В лесах (Книга 1, часть 1) - Павел Мельников-Печерский

Стоит Манефа перед темными ликами угодников, хочет читать - не видит, хочет молиться - молитва на ум нейдет...

- Просвети ум мой, господи,- шепчет она,- очисти сердце мое!..

А в ушах звучат то веселые звуки деревенского хоровода, то затейный хохот на супрядках, то тихий, ласкающий шепот во ржах... Затряслась всем телом Манефа...

- О господи, господи! - шептала она, взирая на икону Спаса.

И холодная, как лед, без памяти, без сознания, тихо опустилась на помост моленной.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На другой день столы работникам и народу справлялись. Вгорнице весело шел именинный пир. Надивиться не могли Снежковы на житье-бытье Патапа Максимыча... В лесах живет, в захолустье, а пиры задает, хоть в Москве такие.

Провожая Снежковых, Патап Максимыч не только не повел речи про сватовство, но даже намека не сделал, а когда на прощанье Данила Тихоныч завел было речь о том, Патап Максимыч сказал ему:

- Не раненько ль толковать об этом, Данило Тихоныч? Дело-то, кажись бы, не к спеху. Время впереди, подождем, что бог пошлет. Есть на то воля божья, дело сделается; нет - супротив бога как пойдешь?

- Оно, конечно, воля божия первей всего,- сказал старый Снежков,- однако ж все-таки нам теперь бы желательно ваше слово услышать, по тому самому, Патап Максимыч, что ваша Настасья Патаповна оченно мне по нраву пришлась - одно слово, распрекрасная девица, каких на свете мало живет, и паренек мой тоже говорит, что ему невесты лучше не надо.

- На добром слове покорно благодарим, Данило Тихоныч,- отвечал Патап Максимыч,- только я так думаю, что если Михайло Данилыч станет по другим местам искать, так много девиц не в пример лучше моей Настасьи найдет. Наше дело, сударь, деревенское, лесное. Настасья у меня, окроме деревни да скита, ничего не видывала, и мне сдается, что такому жениху, как Михайло Данилыч, вряд ли она под стать подойдет, потому что не обыкла к вашим городским порядкам.

- Это не беда. Долго ль приобыкнуть! - возразил Снежков.- Нет уж, вы напрямик скажите, Патап Максимыч. можно нам надеяться аль не можно?

- Да чего же тут надеяться-то? - говорил Патап Максимыч.- От меня ни отказу, ни приказу нет. Ведь хоша у нас с вами, Данило Тихоныч, и были разговоры, так ведь это так... Мало ль что за столиком с рюмочками промеж приятелей говорится?.. Вы не всяко лыко в строку пускайте!.. Опять же было у нас с вами говорено так: если делу тому сделаться, так разве на ту зиму. Стало, и будем ждать той зимы. Там что господь укажет... А все ж моя Настасья не порогом поперек вам стала, ищите где лучше и на мне не взыщите, коли до той поры Настасье другой жених по мысли найдется. А воли с нее не снимаю, у девки свой разум в голове,- сама должна о судьбе своей рассудить.

- Как же это понимать надобно, Патап Максимыч? - немного помолчав, спросил Снежков.- Ведь это значит отказ, как длинный шест. - Где же тут отказ, Данило Тихоныч? - сказал Патап Максимыч.- Никакого отказу вам нет от меня... Отказ бывает, когда сватовство идет, а разве у нас сватовство в настоящем виде, как следует, было? Разговоры только были. По-приятельски поболтали от нечего делать... Да и тут было сказано - до зимы ожидать... Там, опять-таки говорю я вам, увидим, что бог даст... И отказывать не отказываю, и обещать не обещаю... Опять же надо прежде Настасью спросить, ведь не мне жить с Михайлом Данилычем, а ей: с дочерей я воли не снимаю, хочет - иди с богом, а не хочет - неволить не стану.

- Помнится мне, в Городце не такие речи я слышал от вас, Патап Максимыч?с усмешкой промолвил Снежков.- Тогда было, кажись, говорено: "Как захочу, так и сделаю".

Передернуло Патапа Максимыча. Попрек Снежкова задел его за живое. Сверкнули глаза, повернулось было на языке сказать: "Не отдам на срам детище, не потерплю, чтобы голили ее перед чужими людьми..." Но сдержался и молвил с досадой: - В голове шумело, оттого и соврал. Татарин, что ль, я, девку замуж отдавать, ее не спросясь? Хоть и грешные люди, а тоже христиане. Распрощались, по-видимому, дружелюбно, но Патап Максимыч понимал, что дружба его со Снежковым ухнула. Не простит ему Данило Тихоныч во веки веков...

* * *

Проводив Снежковых, пошел Патап Максимыч в подклет и там в боковушке Алексея уселся с паломником и молчаливым купцом Дюковым. Был тут и Алексей. Шли разговоры про земляное масло. - Так и в самом деле в наших местах такая благодать водится?- спрашивал Патап Максимыч паломника.

