Чародей на том свете - Андрей Чернецов

Ткнул пальцем в прикрытую мешковиной бочку, на которой красовалась надпись «Obolon5». Хозяин бросился за стойку выполнять заказ.

— Как, никто подозрительный в последнее время не объявлялся?!

— Никак нет-с!!

— Указа об обязательной регистрации вновь прибывших в столицу не нарушаешь?

— Сохрани меня Предвечный Апоп! — замахал руками Менес, едва не перевернув уже наполненные кружки с пивом.

— Ага!

Залпом опорожнив пенящуюся кружку, офицер обвел тяжелым взглядом зал и нацелился на безмятежно попивающего сикеру Упуата. Из всех посетителей «Mena House» только он один не встал при виде грозных стражей закона по стойке смирно.

— Эт-то еще что за черномазый? — нахмурился вояка. — Что-то мне его ряха не нравится! Ты часом не террорист? Ну-ка, предъяви регистрацию!

Менес побледнел, охнул и, схватившись за сердце, осел на пол.

Путеводитель, сделав очередной глоток, медленно повернул морду к задире и окрысился:

— Ты это мне, сынок?

Полицейский едва не проглотил собственный язык от подобного неуважения к его выдающейся персоне.

— Да я! Да ты!! Ну, черномазый, держись!!!

Он протянул здоровенную волосатую лапищу, явно намереваясь схватить Упуата за уши, и тут же отдернул ее, испытав на собственной шкуре остроту зубов нетеру.

— У-е! — взвыл дурным голосом. — Ребята, вяжи его, гниду ушастую!

Стражники бросились исполнять приказ, но были остановлены пивным дождем, хлынувшим на их головы из огромной бочки, взлетевшей из-за прилавка прямехонько к потолку и там взорвавшейся.

— Колдовство-о?! — завопил офицер. — Кто позволил?! Арестовать всех!

Вслед за первой вверх устремилась бочка с контрабандной «Оболонью». Душ из пива вновь окатил собравшихся в зале. В дополнение к нему из каких-то хлябей чердачных посыпались соленая и сушеная рыба, маринованные грибы и скорпионы, тушенные в сметане змеи и прочая закусь.

Вконец деморализованные посетители гурьбой рванули к выходу, сбивая с ног «кучерявых», лишь бы оказаться подальше от греха.

— Куда-а?! Стоять! Хватай! Держи! — бесновался покусанный офицер, но от его воплей было мало толку.

А тут еще огромная порция змеятины угодила прямо в распахнутый рот командира, и тот на некоторое время умолк, оставив подчиненных без ценных указаний.

Зал в мгновение ока опустел.

— Чего стоите, олухи?! — Начальник патруля наконец-то управился со снедью. — Догнать! Взять! Посадить!

«Кучерявые» ретировались вслед за обывателями.

Офицер еще покричал, покричал да и умолк. Его тело задрожало мелкой дрожью, и перед восхищенным взором наконец-то пришедшего в себя Менеса предстал его благодетель собственной четвероногой персоной.

— А г-где н-настоящий? — заикаясь, поинтересовался экс-фараон.

— Проводил я его, — только зевнул Упуат, — куда подальше.

— А эти, — кивок в сторону двери, — не вернутся?

— Я их тоже спровадил, чтоб впредь неповадно было дерзить великим богам. Да ты не стой изваянием самому себе, твое величество. На чем это мы остановились? Кажется, на синей сикере? И, кстати, а что этот червь насчет разрешения на колдовство буровил?

Ответить Менес не успел.

В стене за стойкой, прямо посреди самого большого зеркала, образовалась дверь, и оттуда вывалился полуобнаженный молодой человек с блестящим рогатым шлемом на голове.

— Великий Дуат! — только и нашелся Проводник.

— Ра-Атум, Создатель! — в унисон ему квакнул трактирщик.

— Получилось! Получилось! — раздался за их спинами восторженный крик.

Мимо собутыльников стрелой промчалась Эля и с радостным визгом повисла на шее у ошеломленно хлопающего глазами Даньки (ибо это был он собственной персоной).

— Матерь Исида! — прошептал Менес, и Упуат согласно подгавкнул.

Улицы Сокариса заполняли толпы самых разнообразных созданий. Иные из этих чудищ были уже знакомы Дане по Уэрнесу, и он с видом бывалого звездного рейнджера и ксенолога делал многозначительные комментарии млевшей от восторга Эле.

Конечно, было тут немало людей, почти людей и существ, похожих на людей. Но рядом с ними совершенно спокойно бродили твари совсем фантастические.

