Предначертанная луной (СИ) - Мира Ризман

взгляд в сторону дворца, и вновь томительный вздох. Юфемия впервые задерживалась, и это откровенно озадачивало. Быть может, он всё-таки выбрал не ту? В очередной раз задаваясь этим вопросом, Марселу мысленно возвращался к разговору с Лоу. Волчица внезапно возникла у его двери как раз в тот момент, когда он вынужден был снова покинуть свои покои, чтобы присутствовать на допросе провинившейся служанки.

— Мне нужно вам рассказать нечто очень важное! — Хрипловатый голос Лоубэлики впервые звучал необычайно серьёзно.

Понимая, что волчица едва ли будет бросать слова на ветер и пытаться провернуть какую-то уловку, Марселу жестом пригласил её войти. Лоубэлика тут же переступила порог, да так и остановилась у двери.

— Я не выношу предательство, и мне претит вонзать нож в спину друзей, — торопливо, но в то же время твёрдо начала она. — Но молчать сейчас не меньшее преступление!

Марселу озадаченно воззрился на взволнованную волчицу: её слегка потряхивало, но при этом ладони плотно сжимались в кулаки. Казалось, ещё чуть-чуть, и от неё посыплются искры от невероятного напряжения и решимости.

— На принцессу Торину напала ваша сестра!

Эти слова вонзились в сердце Марселу, словно безжалостные клинки, но в то же время они не шокировали и не вызвали острого противоречия. Избалованную Марианну, когда ей что-то взбредало в голову, редко волновали выбираемые средства. Полученный результат всегда оправдывал любое безрассудство. Однако в этот раз она зашла слишком далеко!

— Марианна настойчиво уговаривала меня к ней присоединиться — продолжила Лоубэлика. — Убеждала, что это будет всего лишь невинная шалость, и очень разозлилась, когда получила отказ. Я честно пыталась образумить её, но… — она хрипло вздохнула, — у меня не вышло…

— Вам не стоит винить себя! — поспешно воскликнул Марселу, невольно ощущая себя виноватым. Ему следовало бы чётко провести границы и не допускать сестру вмешиваться в отбор, а он как всегда проявил слабость. И вот результат! Ну что за несносная девица! — Марианна всегда отличалась недюжинным упрямством, — добавил в своё оправдание: — и, кроме хот-рейм Мауру, мало кому удаётся на неё повлиять.

— Подумать только, — хмыкнула Лоубэлика и запустила руку в слегка растрепавшуюся причёску. Разворошив волосы, она окончательно испортила укладку и вновь стала похожа на ту дикарку, какую Марселу повстречал в день бала. — А я-то себя считала строптивой, — насмешливо продолжила она. — А выходит, что маленькой принцессе и в подмётки не гожусь!

— Увы, Марианна стала серьёзным упущением нашей семьи, — неохотно признал Марселу. — Ума не приложу, что мне теперь со всем этим делать…

— Я бы не стала выпускать служанку до полнолуния, — Лоубэлика нахмурилась, а в жёлтых глазах блеснул огонёк хищника. — Если, конечно, ваше сердце не откликнулось на изощрения её госпожи. Люди Эмелитты коварны и способны на любую подлость.

— Едва ли я в состоянии сейчас разобраться со своим сердцем, — печально ответил Марселу.

— Разве? — искренне удивилась Лоубэлика. — Вы, верно, лукавите или, боясь обидеть других кандидаток, не позволяете себе признать очевидное!

Марселу в недоумении уставился на волчицу.

— Ну нет… — протянула она, закатив глаза. — Не делайте из меня дурочку! Просто ответьте себе честно, встречи с кем вы действительно ждали, о ком думали все эти дни, и о ком беспокоитесь прямо сейчас…

«Юфи!» — Имя стрелой пронеслось в мозгу, и осознание мигом заставило смутиться. Он действительно больше всех думал о ней, и неважно, что в том была замешана ещё вампирша и неразгаданная тайна. За их недолгое знакомство, Юфемия действительно сумела его заинтересовать. Вот и сейчас она оказалась первой, кто пришёл на ум. Впрочем, природная осторожность позволила Марселу не выдать имя избранницы вслух, однако волчица отличалась проницательностью.

— Похоже, вы нашли свою избранницу, — не скрывая насмешки, произнесла она и развернулась, чтобы уходить.

— Подожди…те, — несмело остановил её Марселу. — А вдруг это ошибка? Признаться, я не склонен доверять только своим чувствам, особенно сейчас, когда влияние луны слишком сильно!

— Так доверьтесь луне. Она никогда не ошибается! — бросила, не оглядываясь, Лоубэлика. — И если нам доведётся встретиться этой ночью, то стоит довериться судьбе.

Но, видимо, судьба решила испытать Марселу. Он вновь и вновь вглядывался в стремительно густеющие сумерки. Его сердце чутко вздрагивало, стоило качнуться ветке на ветру, или вспорхнуть лесной птице.

«Ну где же? Где же ты, Юфи?!» — неистово теребя рукава, продолжал нервничать Марселу. Он тщетно пытался разглядеть силуэт девушки среди чернеющих деревьев. Но принцессы всё не было.

Достигший полнолуния Янгос, заслоняя собой почти всё небо, лениво разгорался. Его свет окрасил кровью заболоченную воду, отчего окружающий пейзаж из неуютного превратился в откровенно жуткий. Лес стоял чёрной стеной, и лишь верхушки деревьев ярко алели, словно макушки дроздов. Собравшиеся в бутон водяные лилии, казалось, светились изнутри, и даже привычные звезды, небрежно рассыпавшиеся по небосклону, пылали подобно распустившимся макам.

И по мере того, как кровавый гигант поднимался над пиками дворца, чувства Марселу всё больше накалялись. То до ставшего слишком чутким слуха донесся шелест крыльев ночного мотылька, то обострившийся нюх уловил сладкий аромат распустившегося в ночи мирабилиса, то зоркий глаз приметил юркнувшую в траву мышь. Ох, как нелегко было устоять на месте, увидев добычу! Всё существо Марселу жаждало пуститься вслед, на охоту! Вновь ощутить лёгкость от пробежки по чуть влажной от ночной росы траве, насладиться дурманящими запахами превшей листвы и мха, и, наконец, освободиться от цепей и оков человеческого обличия. Марселу ощущал почти непереносимую ломоту в мышцах: тело жаждало перевоплощения. Каждая секунда промедления превращалась в невыносимую пытку.

«Юфи! Скорее! Юфи!» — молил про себя Марселу, до крови впиваясь звериными когтями в пока ещё человеческие ладони. От жгучей боли сознание всё больше туманилось, кровавая пелена почти застила глаза, как вдруг над головой раздался мерзкий вскрик летучей мыши. Он, словно спусковой крючок арбалета, разом спустил натянутые до предела нервы. Марселу резко обернулся и боковым зрением уловил движущийся на противоположном берегу силуэт то ли девушки в белых одеяниях, то ли лисицы белой масти.

«Это она!» — победно заурчало внутри, и Марселу ринулся вслед.

Несясь за призрачным видением, он едва ли осознавал себя, и вряд ли бы смог сказать точно, когда и как его ноги превратились в лапы, сдёрнул ли или же попусту разодрал мешающую во время безумной погони одежду. Несясь сквозь кровавый лес, Марселу даже не пытался смотреть под ноги, едва ли пользовался великолепным нюхом, и вовсе не был уверен, что на самом деле доверял своим глазам. Его вёл первобытный инстинкт, некая непреодолимая сила, сопротивляться которой он попросту не мог. Она безжалостно поглотила его, подчинила и окончательно лишила разума. В зверином