- Есть,- отвечал Яким Прохорыч.- В большом даже изобилии. И чудное дело,прибавил он,- сколько стран, сколько земель исходил я на своем веку, а такой слепоты в людях, как здесь, нигде я не видывал! Люди живут - хоть бы Ветлугу взять - беднота одна, лес рубят, луб дерут, мочало мочат, смолу гонят бьются, сердечные, век свой за тяжелой работой: днем не доедят, ночью не доспят... О, как бы не ихняя слепота!.. Стоит только землю лопатой копнуть, и такое тут богатство, что целый свет можно бы обогатить. По золоту ходят, а его не примечают... Бабы у них дресвой полы моют. Не дресвой они моют, червонным золотом... Вот ведь что значит, как человек-от в понятии не состоит!.. Известно: живут в лесах, людей, которы бы до всего доходили, не видывали... Где им знать?

- Где ж эти самые места?- спросил Патап Максимыч.

- Сказано - на Ветлуге,- отвечал Стуколов. - Ветлуга-то велика. Ты скажи, которо место,- приставал к паломнику Патап Максимыч. - Где именно те места, покаместь не скажу,- отвечал Стуколов.- Возьмешься за дело как следует, вместе поедем, либо верного человека пошли со мной.

- Я хоть сейчас готов,- сказал Патап Максимыч.

- Сейчас нельзя,- заметил Стуколов.- Чего теперь под снегом увидишь? Надо ведь землю копать, на дне малых речонок смотреть. Как можно теперь? Коли условие со мной подпишешь, поедем по весне и примемся за работу, а еще лучше ехать около Петрова дня, земля к тому времени просохнет... болотисто уж больно по тамошним местам.

- Летом нельзя мне,- заметил Патап Максимыч.- Да кума могу попросить Ивана Григорьевича. А коли ему недосужно, вот его спосылаю,- прибавил он, показывая на Алексея.- Теперь-то что же надо делать ? - Капиталом войти, потому расходы,- сказал Яким Прохорыч.- Условие надо писать, потом в сроки деньги вносить.

- На что же деньги-то? - спросил Патап Максимыч.

- Мало ль на что,- отвечал Стуколов.- Шурфы бить, то есть пробы в земле делать, землю купить, коли помещичья, а если казенная, в Питере хлопотать, чтобы прииск за нами записали... Да и потом, мало ль на что денег потребуется. Золото даром не дается... Зарой в землю деньги, она и станет тебе отплачивать.

- Да ты расскажи по порядку, как этим делом надо орудовать, как его в ход-от пустить? - допрашивал паломника Патап Максимыч.- Хоть наше дело не то, чтобы луб драть, однако ж по этому делу, что про лыкодеров ты молвил, то и к нашему брату пристало: в понятии не состоим, взяться не умеем.

- То-то и есть! - сказал Стуколов.- Без умелых людей как за такое дело приниматься? Сказано: "Божьей волей свет стоит, человек живет уменьем". Досужество да уменье всего дороже... Вот ты и охоч золото добывать, да не горазд - ну и купи досужество умелых людей.

- Да как его купить-то? - усмехнувшись, молвил Патап Максимыч.- На базаре не продают.

- Вот что,- сказал Стуколов,- складчину надо сделать, компанию этакую. Слыхал про компании, что складочными деньгами дела ведут? - Как не слыхать? молвил Патап Максимыч.- Только в этом деле, сказывают, много греха живет обижают. - На то глаза во лбу да ум в мозгу, чтоб не обидели,- отвечал Стуколов.- Видишь ли: чтоб начать дело, нужен капитал, примером тысяч в пятьдесят серебром.

- В пятьдесят? - воскликнул Патап Максимыч.- Эк тебя!.. Ровно про полтину сказал. Пятьдесят тысяч деньги, брат, не малые, зря неваляются... Эко слово молвил! Пятьдесят тысяч!.. Да у меня, брат, и половины таких денег в ларце-то не найдется, да если и кума и Михайлу Васильича взять, так и всем нам пятидесяти тысяч наличными не собрать. У нас ведь обороты, торговля... У торгового человека наличными деньги не лежат. А заведенных дел ради твоего золота я не нарушу... Что-то еще там на Ветлуге будет, а заведенное дело изведано - с ним идешь наверняка. Хоть и сулишь ты горы золота, однако же я скажу тебе, Яким Прохорыч, что домашний теленок не в пример дороже заморской коровы. - Так как же, Патап Максимыч, будет наше дело? - после минутного молчания спросил Стуколов.

- Да уж верно так и будет, что твои блины отложить до другого дня. Не подходящая сумма,- отвечал Патап Максимыч.

- Меньше нельзя,- равнодушно отвечал Стуколов.- Пятидесяти тысяч не пожалеешь - миллионами будешь ворочать... Слыхал, как в Сибири золотом разживаются?

- Слыхать-то слыхал,- отвечал Патап Максимыч.- Да ведь то Сибирь, место по этой части насиженное, а здесь внове, еще бог знает, как пойдет.

-Ветлужские прииски богаче сибирских - верь моему слову,- сказал Стуколов.- Гляди... И вынул паломник из замшевого мешка полгорсти золотого песку и стал пересыпать его. Глаза так и загорелись у Патапа Максимыча. Закусил он губу.