ВАС НЕВОЗМОЖНО НАУЧИТЬ ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ - Николай Замяткин

Другими словами, в нашей культуре есть явления и понятия, отсутствующие в другой культуре. И наоборот. Такое незамысловатое и всем понятное слово, как «квас», например, не переводится ни на один известный мне язык. Тут уже требуется не собственно перевод, а объяснение-экскурс в нашу культуру и историю. Или пресловутая американская «политическая корректность»! Это фраза, требующая не перевода, а длительного истолкования с углублением в весьма некрасивые реалии современной американской жизни. У русского человека до недавнего времени эта фраза могла вызвать только ассоциации с отклонениями от линии нашей руководящей и направляющей партии – известной так же, как «ум, честь и совесть нашей эпохи» – и правительства с последующими оргвыводами, но уж никак не ассоциироваться с систематическим удушением всякой свободы слова, выбора, манеры поведения и вообще с подавлением любых жизненных проявлений в Америке, этом «светоче свободы и демократии», когда за один «некорректный» взгляд или слово на работе ты рискуешь мгновенно оказаться на улице!

Вообще-то тема перевода заслуживает отдельной книги и, быть может, даже не одной полки книг. Тут можно было бы рассказать много чего интересного, но книга наша все-таки не совсем об этом, поэтому добавлю к уже сказанному мной только то, что искусство перевода может быть не только искусством, но и очень опасным оружием. Да-да, именно это я и хотел сказать – оружием!

Приведу всем известный пример. «Патриотизм – это последнее прибежище негодяя! Гы-гы-гы!» Вам, мой любезный собеседник, это высказывание, несомненно, хорошо и давно знакомо. Оно представляет из себя затертую до дыр от бесконечного цитирования разнообразными телевизионными «мудрецами», с позволения сказать, «классику». Им давно и успешно пользуются. Не будем уточнять конкретно кто и с какими целями, поскольку нам с вами это должно быть достаточно ясно. Но, однако же, я не уверен, что вы знаете, что эта «непревзойденная мудрость» является переводом с английского языка высказывания одного никому не известного – и для нас с вами совершенно не интересного – человека. Причем это, некоторым образом, «вольный», «художественный» перевод, поскольку в оригинале эта фраза является несколько двусмысленной и может быть понята как «Даже уже совсем было погибший, низкий человек может найти спасение в любви к своей родине!» Или «Человек еще не является совершенно конченым, пока он любит свою родину!».

Не правда ли, интересно? Легким движением ядовитого пера переводчика изречение может принять как один, так и другой – диаметрально противоположный первому – смысл. Умалчивается изначальная – возможно, преднамеренная! – двусмысленность, и получается дубинка, которой усердно бьют по нашим с вами бедным и все еще чрезмерно доверчивым к такого рода «мудрым» мыслям головам. Так что намотайте это на свой ус и относитесь к переводу с уважением, которого он заслуживает.

В заключение предложу вам, мой любезный собеседник, один «простенький» эксперимент – попробуйте повторять вслух за каким-нибудь бодрым до рези в наших глазах теледиктором все то, что он говорит. Не долго – минут пять. И не на иностранном, а на вашем родном языке. Вы тогда поймете, что я имею в виду, когда говорю об особом языковом ремесле и составляющих его компонентах и отсутствии какого бы то ни было тождества между знанием этого ремесла и знанием собственно языка.

Засим разрешите на время откланяться – до нашей с вами следующей беседы, поскольку я вижу, что уже утомил вас своими разговорами о том, об этом и обо всяком другом. Да и сам я утомился и вспотел – какие нонче жаркие погоды стоят у нас в Гималаях! Пришло время выпить ядреного холодного кваску, который я столь недурно умею готовить из ржаных сухарей, снова взять в руки мою верную острую косу и легко пойти, привычно взмахивая ею, размеренным шагом, по заливному лугу, под волшебное пение соловьев, роняя изумрудную, все еще покрытую искрящимися капельками утренней росы траву на едва ощутимо вздрагивающую от прикосновений наших шагов землю. Не хотите ли присоединиться, мой любезный собеседник, не хотите ли присоединиться? Я буду рад…

А готовить мой квас из сухарей достаточно несложно, и я обещаю научить вас этому. Но уже в другой раз и в другой книге, в которой мы с вами будем говорить о других – но от этого не менее важных – вещах…

