы - Джеймс Клеменс

Перекатываясь, Джоах наблюдал за результатами своей атаки. Движения короля рэйверов слабели на глазах. Серебряная деревянная палка не отпускала его. Когти стукнули по палубе и замерли. С воем, который рассек облака и сорвал с мачты один из парусов, черный дух поднялся паром вокруг деревянного копья, и исчез.

Остались только пустые останки королевы гоблинов, изуродованные и обожженные. Посох, все еще торчавший в палубе, снова потемнел, белая магия истратилась.

Джоах сел и потянулся к неподвижному телу сестры. Его рука замерла, когда он наконец разглядел, в каком она состоянии.

— Матерь Верховная… Эл…

Елена лежала у перил неподвижно, навзничь, без сознания. Хотя она еще дышала, ее кожа была бела, как первый снег. Но дыхание у Джоаха перехватило отнюдь не от ее бледности. Волосы его сестры, еще недавно коротко остриженные, теперь лежали у нее под головой толстой подушкой огненных кудрей. Только самые кончики еще были темными, напоминая о недавнем маскараде.

Джоах на трясущихся ногах шагнул к ней, слишком ошарашенный, чтобы позвать остальных. Подойдя, он увидел, что даже ногти у нее на пальцах рук и ног отросли таким же чудесным образом. Ногти на руках изогнулись и приняли форму штопоров.

Но изменились не только ее волосы и ногти. Джоах старался не глядеть на ее обнаженное тело, но оно изменилось совершенно потрясающе. Елена потеряла облик юной девочки, в которой только угадывалась будущая женщина. Ее тело расцвело и обрело зрелые очертания ошеломляющей красоты. Казалось, что за несколько секунд над ее головой пронеслись четыре зимы.

Джоах быстро сбросил рубашку и прикрыл нагое тело сестры плотной тканью. Рубашка еле-еле прикрыла Елену. Она теперь была чуть ли не на голову выше брата.

От его прикосновения Елена пошевелилась.

— Д-Джоах? — пробормотала она. Ее веки дрожали от усталости.

— Тише, Ель. Спи, — прошептал он, не зная, что сказать. — Ты в безопасности.

С другой стороны палубы послышалось возражение.

— Ты бы лучше отдал ее мне, мальчик, — сказал Рокингем. — Возможно, я даже позволю тебе жить.

Прищурившись от ненависти, Джоах обернулся и подошел к своему посоху, вонзенному в дощатый настил — единственному оружию, которое у него было.

На другой стороне палубы Эррил и остальные все еще сдерживали Рокингема. Мечи кружились вокруг чудовища, но голем был защищен тенями. Флинт предупреждал, чтобы никто не вступал в эту маслянистую тьму.

Джоах заговорил с мстительной яростью:

— Посылай против нас хоть всех демонов преисподней, чудовище. Но ты никогда не тронешь Елену.

— Смелые слова для того, кто растратил всю магию своей сестры.

— Я буду сражаться с тобой любым оружием, — бросил Джоах и потянулся к посоху. Его пальцы коснулись дерева, и его тело пронизал силовой разряд. Колени у него подкосились.

Опираясь на посох, как на костыль, он с трудом удержался на ногах.

Там, где он схватился за посох, из его плоти в дерево потекли красные ручейки и растеклись по всей длине посоха. Черное дерево опять стало белым. С каждым ударом его сердца чернота посоха блекла и отступала. Джоах вытаращил глаза, но он не мог спорить с собственным зрением. Теперь через дерево текла его собственная кровь, питавшая голодный посох. Он думал, что магия Елены истрачена полностью, но теперь он понял, что она всего лишь уснула, дожидаясь, пока ее не пробудет его кровь. Теперь она пробудилась снова, и у него в ушах зазвучал далекий хор: музыка магии, радостной и злобной. В его тело вернулись силы.

— Ель, что ты сделала? — пробормотал он.

— У меня не было выбора, — ответил слабый голос от ограды.

Вздрогнув, Джоах обернулся и увидел, что его сестра открыла глаза. Она смотрела, не в силах отвести взгляда, как посох поглощал его кровь. Теперь дерево от кончика до кончика сияло белизной.

— Мне нужно было оружие, — продолжала она, усталая и измученная.

— И ты создала вот это. — Джоах вырвал посох из палубы. Это оказалось не труднее, чем вынуть вилку из теплого масла.

— Нет, — сказала она и в первый раз встретилась с ним взглядом. — Я создала тебя.

Эррил держал меч между Рокингемом и ведьмой. Он не оглянулся на шепот Джоаха и Елены. Он боялся дать голему хоть малейшую возможность улучшить свое положение.

Пока что он и два Брата осторожно играли с демоном в кошки-мышки. После создания орды рэйверов магия голема, похоже, ослабла. Он отступил в оборонительную позицию, окружив свои ноги защитным кольцом теней. Хотя их мечи и не подпускали его к Елене, тени не подпускали их к нему самому.

Эррил крепче сжал рукоять меча. Тени или не тени, но нужно было что-то делать. Нельзя было давать чудовищу шансы собрать силы для новой атаки.

И в этот момент в дело вмешалась судьба.

Из трюмов «Морского Скорохода» раздался рев. Палуба задрожала; над водой раздался хруст и треск ломающихся досок. Эррил решил было, что это новая выходка голема. Но по изумленному выражению лица Рокингема Эррил понял, что он ошибается.

Флинт догадался первым.

— Риф! — заорал он. На лице моряка отражалась неуверенность. Судя по обеспокоенному взгляду, брошенному им на корму, он явно боялся оставить драку с демоном, но он знал, что, если они хотят выжить, кто-то должен встать к рулю.

Прежде чем кто-нибудь успел хоть что-нибудь сделать, корабль накренился и сотрясся от жуткого рыка. Мачты пьяно затряслись; ткань парусов протестующе затрещала.

— В трюме течь! — крикнул Флинт.

Корабль резко остановился. Удивленный Эррил упал на спину в тот самый миг, когда смертоносные тени сомкнулись над местом, где он только что стоял. Рокингем, не более опытный в деле удержания на ногах на шатающейся палубе, сделал шаг вперед и упал на колени.

Эррил попытался было откатиться подальше от Рокингема, но остановился в ужасе.

Морис, опытный мореход Архипелага, устоял на ногах во время удара, схватившись за мачту — лишь для того, чтобы, когда Рокингем споткнулся, волна теней захлестнула его. Темнокожий брат смотрел, не веря своим глазам, как тени ползут вверх по его ногам.

Флинт сделал шаг к нему.

Морис, должно быть, его увидел.

— Нет! Иди к рулю! — приказал он, подняв голову. Его голос был хриплым от боли. Темнокожий брат поднял свой меч. — Спасай корабль! Я разделаюсь с этим демоном.

Темнота уже пожирала его тело. Сквозь тени белела бедренная кость.

Рокингем, все еще на коленях, попытался уползти, но Морис стоял прямо над ним. Когда тени пожрали крепкие ноги Брата, он рухнул, как подрубленное дерево. Он держал свой короткий меч в обоих руках с маской боли на лице. Но его волю растекавшаяся тьма сожрать не могла. Упав, Морис оказался прямо на сжавшейся от страха фигуре Рокингема, и его меч нашел свою цель.