Русские банды Нью-Йорка - Евгений Костюченко

Он не успел порадоваться. Левую скулу вдруг обожгло, и Илья отлетел к толпе. Его вытолкнули обратно в круг, и он успел поднырнуть под второго матроса, который несся на него, выставив вперед обе руки с растопыренными пальцами. Наверно, хотел схватить за горло. Илья попал кастетом ему по ключице и вывернулся из-под неимоверно тяжелого тела.

— Вот и все, — спокойно сказал Томас, вытер под носом и с удивлением посмотрел на окровавленную ладонь. — Ты как, Билли?

— Порядок, — задыхаясь, ответил Илья и еще раз пнул матроса, который пытался подняться с мостовой. — Быстро же они свалились. Я ему только раз попал.

Томас повесил дубинку на пояс.

— Ты попал, а я добавил. В следующий раз, когда вступаешь, сразу бей по затылку, не оставляй на меня эту работу.

— Я как ты… — попытался оправдаться Илья. — Ты же не сразу…

— Не сразу, мне же надо было их сюда выгнать. Нет, ты справился, только все можно было сделать в два раза быстрее. Так, джентльмены, — Томас наклонился, ощупывая карманы матроса. — Придется вас оштрафовать за дебош в общественном месте. Билли, проверь, как поживает любитель музыки. И тащи его сюда. Только не забудь оштрафовать.

Так Илья получил в салуне дополнительный заработок. Двенадцать долларов — все, что нашлось в матросских карманах — он отложил. Хотел поднакопить еще и открыть счет в банке. Однако скоро эти деньги удалось вложить в более выгодное дело.

Однажды в субботу к нему забежал Сверчок.

— Босс, я нашел для тебя лодку, — сказал он, с восхищением разглядывая амуницию вышибалы: простеганный кожаный жилет, браслеты с заклепками, кастеты на поясе и дубинку в набедренной кобуре.

— Лодку? Какую еще лодку? — рассеянно переспросил Илья, следя за пьяницей у стойки, который вот-вот должен был свалиться с табурета.

— Ты же сам просил!

Илья не сразу вспомнил свою последнюю встречу со Сверчком, под причалом, в день аудиенции у Князя.

— Ну, и что за лодка?

— Как ты просил, самая маленькая, — затараторил пацан. — За нее просят шесть долларов. Два доллара стоит парус, доллар сорок центов надо заплатить за весла. И еще, я договорился, хозяин сам ее покрасит, но это нам обойдется в доллар семьдесят пять. Получается одиннадцать долларов пятнадцать центов.

— Погоди минутку…

Оставив Сверчка, он подошел к пьянчужке и взял его за шиворот.

— Дик, этот рассчитался?

— С него еще тридцать центов.

Илья пошарил по карманам клиента, наскреб только два десятицентовика. Пьяница вдруг очнулся и заносчиво вскинул голову:

— Эй, парень, убери свои грязные лапы!

— Что? — Илья сделал вид, что окаменел от гнева. — Ты назвал меня грязной свиньей?

— Ничего такого я не говорил…

— Что?! Значит, я лгу? Ты назвал меня лжецом? Да ты знаешь, что полагается за такое оскорбление? А ну, пойдем, разберемся!

Он сдернул пьяницу с табурета и потащил к выходу. Тот вяло сопротивлялся. Илья выставил его на крыльцо, развернул и отправил дальше пинком под зад.

Пьянчужка поднялся с мостовой, отряхивая костюм, и погрозил пальцем:

— Зарываешься, Билли! Как бы тебе не напороться на хороший ножик! Много вас тут таких было, с дубинками-то все вы смелые. А вот получишь ножом под ребро, как Тони… Он тут был до тебя… Вот тогда узнаешь…

— Быстро же ты протрезвел, приятель, — удивился Илья. — Как платить, так ты просто труп. А как грозить, так прямо Цицерон.

— Ты меня Цицероном не пугай. Мы итальяшек вонючих давно загнали на свалку, там им самое место, — все больше расходился алкаш. — А будешь руки распускать, и тебя на свалку свезут, ногами вперед!

Илья потянулся к дубинке и топнул, как на собаку. Пьянчуга пригнулся и затрусил по улице.

Вернувшись к стойке, Илья пожаловался Дику:

— Где справедливость? Я его и пальцем не тронул, а он еще недоволен! Удрал, остался должен, и еще грозится!

— Никуда не денется, — процедил бармен, протирая стакан.

Илья повернулся к Сверчку:

— Пошли со мной.

Они спустились в его комнатку, и Илья достал коробку из-под сигар, где хранил сбережения.

— Так сколько, ты говоришь, стоит наша лодочка?

— Одиннадцать долларов пятнадцать центов.

— Вот тебе двенадцать. Чтобы завтра утром все было готово. Перегонишь ее к лодочному причалу, за стоянку не плати. Скажешь, что хозяин рассчитается. Я приду к полудню.

19. Шелк из Китая

По воскресеньям салун Гарри Хилла открывался только вечером. С утра сам Гарри, Дик, Томас и несколько проституток наряжались как на праздник и уходили в воскресную школу преподобного Джонса. Они и Илью с собой зазывали, но он всегда находил какой-нибудь повод остаться дома. В этот раз причина была вполне уважительной.

— Хочу навестить родителей, — скромно заявил он, и это была чистая правда.

Гарри Хилл благосклонно кивнул:

— Можешь выбрать себе любую рубашку из моего гардероба. И возьми с кухни хороший кусок говядины. И не торопись обратно.

Едва ступив на причал, Илья сразу увидел свою лодку. Свежая белая краска блестела на ее бортах. Перед ней с важным видом прохаживался Сверчок, в полосатой матросской майке и белом берете, явно украденном у англичанина.

— Босс, все готово! — доложил он. — Отец сказал, что для тебя стоянка бесплатная. Можем держать лодку здесь хоть до второго пришествия.

— Посмотрим, — с напускным равнодушием ответил Илья. — Еще неизвестно, как эта посудина поведет себя на большой воде.

Они отошли от причала на веслах, на середине Гудзона наладили парус, разобрались с несложным такелажем — и лодка весело побежала по мелкой ряби, кренясь под легким ветром.

Илья хотел пройти вдоль Манхэттена от парка Баттэри до затона Корлеара, и там найти место, где можно причалить. Оставить Сверчка сторожить лодку, а самому выйти на Мэдисон-стрит и заявиться в гости к родителям — в приличном костюме, с подарком, с деньгами. А главное, можно будет вставить в разговоре, что он не приехал к ним на омнибусе или даже на извозчике. Нет, он прибыл на собственной лодке. Отец это оценит. А Оська просто лопнет от зависти…

По Гудзону шли океанские пароходы и высоченные парусники, и лодка выглядела на их фоне жалкой скорлупкой. Но, обогнув Баттэри и свернув на Ист-Ривер, Илья перестал стесняться своего неказистого суденышка. Здесь он легко обгонял грязные буксиры, а вдоль обоих берегов теснились у пирсов рыбацкие шхуны, низкие баржи и пузатые шлюпы. Там и сегодня, в воскресный день, кипела работа — скрипели блоки, визжали лебедки, грохотали настилы под ногами бегущих грузчиков.