Все дело в любви - Джилл Шелвис

При слове «постель» она живо припомнила все те удивительные вещи, что он с ней там проделывал. И не только там…

— Вовсе нет, — ответила она. — Это было бы неприлично.

Он негромко засмеялся.

— Твоя работа над собой все еще продолжается?

— Да, — чопорно ответила она. — А у тебя?

— Я в процессе, детка. — Он одарил ее дурманящей улыбкой плохого парня. — Все еще голодна?

— О да, — прошептала она.

Он поманил ее пальцем.

— Тогда подойти ко мне, Златовласка.

— Это… не совсем удачная идея.

— Тебе понравится.

— Лучше не стоит.

— Ты о чем? — спросил он.

«Выглядеть так сексуально! — подумала она. — Говорить таким голосом. Дышать!»

Она повернулась к нему спиной, поставила пакет с чипсами обратно, схватила бутылку с водой и отпила маленький глоток. По теплу, распространившемуся по шее, она поняла, что Форд подошел ближе. Он находился так близко, что она чувствовала тепло его тела сквозь ткань футболки. Она могла бы отойти в сторону, но, по правде говоря, не хотелось.

— Хорошо, — сказала она слабым голосом. — Дело в том… ты мне все еще нравишься. Ее плечи задрожали, когда он, убрав волосы и обдав ее горячим дыханием, припал губами к ее шее. Она с трудом уняла дрожь в коленях. Это было необходимо просто для того, чтобы не упасть. — Но я не хочу переспать с тобой еще раз.

— И поэтому ты здесь, — пробормотал он. — На моей лодке. Посреди ночи.

— Да. Выглядит все именно так, — призналась Тара. — Но на самом деле это все из‑за чипсов.

— И в моей футболке. — Он пробежал кончиками пальцев вдоль ее спины, остановившись намного ниже границы благопристойности, заставив ее дыхание сбиться. — Как она попала к тебе? — спросил он, поглаживая ее ягодицы.

Она пыталась увильнуть от его ладони.

И от его члена.

— Тара.

Она закрыла глаза.

— Я украла ее. В тот день, когда возвращала тебе сковородку.

— Посмотри на меня.

Нет‑нет. Спасибо, конечно, но лучше не надо.

Он положил руки ей на бедра и развернул к себе.

— Не то чтобы ты не нравилась мне в этой футболке. Ты мне нравишься. Очень. Но ты пытаешься сохранять дистанцию, а я стараюсь уважать твое решение. Ты пришла ко мне сегодня ночью, так что… скажи, почему ты в моей футболке.

Она закусила губу, не зная, что ответить.

— Ты сам дал мне такую же, когда тебе их подарили.

— Да, я вспомнил. Не думал, что ты сохранишь ее.

— Да. И она мне очень нравилась. И я потеряла ее в огне. Я скучала по ней. Так что когда увидела твою… — Она прикрыла глаза. — Слушай, Форд, я не могу объяснить это. Я потеряла голову и украла эту чертову футболку. У тебя. Ты счастлив?

— Хм‑м, — уклончиво промычал он. — Пожар был шесть месяцев назад. — Он все еще сжимал ее бедра, прижавшись к ней. — Ты хранила ее все это время?

— Она очень удобная.

Он улыбнулся.

— Удобная. Ты хранила эту футболку семнадцать лет, потому что она удобная.

— Да.

— Лгунья. Красивая лгунья. — Он поцеловал ее.

Мягко.

Она знала, что вот‑вот наступит необратимый момент, положила руку ему на грудь, не уверенная, что сможет остановить его.

Вдруг в полной тишине ее желудок заурчал, и он усмехнулся.

— Прошу прощения. Ты действительно голодна. — Повернувшись к маленькому холодильнику, он достал тортилью, тертый сыр и сальсу.

— Что ты делаешь?

— Хочу сделать тебе тортилью, фаршированную сыром и соусом. Я бы поджарил ее, но здесь не получится.

Она смотрела, как он залил соус в тортилью, положил ее на тарелку и посыпал сыром. Его руки двигались как‑то по‑особенному.

Он подождал, пока она поест, потом подошел к ней, посадил на бортик и встал между ее ног.

— Я пришла сюда не для этого, — прошептала она, когда он через голову стянул ее футболку.

— Кажется, твой нос начал расти, Пиноккио, — сказал он, опуская руки ей на талию.

— Ты ничего не ел, — бессвязно заметила она.

— Я не хочу… тортилью.

— Что же ты хочешь?

Его глаза были такими жаркими, что ей показалось, будто она тает.

— Догадайся. — Он подцепил резинку ее трусиков и спустил их вниз.

Глава 16

Смешное гораздо смешнее, когда оно случается с кем‑то другим.

Тара стояла в гостиничной кухне в благословенной и столь редкой тишине. Она изо всех сил старалась не думать о том, сколько раз Форд овладел ею прошлой ночью, до того как, уже под утро, она вернулась в свою постель, или о том, как много он начинал значить для нее. Он и Миа. И ее сестры. И Лаки‑Харбор…

Это и были те самые узы, о которых говорил Форд.

Чертовы узы. Она вовсе этого не хотела. Она хотела, чтобы ее сердце всегда оставалось под защитой, а сейчас это становилось чертовски сложным делом. По крайней мере с Фордом она знала, что получала взамен. Хорошее времяпрепровождение. Чего там, замечательное времяпрепровождение. Изначально подразумевалось, что это ничего для нее не будет значить, но тем не менее значило. Хлоя зашла в кухню, как раз когда Тара рассеянно смотрела на холодильник.

— Проголодалась?

— Нет, — сказала Тара. — Пытаюсь выбрать между соком и водкой.

Хлоя рассмеялась.

— Конечно, водка. Впрочем, тут все еще проще. Просто смешай их.

— Хм, — сказала Тара и достала яйца.

— Ты, наверное, здорово проголодалась, ведь ты сожгла столько калорий, занимаясь диким сексом сегодня ночью.

Тара едва не уронила яйца и уставилась на Хлою.

— Что?

— Ну сама подумай. Ты вернулась под утро с веником на голове вместо прически и идиотской улыбкой на губах, что для человека, который ненавидит утро, весьма странно. Вот я и решила, что у тебя был секс. А учитывая, что это произошло с Фордом, это был качественный секс. Ведь с Фордом?

— Боже мой! — воскликнула Тара. — Да.

От признания сестры Хлоя усмехнулась.

— Прекрати, — сказала Тара. — Я не собираюсь это обсуждать.

— Ну пожалуйста. Мне вот с тобой вообще поговорить не о чем.

Тара открыла было рот, чтобы возразить сестре, но тут в комнату широким шагом вошел Сойер и чуть не споткнулся, когда увидел Хлою.

Тара достала кружку и наполнила.

Хлоя наблюдала, как Сойер тихо, но с признательностью поблагодарил Тару.

— Почему ты поишь его кофе задаром?

— Потому что он хороший парень, а работа у него паршивая, которую ты, кстати, еще усложняешь. Мне кажется, что я должна ему.

Хлоя закатила глаза.

— Ладно. Вернемся лучше к твоей бурной ночи и неадекватной внешности. Ты лучше приведи себя в порядок, здесь бывают дети.