Князь Владимир Старинов. Книга вторая. Чужая война. - Сергей Садов

— Слушай, где у тебя вино? Я же знаю, что ты вечно запасы создаешь?

— Не дам.

— Это почему? — изумился Володя. — Ты же всегда уговаривал меня присоединиться к тебе и говорил, что…

— Ты сейчас хочешь выпить не для того, чтобы повеселиться, а чтобы забыться. Поверь — не самая хорошая идея. Будет только хуже.

— Знаешь… ты мне одного врача с базы напоминаешь! — зло заметил Володя. — Тот тоже любил всем в душу лезть и наизнанку выворачивать. «О, вы хотите об этом поговорить?» — явно кого-то передразнил мальчик.

— База?

— Школа… военная… закрытого типа. Где я учился.

— Интересно… А зачем он так говорил?

— Потому что знал, что меня эта фраза сильнее всего из себя выводила.

— Хм… Вы хотите об этом поговорить?

Володя развернулся и уставился на с трудом сдерживающего смех Конрона. Сплюнул и выскочил из комнаты, хлопнув дверью, а вслед ему раздался жизнерадостный хохот.

Глава 10

Следующие три дня не отличались особой насыщенностью событий, хотя и выдались весьма суматошными. На холме разбирали катапульты и спускали вниз, где монтировали в форте, укрепляли сам форт под пристальным вниманием разведчиков родезцев… Володя злился, но Конрон только беспечно махал рукой.

— Пусть смотрят.

— У нас полное превосходство в кавалерии!!! При налете из имеющихся восемьсот конец мы еще двести увели, еще сколько-то разбежалось… Их сейчас всего около четырехсот и ты хочешь сказать, что не можешь обеспечить защиту от их дозоров?

— Могу, но рисковать не хочу. Ансельм не дурак, а его дозоры слишком демонстративны.

— Думаешь ловушка? — нахмурился Володя. — Проверим…

Посланные разведчики подтвердили правоту Конрона, обнаружив вражеских арбалетчиков за одним из холмов. Рыцарь совсем не удивился.

— Посмотри на местность вокруг, куда здесь кавалерией лезть? Даже разгон нормально не возьмешь, а засаду в любом месте поставить можно. Нет. Вольдемар, лезть конницей тут нам совершенно не с руки… если, конечно, не хотим получить так же, как родезцы получили от нас, когда преследовали ополченцев.

— Кстати об ополченцах…

— Тренируются. Я сам лично следил. Да и Роухен теперь им спуска не дает.

На второй день родезцы попытались штурмовать холм с наблюдателями и стрелометами, но потеряв несколько человек от арбалетчиков отступили. Володя этот штурм насторожил — слишком уж легко противник сдался. Как оказалось, правильно насторожил. Посоветовав всем постам быть особенно внимательными этой ночью, он оказался совершенно прав — дневной штурм оказался всего лишь разведкой. Изучив расположение дозоров родезцы ранним утром организовали настоящий штурм, но… здесь их ждал весьма неожиданный сюрприз…

Еще размышляя о способе обороны, Володя вспомнил рассказы офицеров о чеченских войнах, где большую проблему представляли тройки боевиков из автоматчика, пулеметчика и гранатометчика. Конечно, тут нет ни пулеметов, ни гранатометов, но… Поразмышляв немного, он вскоре появился со своей идеей перед командиром арбалетчиков. Тот сперва отнесся к ней весьма скептически, но все же решил попробовать по совету Конрон… точнее по его прямому приказу. Так были организованы отряды из трех человек — арбалетчика, его помощника, который носил еще один арбалет и запасные болты к нему, а так же мечника, для их прикрытие в случае рукопашной схватки. В поле от них не очень много пользы, зато на заросшем склоне… Эти тройки быстро перемещались по зарослям, меняя позиции и поддерживая другие отряды: арбалетчики отстреливали неосторожных солдат, получали новые заряженные арбалеты и могли уже снова стрелять, если же одна из троек попадала в сложную ситуацию, помощник подавал звуковой сигнал и на помощь спешили те, кто находился рядом, расстреливая атакующих издалека, прикрывая своих мечников, вступающих в рукопашные схватки, а при первой возможности все поспешно отходили, поднимаясь по склону вверх на заранее подготовленные позиции. Секреты с запасными болтами тоже были подготовлены заранее, так что с пополнением припасов никаких проблем не было.

Противник совершил большую ошибку, когда организовал штурм одной пехотой с лучниками. Стрелы луков были намного легче арбалетных, и в густой растительности даже тонкая ветка могла произвольно изменить полет стрелы в любую сторону. Родезцы понесли большие потери прежде, чем командиры сумели собрать своих арбалетчиков вместе и начать наступление уже под их прикрытием.

