Порочен, как грех - Джиллиан Хантер

– Я это знаю, – сказала Джейн с ликующей улыбкой. – Я сказала Грейсону только сегодня утром.

– А ваш муж знает? – спросила Элетея, улыбаясь, несмотря на свое огорчение.

Если Гейбриел исчез, решив, что он не годится для женитьбы, не будет ни объявления о помолвке, ни радостных крестин их детей. И если Элетея носит дитя, она будет растить его одна.

Хлоя улыбнулась:

– Он был счастлив, как в раю, узнав о моем положении.

– Рада за вас, – сказала Элетея, стараясь не показывать своей тоски.

– Так вы пойдете со мной? – спросила Хлоя, взяв ее за руку. – Я раскрыла вам мою тайну. А теперь расскажите мне о ваших и помните: ни в чем нельзя отказать беременной женщине – это принесет неудачу.

В конце концов, как она уже узнала, к своему несчастью, Боскаслам не имеет смысла возражать. И хотя Хлоя хотела только скрасить отсутствие Гейбриела, Элетея все глубже чувствовала себя уязвленной. Он ведь предупреждал ее, что он вовсе не так хорош.

И она сама виновата, что предпочла не поверить ему.

Глава 31

Он снова оказался в знакомом мире, погрузился в удовольствия полусвета и все же чувствовал себя чужим здесь. Как это может быть? Его всегда тянули к себе темные притоны, опасности тайной жизни Лондона, неопределенность. Если он может выжить на этих улицах, он сможет пережить что угодно. Со своими спутниками он посетил несколько мест, где раньше был завсегдатаем, немного выпил. Когда-то он находил ночной мир города возбуждающим, придающим жизни ту остроту, которая требовалась ему, чтобы оставаться в живых.

В эту ночь ничто из всего этого не манило его. Ни тайные свидания в Воксхолле, ни романы в театральных ложах, ни заговоры, выношенные в переулках Уэст-Энда. Когда же он изменился? В Ватерлоо? В ту ночь, когда он перешел по тому проклятому мосту и оказался в чем-то гораздо более глубоком, чем река?

Ему хотелось вернуться и все переиграть. Быть может, переиграть всю свою жизнь. Он ничего не добился, кроме скромной военной пенсии и деревенского дома, такого же полуразрушенного, каким он ощущал себя. А что же женщина, которую он хотел так долго, с тех пор как помнил себя?

И он все еще хочет ее, будь проклята эта одержимость! Он жалел, что подслушал, жалел, что ее тихо произнесенные слова не вонзили нож ему в горло. Что, если у нее были серьезные основания общаться с Одри Уотсон?

Он прошел мимо двоих боксеров-призеров, охранявших вход в притон высокого класса. Заведение с крепкими запорами обслуживало знатных людей, которые предпочитали играть в более опасной атмосфере, чем в обычных клубах для джентльменов.

Гейбриел подошел к столу, где играли в старинную азартную игру – в кости, и обрадовался, что по его жилам пробежал порыв предвкушения. Игра в кости с хорошей прибылью. Тот самый голубок, молодой джентльмен, который вывернул ради везенья свой фрак наизнанку, шелковой подкладкой вверх, раскраснелся от портера и ложной бравады.

Гейбриел с горечью улыбнулся через плечо братьям Мортлок:

– Я не могу обирать такого дурака. Он младенец. Его мама разбранит меня. Не могу поверить, что я ушел с дня рождения кузена ради этого.

Не говоря уже о женщине, чья обманчивая сладость ежеминутно вторгалась в его голову. Проклятие! Он жил без нее всю жизнь. Разве трудно будет притворяться, что он не нуждается в ней теперь?

– Послушайте, если вы выиграете, вы должны будете подарить что-нибудь ему, – сказал Эрвин Мортлок у него за спиной.

Гейбриел раздраженно посмотрел на него:

– О ком вы говорите?

– О вашем кузене, маркизе. На деньги, выигранные здесь, вы сможете поднести ему подарок. Ведь мы все обязательно вернемся на бал позже.

– Можете и мне купить подарок, – добавил с ухмылкой его брат.

Лакей в черном переднике подошел к ним и поклонился:

– Сэр Гейбриел, меня попросили пригласить вас вниз для приватной игры.

Гейбриел оправил манжеты.

– Кто пригласил?

– Барон Госфилд, сэр.

Гейбриел мялся. Нижние комнаты притона сохранялись для любителей более крупных ставок. Он знал Госфилда поверхностно, и барон ему не нравился.

– Каково его предложение? – спросил он.

– Ломбер, сэр.

– Идите, Боскасл, – поторопил его Эрвин. – Это ваша игра.

Везет, в карты – не везет в любви. Он никогда не думал доказывать или опровергать эту максиму. Понятия о любви для него значили мало. Он всегда играл, чтобы проиграть в любовных делах. А сердечная близость всегда была дверью, стучаться в которую он отказывался.

Он спустился по винтовой лестнице в мрачные глубины, где находились особые помещения притона. Впервые с тех пор, как он подошел к столу, покрытому зеленым сукном, и оценил противника, он испытал мгновение неуверенности. Но этот момент прошел. Ему предоставили еще один шанс испытать себя.

Везет в карты – не везет в любви.

Он сел в кресло, которое ему пододвинули, и расслабился. Госфилд посмотрел на него оценивающе. Кровь по жилам Гейбриела побежала быстрее. Он узнал вызов, скрытый под маской приятных черт лица.

– Это ваша игра, – снова сказан Эрвин, почувствовав напряжение между двумя игроками. – Вы всегда выигрываете.

Он тоже так считал, делая ставку в очередной азартной игре. Он никогда не держал пари на собачьих или петушиных боях, считая, что рисковать жизнями беспомощных животных – это трусливое мошенничество. Но к своей собственной жизни и благополучию он всегда относился с некоторой беспечностью. А сегодня ночью и вовсе с полным безразличием.

Всего тремя часами позже наверху лондонского особняка брата Элетея в своей комнате укладывала вещи, собираясь вернуться домой. Брат остался на вечере у Грейсонов с леди Понтсби и собирался пробыть там до рассвета.

Сославшись на головную боль – что не было полной выдумкой, – она вернулась в дом на Кэвендиш-сквер, не желая притворяться, что ей весело. Она не видела смысла из-за своих личных трудностей портить настроение родным, оказавшимся в Лондоне.

Семейство Боскасл делало все, чтобы загладить поведение Гейбриела, так что в конце концов она больше не могла ни минуты терпеть их доброту. Равно как ее не очень-то подбодрило обещание общительного хозяина, Грейсона, маркиза Седжкрофта, сделать выговор Гейбриелу, как только он доберется до этого повесы.

А Элетея сама разберется с Гейбриелом, если этот негодяй когда-либо осмелится снова предстать перед ней. Она неплохо умеет стрелять из пистолета. Быть может, она ранит его в ногу или в руку, если он когда-нибудь вернется в деревню.

Но, судя по всему, непохоже, чтобы у нее появился такой шанс. Если Гейбриел мог сбежать с празднества своих родственников и забыть о данном ей обещании, вряд ли она когда-нибудь снова его увидит.