Репетиция свадьбы - Аннет Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обочина была достаточно широкой и безопасной, хотя Том, пожалуй, предпочел бы более тернистый путь.
Трус!
Мег считает его трусом! И давно?
Она даже не подозревает, каково это – быть Прескоттом.
В восемь лет Том, желая получить хоть малую толику отцовского внимания, уломал Джона научить его играть в шахматы. Отец показал, как расставить фигуры, и предложил Тому пойти первым. Узнав у Джона, как правильно ходить, Том робко выдвинул вперед пешку.
Джон разгромил его за три хода.
Том попытался выяснить у отца, как ему удалось так быстро победить, на что тот ответил: «У брата спроси» – и вышел за дверь.
Том помчался к Броуди и канючил до тех пор, пока он не согласился с ним сыграть. Они вновь расставили фигуры. На этот раз Том, полагая, что разгадал секрет успеха, потребовал, чтобы партию начинал Броуди.
Том копировал каждый ход брата. Броуди передвинул пешку на два поля вперед, и Том сделал то же. Броуди пошел конем – конь Тома поскакал таким же манером.
Том надеялся, что отец вновь зайдет в комнату и увидит, что его младший сын не сдается, что он еще не побежден.
Но Джон так и не вернулся. В конце концов Броуди психанул, что Том только и может повторять за ним, и, в сердцах опрокинув доску, ушел в гости к другу.
Мимо просвистел пикап. Вздрогнув от неожиданности, Том свернул с обочины в лесок. Его мысли перешли на маму.
В детстве, после того как он ее целовал, Кэрол обязательно украдкой вытирала щеку платочком. Она никогда не была нежной и заботливой матерью. И не будет. Ее отношение к младшему сыну, казалось, всецело зависело от настроения мужа: если Том чем-то раздражал Джона, Кэрол бросала на мальчика гневные взгляды.
В итоге Том научился действовать очень осторожно, ждать, когда ему дадут отмашку… или оставаться в бездействии.
Стало быть, если так рассуждать, он и правда трусоват.
Но Мег ничего не понимает! Да и как ей понять? У Гивенсов все просто и ясно. Все проблемы – на поверхности. То, что Алистер не способен стать нормальным членом общества, заметно сразу. У Брианны что на уме, то и на языке. Донна тоже не скрывает своих чудачеств.
А вот общение с Прескоттами можно сравнить с путешествием по комнате с кривыми зеркалами. Всякий раз, когда кажется, что ты понял, чего ждать от этого человека, обнаруживается, что изображение искажено, и верить собственным глазам нельзя. Прескотты не говорят вслух о своих промахах и ошибках и так же безмолвно друг друга осуждают. При каждой встрече с членами семьи на Тома накатывал невольный страх.
Раньше он полагал, что к тридцати годам превратится в независимого, самодостаточного человека. Но если так и дальше пойдет, он навсегда останется мальчиком, который отчаянно выпрашивает у родителей внимание, а когда его получает, жалеет, что напросился на критику.
Пора с этим кончать! Прямо сейчас. В этот бесконечный день.
Том возьмет отбойный молоток и разрушит уготованную ему дорожку. Не будет больше выполнять ничьи прихоти, кроме своих собственных.
Только надо придумать, как этого добиться.
Чем дальше он шел, тем меньше замечал боль в шее. Мышцы ныли от быстрой ходьбы, по спине и груди ручейками стекал пот. Жарко. Том швырнул пиджак в кусты, расстегнул две пуговицы на рубашке и закатал рукава до локтей. Теперь он чувствовал себя намного лучше.
До тех пор, пока не осознал, куда его занесло.
К полю для гольфа!
Повернуться и удрать он не успел: послышался крик Броуди:
– Запаска! Наконец-то! А почему в таком виде?
Перспектива играть в гольф с отцом и Броуди, утопая в поту и сходя с ума от беспокойства о будущем, ужаснула Тома.
И вдруг…
Он вспомнил кое-что важное: во временной петле можно безнаказанно творить, что заблагорассудится!
Еще в университете Том и Лео выбрали изречение, которое стало их девизом в любых трудных ситуациях: от выгорания на учебе до попыток заставить чванливых соседей по общежитию, величавших себя Королями Философии, убрать из общего холодильника просроченный соевый творог. Это восклицание шло из самой глубины сердец, прямиком из подсознания. Взглянув друг на друга, они провозглашали: «Да здравствует анархия!»
А потом совершали какое-нибудь сумасбродство. Просто чтобы сбросить напряжение.
Им никогда это не надоедало. В свой последний приезд в Нью-Йорк Лео уговорил Тома, который был тогда весь на нервах, так как только что узнал о Миссури, пойти в бар с живой музыкой, где собирались поклонники Бродвея. Мег в этот день уехала в другой город к друзьям (теперь Том понимал истинную причину этого внезапного путешествия!), и Лео убедил его остаться в баре на всю ночь. Том напился и вместе с Лео и целой толпой незнакомцев горланил песни, которые почти не знал. Это было именно то, что надо!
Том любил друга сильнее, чем кого-либо, за исключением Мег. Но судьба разом отняла у него обоих. Какой жестокий удар!
Впрочем, сейчас Том был намерен думать только о себе. Да здравствует анархия!
– Ну что, чуваки, игранем?! – проорал он к легкому беспокойству отца и к немалому удивлению и веселью Броуди.
Когда брат протянул ему флягу, Том залпом выпил все до донышка. «Вперед!» – мысленно скомандовал он.
При виде опустевшей фляги Джон нахмурился.
– Надеюсь, Том, твой бурный энтузиазм означает, что вчерашний деловой ужин с клиентами прошел успешно?
– О да! Просто отлично! Кстати, ты знаешь, в каком восторге Мег от предстоящего переезда? Мы только об этом и говорим.
Джон промолчал, хотя его явно раздражали язвительные заявления сына, и отправился платить за использование поля для гольфа.
Возможность делать что угодно, не заботясь, понравится ли это отцу, вызывала у Тома пугающее и в то же время восторженное ликование.
– Бродерик, ты слишком широко расставил ноги! – громко заметил Джон, стоя в тени гольфкара.
Алкоголь, который Том хлебнул с утра пораньше на пустой желудок, зашумел в крови и помчался по венам, как товарный поезд, молниеносно вызвав опьянение.
– Критикуешь первенца? – крикнул Том и подбежал к Броуди. – За это надо выпить!
– Ты уже прикончил всю флягу, помнишь? – Броуди поменял позу на более удобную и ударил по мячу.
Без выпивки Тому все быстро надоело. Дождавшись, пока они пройдут несколько лунок, он взглянул на часы. Судя по времени, местный ресторан, находившийся в одном здании с администрацией и раздевалкой, уже открылся, и там продавалось спиртное.
– Давайте отдохнем и перекусим, – предложил он.
Броуди сразу согласился. Вообще, он сегодня был каким-то непривычно тихим.
– Идите пока без меня. – Отец помахал им рукой и вытащил из кармана мобильный.
В предыдущие версии этого дня никто ему не звонил,
