Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП) - Хинкс Дариус

— И что дальше? — князь Волант навис над Готреком. — Ты поклялся спасти непогребённых, и наше время заканчивается.

Готрек посмотрел на Трахоса.

— Двигатели не повреждены, — сказал грозорождённый. — И на борту достаточно эфирного золота. Нам просто нужен канал — способ направить силу эфира. Большой кусок пра-золота подошёл бы.

Готрек кивнул, а затем в его глазу вспыхнуло понимание.

— Я? Ты хочешь использовать меня как часть двигателя?

— Твоя руна достаточно сильная, чтобы стать каналом для эфирного золота, — согласно кивнул Трахос, его голос оставался лишённым всяческого выражения и ровным. — Ничто иное с этим не справится.

Готрек постучал по руне.

— А что будет со мной в конце этого путешествия? Сколько останется от Готрека, а сколько станет Гримниром?

Он выглядел настолько рассвирепевшим, что Маленет невольно отступила, приготовившись уворачиваться от дуардинской секиры.

— Зубы Грунгни, — прорычал он, хмуро покосившись на руну. Та всё ещё мерцала от энергии. Эфирный свет истекал из руны в вены Готрека, пульсировал в его груди, обнажая артерии под покрытой шрамами кожей. Казалось, что у него под кожей текут золотые ручейки.

— Я отказываюсь, — наконец прорычал он, не глядя на Маленет. — Я прошёл весь этот путь не для того, чтобы отдать душу богу, который предал меня сильнее всех.

— Есть другой способ, — заговорил Трахос, схватив дуардина за массивное предплечье.

Готрек шокировано уставился на грозорождённого вечного. Затем нахмурился.

— Какой ещё путь? Быстренько ворваться в одну из сверкающих башен Зигмара и повеситься пред его величием? О, Владыка молота, позволь расчесать твою могучую бороду! Такого рода путь?

— Не нужно ему поклоняться. Твоя душа — твоя собственная. Твоя вера — твоя собственная. Ордену Азира нужна лишь сила, которой ты обладаешь.

— И как именно ты собираешься вытащить её из меня? В прошлый раз, когда я проверял, мои рёбра не поворачивались.

Трахос, казалось, не обращал внимания на ярость Готрека.

— Эта сила не просто в тебе. Она — часть тебя. Если бы ты использовал её во имя Зигмара, мы могли бы…

— Во имя Зигмара? — лицо Готрека вспыхнуло от гнева и руна запульсировала ярче. Он с размаху отпихнул Трахоса, грохнув доспехами грозорождённого, и собирался было крикнуть что-то ещё, когда их прервал шум борьбы в зале.

— Протравленные! — закричали несколько бойцов Могильной стражи, забравшихся на корабль, неся последние коконы. — Сотни.

Волант выругался. Затем опустился на колено, так чтобы оказаться лицом к лицу с Истребителем. Когда он заговорил, его голос был одновременно полным гнева и оскорблённым.

— Я мог бы отправить тебя к Нагашу, Готрек, сын Гурни, но только если ты сможешь переправить моих предков в Незыблемую крепость. И только если мы уйдём прямо сейчас.

Из груди Готрека вырвалось рычание, и он вцепился в свой хохол и начал дёргать его из стороны в сторону, как будто пытался выдрать из черепа. Затем он окинул долгим взглядом фигуры, что мчались к кораблю сквозь тени, после чего сплюнул и спустился в трюм, махнув Трахосу следовать за ним.

Маленет покачала головой.

— Мне и пригрезиться не могло, что он сделает это, — она перевела взгляд на коконы. — Вам бы лучше убрать это в трюм.

Девятнадцатая глава. Сумерки

«Я не поддамся слабости», — подумала Маленет, когда мир крутанулся вокруг неё. Даже за рёвом двигателей она слышала стоны на палубе, когда людей выворачивало от качки. Альвийка привязала себя к перилам, но тряска была столь сильной, что она уже вся была покрыта синяками.

— Бог убийства, — простонала она. — Сколько ещё это продлится?

— Максимум несколько часов! — крикнул в ответ лорд Аурун, который находился в нескольких футах от неё. Выглядел военачальник так, будто был навеселе. — Посмотри насколько быстр «Брызги пены»!