Володя с Конроном, сидя на вершине холме как на раскаленной сковородке, набрасывались на каждого гонца, который поднимался снизу. Только по их донесением и могли составить картину… совершенно неполную.

— Большое счастье, что эти твои арбалетчики опытнее солдаты, — в очередной раз говорил Володя. — С ополченцами такое не прошло бы. В таких боях каждый солдат — командир.

— Это вы так у себя воюете? Ну у вас на родине?

— Что? — Вопрос не сразу дошел. — А-а-а-а! Ну да… только специально подготовленные для таких действий подразделениями… Эх, сейчас бы сюда Воронова с его ребятами… Завтра бы уже никаких родезцев и близко бы тут не было… Но ладно, мечтать, как говорится, не вредно. И сам справимся.

Все-таки отряды арбалетчиков оказались не совсем ребятами майора Воронова, да и их подготовка была не на том уровне, чтобы долго вести такие бои и не допускать ошибок. Вскоре стали приходить новости, что то одна тройка, то другая попала в окружении, а при попытке прийти к ним на помощь попадали в засады и остальные — враг довольно быстро приспособился к новой тактике.

— Не ребята Воронова, — вздохнул Володя, после очередного не очень радостного известия. — Пора отзывать их, иначе всех потеряем, свою задачу они выполнили — задержали родезцев почти до двух часов дня.

Трубач вскинул длинную трубу и дунул — глухой низки звук разнесся на мили вокруг, от него даже птицы ненадолго замолчали.

— Полагаю, — кивнул Володя, — они сигнал слышали.

— Я тоже, — проворчал Конрон, оказавшийся как раз впереди трубы. Теперь он мизинцем правой руки старательно прочищал ухо.

Последняя тройка появилась где-то через час, после чего перед укрепления показались и преследовавшие их родезцы.

— Потери? — сразу поинтересовался Володя.

— Двадцать три человека не вернулось.

Мальчик сморщился.

— Хуже, чем я надеялся, но лучше, чем опасался. К бою!

Родезцы, натолкнувшись на ров и частокол, остановились, похоже они никак не рассчитывали здесь встретить такие основательные укрепления, оказавшись здесь без всяких средств для штурма и теперь несли потери от лучников и арбалетчиков. Не выдержав, они торопливо отступили.

— Не думаю, что сегодня они пойдут на штурм, — заметил Конрон. — Слишком большие потери понесли.

— Честно говоря я даже не думал, что Ансельм рискнет начать штурм после тех потерь, что они понесли три дня назад. Судя по всеми они потеряли тысячи четыре или пять убитыми и раненными.

— Скорее пять и даже больше.

— Я считаю по минимуму.

— А чего этих супостатов жалеть? — удивился Конрон. — Считай по максимуму.

Володя подозрительно поглядел на рыцаря.

— Предпочитаю в таких вопросах быть пессимистом и исходить из того, что сил у врага осталось больше — меньше будет неприятных сюрпризов.

— И все же прав скорее всего я. А Ансельм всегда отличался упрямством — его трудно выбить из седла, так что штурмы будут.

Конрон оказался прав и в другом — родезцы еще несколько раз не очень упорно штурмовали частокол, а потом отошли, очевидно готовиться к серьезному штурму — остаток дня прошел спокойно. Зато на следующее утро в море показались паруса и вскоре в Радужной бухте кинула якоря эскадра из примерно пятнадцати кораблей.

Конорон долго изучал их из-под руки и вздохнул.

— Морское братство. Пираты. А я, признаться, надеялся, что ты все же не прав… слушай, ты точно не колдун? Я вот сейчас пытаюсь вспомнить хоть один случай, когда твой прогноз не сбылся.

— Это не колдовство, а анализ.

— А полезная штука… этот твой анализ… слушай, ты бы обучил городского палача этой вашей новой пытки… как там ее? Анализ?

Володя закатил глаза и промолчал — он уже устал убеждать Конрона, что все данные он получает из обычной беседы с пленными ни кого при этом не пытая. Тот долго слушал про перекрестный допрос, про психологические портреты, про нейролингвистическое программирование, а потом просто уснул как раз тогда, когда Володя подбирался к теории допроса. После этого он больше не спорил с Конроном, когда тот просил пленников допрашивать помягче, не прибегая к совсем уж зверской пытки какими-то нервными лингвистами. Причем Володя сначала думал, что тот просто шутит…

— Весьма полезная. — Володя в бинокль следил, как от одного корабля отделилась лодка и пристала к берегу, как к ней подошли родезцы и завязался весьма оживленный разговор. Сначала вроде бы все было спокойно, но постепенно тон явно повышался и в конце пиратский адмирал что-то весьма бурно пытался доказать. Впрочем эмоции проявлял как раз адмирал, родезцы оставались спокойными, хотя Володя готов был поклясться, что и те с трудом себя сдерживают.