Очерки по истории архитектуры Т.2 - Николай Брунов

В эпоху Августа сложился и другой характерный римский архитектурный тип — триумфальная арка, которая возникла из эллинистических декоративных ворот, например ведущих на рыночные площади, но окончательно оформилась только в Риме. Арки эпохи Августа, например в Сузах (рис. 161), очень просты и обычно состоят из одного пролета, оформленного тоже в виде арочной ячейки, которую поэтому иногда называют «мотивом римских триумфальных арок» (rumisches Triumphbogenmotiv). Арки эпохи Августа отличаются той же тонкостью деталей, что и современные им храмы, той же несколько суховатой строгостью и рассудочной волевой подтянутостью классицистического стиля. Триумфальные арки ставили в честь известных событий и в честь императора: они прославляли империю и монарха.

Инженерная архитектура, столь типичная для последующего Рима, тоже начала сильно развиваться в эпоху Августа. Сюда относится строительство дорог и мостов по всей стране, но главным образом, конечно, в Италии. Яркое представление о значительности римских инженерных сооружений дают многочисленные водопроводы — акведуки (рис. 162), распространенные по всей территории Римской империи. Так, например, акведук в Ниме построен Агриппой, другом Августа, и до сих пор служит мостом через реку Гар (он называется поэтому pont du Gard). Акведуки ведут воду в город из хорошего источника, расположенного где-нибудь в горах в его окрестностях. Через долины и низменности вода течет по каменной трубе, расположенной над несколькими рядами арок, переводящих эту трубу через низкое место. Пон-дю-Гар в Ниме (рис. 163) имеет два ряда больших широких арок друг над другом, над которыми идет верхний ряд маленьких частых арочек. Нижний ряд арок значительно глубже верхних, это сделано для того, чтобы нижний ряд мог служить одновременно и мостом через реку, он до сих пор исполняет это назначение. К столбам нижнего ряда приделаны контрфорсы, чтобы предохранить все сооружение от разливов реки.

Marcel С. Die Ingenieurteehnik im Altertum. Berlin, 1899; Giovannoni G. La teehniea della eostruzione presso i Romani. Roma, 1925; Cozzo G. Ingegneria romana. Roma, 1928; Scheel W Die Rostra am Westende des Forum Romanum (Romische Mitteilungen, 43), 1928; Richter O. Die romische Redncrbfihne (Jahrbuch des deutschen Archaeologischen Instituts, IV), 1890; Reher O. Die Augustusbauten auf dem Forum Romanum (Jahrbuch des deutschen Archaeologischcn Instituts, IV), 1890; Calza G. The resurrection of the Forum of Augustus (Art and Archaeology, 21); Gerkcin von A. Die Grabungen im Augustusforum (Gnomon, 3).

Мавзолей Августа

Уже при Августе архитектура привлекается на службу самодержавию, и перед ней ставится задача прославления монарха. Август строит в 28 году до н. э., по примеру знаменитого Галикарнасского мавзолея (рис. 88), себе и своей жене роскошный мавзолей в Риме (рис. 164). В основе его лежит форма искусственного холма, только внизу обрамленного стенами. Эта форма напоминает могилы-курганы доклассового общества. Она заимствована Августом на Востоке, так как форма царского погребения — кургана — продолжает существовать там вплоть до римской эпохи, о чем говорят, например, курганы в Керчи в Крыму (Царский курган и другие). Внутри мавзолея Августа имеются камеры, в которых хранились погребатьные урны. Его наружная форма распадается на две ясно отделенные друг от друга и противопоставленные части: тяжелую массу холма и сквозной портик перед ним. Коническая насыпь была со всех сторон обсажена деревьями, а наверху стояла статуя Августа. Портик, пристроенный к холму только с одной стороны, указывает на внутреннее пространство мавзолея; наружная масса, сильно вытянутая по вертикали, и ее коническая форма создают впечатление величественного монумента. Резкое противопоставление массы здания и портика является дальнейшим развитием композиционной идеи, заложенной в этрусском храме, и предвосхищает основную мысль композиции Пантеона. Мавзолей Августа был окружен роскошными садами, от которых ничего не осталось.

Golini A., Giglioli G. Relazione della prima eampagna di scavo nel Mausoleo d’Augusto, Estate-autumno 1926 (Bulletino commun, 54); Gardthausen V. Das Mausoleum Augusti (Romisehe Mitteilungen, 36–37); Durm J. Uber vormykenisehe und mykenisehe Architekturformen und die Kuppelgraber der milesischen Kolonie Pantikapaion (Jahreshefte des oster. arch. Institute, X), 1907; Matz F. Hellenistisehe und romisehe Grabbauten (Die Antike, 4), 1928.