Она покачала головой и посмотрела на море. Волны мерцали, освещённые сине-зелёным светом корабля. Это придавало им иллюзию движения, и если смотреть только на эти проблески, то, казалось, будто море почти настоящее. Однако вместо того, чтобы прорываться через волны, корабль пьяно подпрыгивал над ними, скользя в нескольких футах от поверхности, движимый тайной наукой харадронцев, создавших его двигатели. Свет пронзал швы на его железном корпусе, раскалывая бесконечную тьму Морбиума.

Время от времени она слышала крик Готрека, что поднимался откуда-то из-под палубы подобно вою раненного левиафана. Вместе с ним в машинном отделении был Трахос, сражавшийся за то, чтобы направить силу эфирного золота, каналом для которого стал Готрек, в двигатели корабля, но сейчас Маленет была даже рада находиться подальше от них. В голосе Истребителя были чередующиеся приступы гнева, волнения и растерянности. Он звучал ещё более нестабильно, чем обычно. Несмотря на то, что его скрывал палубный настил, не заметить его присутствия было невозможно из-за просачивающихся сквозь щели золотых лучей. Выглядело это так, словно в трюм запихнули кусочек солнца.

На другом конце палубы она увидела князя Воланта, который стоял за рулём, широко расставив ноги и пытаясь удержать равновесие на кувыркающейся палубе. Лхосия была с ним рядом, привязанная к фальшборту и по-прежнему крепко сжимающая кокон с непогребёнными. Она выкрикнула какие-то указания князю, и тот послушно повиновался, крутанув какие-то рычаги и дёрнув ручки рядом с огромным медным колесом.

— Что я сделала, чтобы заслужить это? — пробормотала Маленет.

Убила единственного, кто когда-либо заботился о тебе?

Несмотря на тошноту, Маленет рассмеялась.

— Заботился обо мне? О моей крови, наверное, ты хотела сказать. Так кошка заботится о мышке.

Ты никогда не понимала меня, Ведьмин Клинок.

— О, я понимала тебя достаточно хорошо.

И погляди, куда это тебя завело.

— У меня есть доступ к этой руне. А когда она окажется у меня в руках, никто в Азирхейме не сможет мне и слова сказать. Я стану героиней Ордена. Даже эпохи! Сам Зигмар захочет встретиться со мной.

Ты ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы забрать эту вещь. Я дала тебе ключ, но ты слишком невежественна, чтобы прислушаться.

— Ключ? Какой ключ? И с чего мне тебя слушать? Есть хоть одна причина, по которой ты на самом деле попыталась бы мне помочь?

В голос её госпожи закрался гнев.

Кхаин. Ты столь же безмозгла, как твой Истребитель. Как ты думаешь, что произойдёт со мной, если ты здесь помрёшь?

Маленет редко слышала из кровавого амулета что-то иное, кроме насмешки и порицания. Теперь же в голос её госпожи появилось что-то иное, яростное. Это интриговало, и Маленет прислушалась.

— Ты уже мертва. Какая разница буду я жить или умру?

Что бы это ни было, но это не смерть, Ведьмин Клинок. Думаешь, я — это твоё подсознание, которое говорит с тобой? Думаешь, я просто плод твоего воображения?

Маленет пожала плечами.

— У меня возникала подобная мысль.

Гнев её госпожи только рос из-за того, что ей приходилось говорить столь прямо.

Идиотка. Ты захватила аспект моей души. Пока жива ты, и я сохраняю часть своей жизни. Не буду спорить с тем, что это лишь жалкий кусочек, привязанный к твоему никчёмному существованию, но, увы, это всё, что у меня есть.

Маленет с улыбкой взяла амулет в ладонь и внимательно всмотрелась в тёмную жидкость в его глубине.

— Да. Это даже ещё лучшая месть, чем я могла себе вообразить. Позволить тебе бессильно наблюдать за тем, как я поднимаюсь к высотам, о которых ты только мечтала.

Играй в свои жалкие игры, Ведьмин Клинок. Но если ты не украдёшь эту руну у Истребителя, никто из нас не покинет Шайиш.

— Тогда прекращай болтать и говорить загадками. Если у тебя и правда есть идея, соизволь уж поделиться ею со мной, — она сняла амулет и подняла его над качающейся палубой. — И если мои игры столь никчёмны, может мне от них отказаться? Может, мне лишить тебя возможности наблюдать за моим вознесением?