Сладкая пилюля нашего болгарского «братушки». Грустная суггестопедическая быль

Когда я только приступал к изучению иностранных языков, у всех занимающихся языками на слуху был некий профессор из братской нам Болгарии и его метод преподавания языков. Я попытался выяснить, в чем же, собственно, заключается его подход, но по существу метода мне никто ничего не мог сказать. Все только благоговейно говорили о какой-то особой музыке на уроках по его методу и впечатляющих результатах, достигаемых благодаря этой музыке. Да и само название метода было интригующе-непонятным – суггестопедия. Дальше названия и музыки я не продвинулся. Никакой литературы по этому вопросу я обнаружить не сумел. В конце концов, я махнул на профессора и его методу рукой и продолжил изучение языков, как мне Бог на душу положил. А положил Он труд и упорство, добавив еще изрядно интуиции.

Прошло много лет. Болгария перестала быть такой уж братской для нас, полюбив взамен «демократию», кака-колу, НАТО и американские доллары. Я оказался в Америке, где мне пришлось преподавать русский язык – и немного французский – «зеленым беретам». В Центре изучения иностранных языков военной базы, где я работал, оказалась неплохая библиотека-подборка литературы по методикам преподавания и изучения языков, и, кашляя и чихая от, казалось, вековой пыли на книгах, я стал с этой литературой знакомиться. Я просмотрел несколько книжек и брошюр и вдруг увидел то самое имя. «Ба! Профессор! Какая долгожданная и приятная встреча!» – сказал я себе. Книги оказались английскими переводами основополагающих трудов знаменитого болгарского профессора. Я отметился у всегда приветливого и всеми нами любимого, но по-немецки дотошно-въедливого библиотекаря Йогана – кстати, воспитанника «Гитлерюгенда», но это уже другая история – и унес эти книги домой, где сразу же приступил к их углубленному штудированию.

Язык, которым были написаны работы, оказался не вполне, мягко говоря, удобоваримым. Я сразу же отнес это на счет несовершенного перевода с болгарского на английский и стал медленно, но тем не менее верно продираться через страницы, заполненные научными терминами, пространными рассуждениями о том, о сем и об этом и множеством таблиц. Мои глаза слипались, но я мужественно боролся со сном, пытаясь понять, в чем же, в конце концов, заключается суггестопедический метод, описываемый в этих книгах.

«…Мы даем прослушивать музыку в стиле «барокко»… ученики прослушивают на ее фоне слова… запоминание слов согласно принятой методике улучшается на четыре целых и восемь десятых процента… при изменении условий… в удобных креслах… контрольная группа «А»… строгое указание не заучивать и не повторять слова дома… контрольная группа «Б»… чистота экперимента… восемь целых и четыре десятых процента… как вы видите, кривая «Л» не совпадает с кривой «М»… кривая «О» искривляется в значительмой мере не так, как кривая «У»… преподаватель окружен особым ореолом непогрешимости… процент погрешности… таблица № 10… это показывает, что слова запоминаются на… процентов лучше… проверка запоминаемости слов на следующем занятии… коэффициент… таблица № 210… таким образом нами неопровержимо доказано, что… бу-бу-бу, бу-бу-бу»…

Нет, нет, нет! С меня достаточно! Я уже в сотый раз читаю про слова и их запоминание! Но наш уважаемый профессор ничего и нигде не говорит об изучении языка! Забудем – хотя это тоже весьма непросто! – про его долдонящий, занудный стиль, но ведь в его книгах разговор идет только о количестве запоминаемых учениками слов и больше ни о чем другом! Неужели этому профессору «забыли» сказать, что изучение иностранного языка – это не есть простое заучивание слов этого языка? Слова – это не более чем один из многих компонентов изучения языка, причем даже не самый главный, и отнюдь не по успешности запоминания слов определяется степень успешности овладения языком! Что это за профессор, если он не понимает такой простой истины? Любой студент-первокурсник факультета иностранных языков понимает это – даже захудалый троечник! Это как если бы профессор физики не знал, что вода превращается в лед при нуле градусов по Цельсию. Не исключено, что наш предприимчивый профессор получил свою научную степень в области физики, математики, зуболечения, кислых щей или, возможно, психологии и манипулировании массами, но с такими, как у него, совершенно безграмотными представлениями совершенно нечего делать в преподавании иностранных языков!