Новый архитектурный стиль

Так называемый Нимфей в Ниме (рис. 165), по всей вероятности зал терм, относится, по-видимому, к эпохе Августа. Если мы во всех рассмотренных зданиях этого времени видели дальнейшее развитие эллинистических архитектурных типов и стиля, то Нимфей в Ниме дает образец архитектуры, построенной на совершенно другой основе. В его композиции содержится ядро, из которого развивается вся последующая римская архитектура.

Сохранившаяся часть постройки представляет собой довольно значительное сводчатое внутреннее помещение. Греческое зодчество до самого конца оставалось архитектурой прямых линий, которые целиком определяли собой облик зданий. Это свойство связано с тектоникой, с разложением строительной массы на балкообразные полосы. Римская архитектура мыслит кривыми линиями, получившимися в результате охватывания внутренних пространств массой, которая, эластично растягиваясь, замыкает пространственное ядро. Нимфей в Ниме — один из самых ранних памятников, где римский метод мышления выступает так ясно.

Сводчатая система Нимфея в Ниме имеет восточное происхождение. Этрусских сводчатых построек недостаточно, чтобы объяснить отклонения этого римского здания от эллинистических образцов. Римская архитектура, как показывает зап в Ниме, уже в эпоху Августа была непосредственно связана с Востоком, откуда она заимствовала сводчатую систему. Однако в Ниме сводчатое здание выполнено по восточным образцам греческой техникой тесаного камня. Вместе с тем уже в Ниме наметилась характерная для последующих зданий Рима тенденция к увеличению размеров внутреннего пространства. Правда, на Востоке уже давно известны были большие сводчатые залы, например перекрытый полуцилиндрическом сводом тронный зал дворца в Вавилоне VI века до н. э. (рис. 375), который имеет поперечный диаметр около 18 м, т. е. значительно больше Нимфея в Ниме. Но такие размеры внутренних сводчатых пространств были для Востока редчайшим исключением. Стены, которые в тронном зале в Вавилоне принимают на себя боковой распор полуцилиндрического свода, отличаются колоссальной толщиной (около 6 м). В Нимфее в Ниме наметился конфликт между стремлением увеличить диаметр полуцилиндрического свода, чтобы расширить внутреннее пространство, и теми границами, которые ставят этому технические возможности архитектора. Полуцилиндрический свод, выложенный из тесаного камня и имеющий такой сравнительно большой диаметр, как в Ниме, обладает огромной тяжестью и колоссальным боковым распором, что делает его крайне грузным и неуклюжим и требует тяжелых стен и приспособлений для уничтожения бокового распора. Вместе с тем архитектор зала в Ниме всячески стремится облегчить стены и этим тоже расширить внутреннее пространство. В длинных боковых стенах он по конструктивным соображениям решается устроить только ниши, но узкие стены зала, не несущие бокового распора свода, он разлагает различными пролетами. Форма полуцилиндрического свода обнаруживает заботу о том, чтобы сэкономить на кружалах. Выпущенный из боковых стен антаблемент служит опорой для деревянных передвижных кружал; по ним выкладывали подпружные арки, которые соединяли друг с другом доложенными на них другими арками. Эти арки, вместе с подпружными арками под ними, образовывали непрерывный полуцилиндрический свод. Вся эта система арок очень тяжела: недаром свод зала в Ниме провалился. Идти при такой технике сводов по пути увеличения диаметра сводов было совершенно невозможно по конструктивным соображениям. Нимфей в Ниме показывает, как в развитии римской архитектуры тенденция к созданию больших внутренних пространств (которая имеет свое идеологическое и социально-экономическое объяснение, о чем ниже) предшествовала изобретенной римлянами бетонной технике, только при помощи которой оказалось возможным осуществить грандиозные замыслы римских архитекторов.

Очень поучительно сравнение Нимфея в Ниме с его восточно-деспотическими сводчатыми прототипами, например с залом дворца Саргона в Хорсабаде начала VIII в. до н. э. — внутренностью одного из дворцовых храмиков (рис. 377). В нем пещерный характер выражен очень сильно. Маленькое пространственное ядро со всех сторон зажато массой колоссальной толщины, которая, лишенная каких бы то ни было разлагающих ее отверстий, сжимает внутреннее пространство и предельно его насыщает. Это связано с религиозно-мистическим характером освещаемого искусственным светом храма, такого типичного для восточной деспотии. В ассирийском храмике ограничивающая пещерное ядро масса начинается прямо от земли и, не прерываясь, поднимается вверх, чтобы непосредственно завернуть в сводчатое перекрытие.