Бешенство небес - Лев Жаков

Траки причмокнул, затем вдруг дернул рукой, словно пытался ухватить невидимое остальным насекомое, тревожно огляделся и наконец произнес:

– Современная медицина востока полагает, что в печени хранятся вещества, которые подпитывают наш организм. Энергия, благодаря которой мы живем, добывается из проглоченной нами пищи и попадает в печень, где откладывается в виде запасов, наподобие того, как в кладовой...

– Вот! – перебил Смолик. – В нашем теле есть разные органы. А у Аквалона есть свои. И среди них две пары овумов, благодаря которым он летит. Наподобие газового пузыря тех кальмаров, только эти работают как-то иначе. Что-то вроде двигателей. Один из них раздавлен. Три других почти бездействуют. Из-за этого Аквалон не может подняться выше, как и не может остановиться. Их надо... надо починить. Вылечить. Все равно что отремонтировать сломанные кили эфироплана, на полном ходу приближающегося к рифу. Для этого надо проникнуть в Беспричинное Пятно.

– Что?! – изумилась Арлея. – В центр мира? Но как? Тео, что ты несешь?!

Смолик пожал плечами.

– Так сказало Квази. То есть Аквалон. Еще оно сказало, что первым делом надо добраться до того овума, который находится на севере от Суладара. Взять часть его... ну, взять пробу. И с ней прибыть в Пятно. Вообще – очень трудно было понять Квази. Не только потому, что оно говорило светом. Те... слова, то есть те понятия, которые оно использовало, непривычны для нас. И еще – оно же пыталось проникнуть в меня, пока я сидел там, под окном! Нет, оно и так проникло, но я имею в виду – оно захотело остаться во мне, как бы вытеснив... выгнав меня настоящего, мою личность. Но я стал сопротивляться и не позволил ему. Да, и последнее. Краем глаза я видел, как что-то пролетело за окном, снаружи. Что-то очень большое, хотя и гораздо меньших размеров, чем Аквалон. Размером с гору. И Квази всполошилось. Сказало: это опасный враг. Самый опасный. Это даже хуже того мира, что лежит на нашем пути. Нельзя допустить, чтобы... В общем, обогнув Аквалон, враг полетит на север, ко второму овуму. Должно быть, эта штука хочет окончательно уничтожить его, чтобы мир полностью потерял маневренность. Тогда он может не просто врезаться в другой мир, но упасть на дно Пангломерата, в основание...

– На дно чего? – переспросил Траки Нес.

– Так Квази назвало это... это пространство, по которому движется Аквалон.

– Пангломерат? Я думал, оно называется Каноном... Хотя нет, Канон – это как воздух, нечто вроде газовой среды, наполняющей сферу... сферу Пангломерата? Но если...

Смолик отмахнулся:

– Ладно, сейчас речь не о том. Квази не знало, когда враг опустится на поверхность Аквалона, но оно сказало, что мы обязательно поймем, если это произойдет.

– Как? – спросил внимательно слушавший Гана.

– Не знаю. Квази сказало: все сдвинется с места. Это будет как судорога. Мир вздрогнет. Не смотри на меня, я тоже не понял, что это значит. Квази сказало: вы поймете, когда ощутите это. И если это произойдет, значит, надо спешить к северному овуму. Он находится под западной оконечностью Гроша, где Грязевое море. Необходимо отправляться туда – прямо сейчас.

– Ни за что! – воскликнула Арлея. – Я не могу плыть сейчас! Мне надо заниматься торговым домом, надо...

– Я поплыву сам, – перебил Смолик.

– Поплывешь – и исчезнешь вместе с кораблем? Нет, я не отпущу тебя, и не думай! И потом – с чего это вдруг тебя потянуло спасать мир?

Смолик развел руками.

– Да потому что...

– Я знаю тебя, Теодор де Смол! Ты ни за что не станешь...

– Ну же, хозяйка, подойди к делу эгоистично! Мы не можем позволить себе не спасти мир – ведь тогда погибнем вместе с ним. Понимаешь, в чем закавыка? Я понял это вскоре после разговора с Квази и потому вынужден заняться... Хотя признаю: звучит ужасно! Но, увы, мы обязаны сделать это, обязаны проявить доброту и бескорыстие, спасти всех, не взяв за это ни монеты, – иначе погибнем сами. А ведь невозможно спасти мир только для себя... Значит, придется спасать всех. Не хочешь, чтобы плыл я один? Отправимся вместе. Дела, как и прежде, будет вести твой управляющий...

– Я тоже поплыву, – вмешался Нес. – Быть может, Молчун все же выздоровеет и сообщит нам что-то... И еще живой дирижабль! Он приходит в себя. Да к тому же...

– Этой ночью какие-то люди похитили Гельту Алие, – перебил Гана.

Все уставились на него. Быстро глянув на Арлею, он продолжал:

– Я проник во дворец, чтобы выкрасть ее до свадьбы с принцем. У меня был пауног, живой пауног. С его помощью перебрался через стену. Но тут ее схватили, прямо на моих глазах. Эти люди изображали паровой тхайский цирк. Я на пауноге преследовал их, но не успел, они отплыли в сторону Тхая, а тварь подо мной рассыпалась, лопнула. Теперь... – он повернулся к хозяйке торгового дома, – у тебя выбора нет. Зачем нужна вся твоя торговля, если Аквалон разрушится? Погибнет? Значит, вы должны плыть. И я. Мне нужна Гельта. Теперь я богат. Я куплю у тебя корабль. Можете плыть со мной.

– Я не стану помогать тебе спасать ее... – начала Арлея, привстав с кресла, и тут же упала обратно. Траки Нес свалился со стула, снаружи раздались испуганные крики. Весь дом, все вокруг зашаталось, заскрипело, затрещало.

Мир вздрогнул.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Небесный удар

Глава 1

Покинув карету, Экуни Рон зашагал столь стремительно, что Трэн Агори едва поспевал за ним. Облаченный в бледно-зеленый дорожный костюм молодой король напряженно глядел вперед, вид имея крайне целеустремленный и решительный. Короткий плащ, застегнутый на левом плече застежкой с эмблемой дома Ронов Суладарских, развевался за спиной. Стояло ясное теплое утро, но порт в королевской части Да Морана выглядел уныло, хотя значительных разрушений буря не принесла.

Стена из белого коралла посверкивала в лучах светила, словно была усыпана мириадами искристых льдинок. Вокруг короля и капитана шли шестеро хорошо вооруженных охранников: трое белых с огнестрельным оружием и трое чернокожих уроженцев Имаджины, вооруженных щитами и саблями.

Они направились вдоль складов, около стен которых лежали груды принесенного волной мусора вперемешку с облачными водорослями и рыхлыми холмами, состоящими из этикеней – если их сегодня же не убрать, не скинуть обратно в океан, они начнут гнить и наполнят мерзким запахом весь порт. Впрочем, Экуни подозревал, что городские бродяги и бедняки быстро растащат «улов» полипов, ведь этикени съедобны.

Гул взволнованных голосов наполнял порт, со стороны причалов доносился стук топоров, треск и лязг. Вокруг сновало множество людей; завидев мундиры дворцовой стражи, народ расступался и, позабыв про дела, глазел на своего короля.