Невский романс - Ольга Свириденкова

— В конце концов, надо же когда-то знакомиться с соседями, — заметил он. И прибавил как бы про себя: — Может, удастся завести хоть какое-нибудь полезное знакомство.

Обрадовавшись, Полина принялась обсуждать детали предстоящего праздника, но недавний разговор с управляющим не выходил у нее из головы. «А ведь он прав, — думала она, поглядывая на Литвинова. — Положение Веры в нашем доме иначе как двусмысленным не назовешь. С одной стороны, она моя крепостная. А с другой, самая настоящая подруга. А раз так, то нужно обсудить с Литвиновым, как сделать ее свободной. Но, однако, и удивил же он меня! «Эта девушка вызывает у меня симпатию… Меня беспокоит ее будущее»… Сказал бы уж напрямик: я в нее влюблен!»

Сразу после обеда Литвинов ушел. Полина хотела последовать его примеру, но Юлий Карлович попросил ее задержаться.

— Не торопитесь, дорогая моя, не то-ро-питесь, — протянул он ласково-ироничным голосом, задвигая стул и медленно приближаясь к застывшей в дверях жене. — И вообще, — он игриво прищурился, — куда это вы все время норовите от меня ускользнуть? Неужели за целых восемь дней еще не успели набегаться по парку?

Он притянул ее к себе, и Полина ощутила, как внутри нее заметался испуганный зверек. Этот зверек давал о себе знать всякий раз, когда Юлий Карлович делал попытку обнять или поцеловать ее.

— Видите ли, Юлий Карлович, я… очень соскучилась по здешним местам, — пробормотала она, пересилив себя и глядя ему в глаза. — Ведь вы сами знаете, как я здесь все люблю.

— Так и любите себе на здоровье, кто же вам запрещает? — рука мужа плавно скользнула по спине Полины, заставив ее вздрогнуть и испуганно сжаться. — Только нельзя же дарить всю свою любовь неодушевленным предметам, а? Как вы думаете, сударыня?

Упрямый зверек заметался еще сильнее, отчаянно ища какой-нибудь крохотной лазейки.

— А знаете что, Юлий Карлович? — с внезапным воодушевлением проговорила Полина. — Поедемте в гости! Рябинины уже засыпали нас приглашениями, они такие милые люди… Или лучше давайте навестим Наденькиного отца, Самсона Львовича Крутобоева! Он немного самодур, но зато такой забавный, с ним невозможно заскучать!

— Поедем, — с улыбкой согласился Вульф, — но только не сегодня. На сегодня, моя красавица, у меня другие планы. Хотите узнать, какие?

— Какие? — переспросила Полина упавшим голосом.

Юлий Карлович крепче прижал ее к себе.

— Провести сегодняшний вечер в постели с женой, — пробормотал он, лизнув влажным языком ее ухо.

— Но… ведь сейчас еще день, — пробормотала Полина, пытаясь уклониться от неприятно скользкого языка, настойчиво проникающего внутрь ее уха.

— Это неважно…

— Нет! Подождите Юлий Карлович! — Решительно высвободившись из объятий мужа, Полина отступила назад и, в инстинктивном порыве защититься, выставила перед собой руки. — Подождите, постойте, я… я так не могу. Я должна настроиться…

— Довольно!

Слово было произнесено так резко, что Полина мгновенно замолчала. Вульф вкрадчиво произнес:

— Дорогая моя, мне это уже начинает надоедать. Что значит «я должна настроиться»? Я дал вам достаточно времени, чтобы настроиться на исполнение супружеских обязанностей. Мы женаты уже две недели, а я до сих пор сплю один, как монах, черт возьми! Сколько это может продолжаться? Вы злоупотребляете моим терпением!

— Хорошо, Юлий Карлович, — послушно согласилась Полина. (Да и что ей оставалось делать?) — Сегодня. Но только не сейчас, ради Бога! Позже, вечером.

— Что ж, так и быть, — Вульф снисходительно улыбнулся, — уступаю и на этот раз. — Он выразительно посмотрел на каминные часы. — Сейчас половина шестого. Значит, у вас остается еще целых пять часов, чтобы, как вы выразились, «настроиться». Ровно в половине одиннадцатого я буду у вас.

— А ужин?

— Поужинайте пораньше, если хотите: я еду к купцу Баранову и не вернусь к ужину. Ну что ж, моя красавица, до вечера? — Юлий Карлович, подойдя к Полине, с преувеличенной церемонностью поцеловал ее руку. — Смотрите же, — прибавил он, шутливо грозя ей пальцем, — не вздумайте насочинять нелепых отговорок вроде головной боли: этот фокус не пройдет.

С этими словами он покинул комнату. Медленно подойдя к столу, Полина опустилась на стул и принялась ковырять ложечкой недоеденное фруктовое желе. В сердце у нее было пусто, только где-то в дальнем уголке жалобно попискивал сжавшийся в комочек зверек.

— Итак, сегодня, — прошептала она. — Сегодня я по-настоящему стану его женой. Но как… Господи, как?! Если я до сих пор так и не сумела к нему привыкнуть!

2

В десять вечера было еще светло, и Полина попросила Веру задернуть шторы. Спальня тотчас погрузилась в полумрак. Догорающий в камине огонь отбрасывал блики на розовые стены комнаты. По высокому потолку то и дело пробегали тени, заставляя плясать полуобнаженных нимф, окруженных гирляндами цветов. Красные ароматизированные свечи источали смешанный запах розы и мускуса — довольно приторное сочетание, по мнению Полины, и очень приятное, по мнению Юлия Карловича.

В последний раз проведя щеткой по распущенным волосам Полины, Вера отступила назад и вопросительно подняла брови.

— Ну как? По-моему, весьма неплохо.

Поднявшись с кресла, Полина выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. Ее взгляд встретился с выжидающим взглядом Веры, и, мгновенно вспыхнув, Полина торопливо отступила в глубь комнаты.

— Не знаю, — сухо обронила она, — мне кажется, что эта сорочка выглядит… вульгарно. К чему эти красные розы на белых кружевах? Такое впечатление, что рубашка забрызгана клюквенным соком или… кровью.

— Бог с вами, что за сравнение! — Вера натянуто рассмеялась. — И вовсе эта сорочка не вульгарна, разве что самую малость. Просто вы в плохом настроении, вот вам и кажется, что все не так.

— Это правда, Верочка, — вздохнула Полина. — Но что я могу поделать, если одна только мысль о злосчастной брачной ночи приводит меня в отчаяние? Мне кажется, я этого не переживу!

— Нет, так больше не может продолжаться. — Вера подошла к Полине и окинула ее строгим, почти сердитым взглядом. — Ну скажите мне, зачем вы себя пугаете? В конце концов, каждая девушка когда-то через это проходит, и еще никто от этого не умер!

— Ты права, — согласилась Полина, — только меня это слабо утешает. И потом, ты не понимаешь. Я не то чтобы боюсь, просто Юлий Карлович… Нет, я, конечно, уважаю его, и он мне очень симпатичен! Но когда он обнимает меня или целует, во мне все противится его ласкам… Я знаю, что это глупо и оскорбительно по отношению к нему, но ничего не могу с собой поделать. — Полина смущенно посмотрела на Веру. — Ты меня осуждаешь?