Минотавры, двуногие крокодилы, какие-то жабообразные гуманоиды с выпученными глазами, воняющие тухлой рыбой, чешуйчатые уроды в длинных серых мантиях — с человеческими фигурами, но осьминожьими головами и порослью щупальцев вокруг тонкогубой пасти…

Имелись в наличии и оборотни всех видов: вурдалаки, волколаки, котолаки, крысолаки, свинолаки…

Обычные рогатые и копытные бесы на этом фоне выглядели почти родными.

Присутствовали и свидетельства контактов преисподней с внешним миром: время от времени мимо путников проносились разнообразные машины, в которых ехали не менее разнообразные пассажиры.

Были тут, впрочем, и более традиционные средства передвижения — от паланкинов, которые тащили рабы, до разнообразных скакунов (не всегда четвероногих) и даже оседланных птеродактилей, тяжело пролетавших над самыми крышами Сокариса.

Голографические рекламные панно, вспыхивающие на стенах и прямо в воздухе, зазывали посетить квартал веселых домов с персоналом любых видов; требовали пить только сертифицированную кровь, остерегаться фальшивых мани, которые следовало обменивать исключительно в специальных обменных пунктах с детекторами, сообщать обо всех нарушениях миграционного режима компетентным органам и еще много чего в этом же роде.

Дома по обе стороны извилистой улицы, носившей название (Даня успел прочесть выбитые на каменной стеле иероглифы) «Проспект коронованной Мумии», являли собой смешение стилей всех времен и народов — причем смешение в самом буквальном смысле.

Вот, например, небоскреб этажей в сорок — прямо-таки гибрид китайской пагоды и вавилонского зиккурата. (Мимоходом археолог пожалел, что во время пребывания в прошлом не попал в Вавилон, и сам удивился несвоевременности этой мысли.) Из подъезда, декорированного десятком исчерканных пулями статуй фараона-еретика Эхнатона, выходили солидные демоны в костюмах и шляпах и такие даже ничего из себя обаятельные демонессы в мини.

Или начавшийся сразу за архитектурным гигантом квартал старинных российских пятиэтажек середины XX века (таких в Москве осталось всего-то с дюжину в качестве памятников истории), к каждой из которых были пристроены башни средневековых замков, а крыша декорирована зубцами, как крепостная стена.

За ними тянулась целая шеренга уродливых особняков, скопированных с домов, что любила давно вымершая порода «новых русских».

А вот что-то вообще несообразное. Явный лагерный барак, но исполинских размеров. На крыльце сидела и выпивала компания в ватниках — издали не разглядеть кто: люди или нет.

Эта коллекция архитектурных уродств ему довольно скоро надоела, и Данька вновь принялся изучать разноцветные рекламные полотнища, вспыхивающие и тающие в воздухе:

«ЦРУ приглашает на презентацию нового проекта для Верхнего мира — выступает оркестр кастрюльной музыки».

«Посетите варьете „Чертова мельница“. У нас чертовски привлекательные девчонки!»

«В связи с ожидающимся большим поступлением грешных душ объявляется дополнительный набор надсмотрщиков и исполнителей наказаний…»

«Туры для любителей и ценителей — экскурсии в места страданий грешников. Гарантируем неза бываемые впечатления и большое моральное удовлетворение!»

— А реклама тут неплохо поставлена, — поделился своими впечатлениями археолог. — Видать, у нас научились.

— Кое-чему они и в самом деле у вас научились, — процедил Упуат. — Но по большей части это они вас обучали… чему не надо.

Пораженный этой простой и жутковатой мыслью, Данила умолк.

Они продолжили путь. Порою Упуат снисходил до объяснений, но чаще молча дергал парня за руку, не давая заглядываться на окружающее. Открыватель Путей был явно раздражен созерцаемыми картинами.

Вот тебе и «консерватизм»! Вот тебе и неприятие реформ!

И волчок, не останавливаясь, трусил дальше. Только однажды они остановились на несколько минут перед фасадом местного банка. На нем на огромном разноцветном панно бегущей строкой сообщался сегодняшний курс мани к обычной валюте. И выглядело это странно и удивительно.

Нет, то, что одна мани шла по триста с копейками геоларов, было как раз понятно, хотя, может, где-то и обидно: как низко ценились тут земные деньги.

Но дальше сообщалось, сколько за ту же единицу дадут в американских долларах, немецких марках, евро, юанях, иенах, рублях советских, российских и золотых, дукатах и пиастрах и даже в совсем неизвестных денежных единицах вроде североамериканского франка или европейского дирхема.

— Это как же понять? — не сообразил археолог. — Здесь что, уже и во времени запросто путешествуют?