Последняя жена Синей Бороды (СИ) - Зика Натаэль "Zzika Nata"

- А…

- А платье я сниму сама. Иди, Аниса, завтра будет долгий день, полный хлопот и беготни.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

- С вашего позволения, миледи, – служанка распустила завязки, присела в книксене и вышла.

Стоило двинуться с места, как лиф платья тут же пополз вниз, но Есения подхватила его руками и заозиралась – куда скрылся котик?

- Снежок! Кис-кис! Выходи, смотри, что у меня для тебя есть!

- Мррр! – и девушка почувствовала, как кот потёрся о её ногу.

- Ах ты, плутишка! – улыбнулась юная герцогиня. – Вот значит как – ты от всех прячешься? Боишься, что выгонят? Не бойся, я никому не позволю тебя обидеть. Ну, идём ужинать!

- Милорд, и вы это ей так спустите? – возмущённо прошипела Кларисс, стоило за Есенией закрыться двери. – Ваша жена оскорбила меня! Несколько раз оскорбила! Она намекала, что я старая и плохо выгляжу!

Джонатан скосил глаза на любовницу – герцогиня преувеличила, внешность леди ничуть не пострадала. Но отчего-то разубеждать её не хотелось.

- Я поговорю с Есенией, – уклончиво ответил он. – Но вам, леди, и вправду стоит поберечься.

- Что-о?! – вскинулась женщина. – Милорд, вы… вы…

- Вам уже двадцать пять, – напомнил Джонатан. – Нет, вы, леди, по-прежнему красивы и молоды, но если продолжите пить вино без ограничений и наедаться на ночь, боюсь, вам скоро понадобятся услуги лекаря. Или даже мага-целителя!

- Но вы же сами, – всхлипнула от обиды Кларисс, – вы же сами принесли то вино! И сами наполняли мой бокал – и вчера, и сегодня первым делом… А что наедаться, – она показала на свою тарелку, – именно вы порекомендовали мне попробовать это и лично положили вон то! А теперь куском попрекаете? Милорд, я же для вас на всё готова, а вы…

- На всё ли? Замуж ведь не пошла, предпочитаешь вот так, при живой жене, – перешёл на «ты» герцог.

- Потому что жить хочу, – произнесла Кларисс и покосилась на слугу за стулом герцога. – Замужем я уже была, поверьте, там нет ничего интересного! Милорд, у меня аппетит пропал. Может быть, переедем к себе? Пусть принесут закусок и отвар с пряностями. Там и поговорим, а то…

И она выразительно повела глазами в сторону лакея.

- Пожалуй, я тоже сыт, – согласился с ней герцог, снова возвращаясь к официально-вежливому обращению. – Что до ваших упрёков, то вынужден напомнить, что я – мужчина! Мне в голову не пришло, что вам, женщинам, противопоказаны жареная с румяной корочкой свинина и добрый бокал-другой хорошего вина. Я всего лишь хотел сделать вам приятное – в благодарность за то удовольствие, что доставляете мне вы. Предложил то, что нравится мне самому, вот и всё. И если бы её светлость не обратила моё и ваше внимание, то…

- То мы могли бы спокойно и вкусно поужинать, – вздохнула Кларисс, покидая вслед за хозяином Сиреневую гостиную. – Ваша жена, милорд, сделала это специально! Она испортила нам вечер, и вы обязаны её за это наказать! Или я сейчас же велю заложить экипаж и уеду домой.

- В ночь? – вздёрнул бровь Джонатан. – Через лес и горную гряду? Там опять идёт снег, наверняка, дорогу так замело, что и днём не отыщешь. А ехать наобум…

- Тогда утром, – произнесла леди Кларисс. – Что до вашего упрёка, милорд, то я повторю – не пошла замуж, потому что хочу жить! Становиться герцогиней всего на год или даже меньше мне не интересно.

- Значит, вы уверены, что моей жене что-то угрожает? – решил уточнить Джонатан.

- Конечно – ваше проклятие! То есть не ваше, а на вас, – пояснила Кларисс. – Скоро оно заберёт герцогиню, но пока она жива, мне или любой другой женщине, на кого вы обратите своё внимание, ничего не угрожает.

- Вот как?

- Да, это все знают! – подтвердила леди. – Я хочу жить и счастья, милорд. А что пускаю вас в свою постель без обряда, так я давно не девица, мне, честной вдове, стыдиться нечего! Но ваша жена всё равно должна понести наказание! Глупая и вздорная девчонка, что она себе позволяет?! В конце концов, я – гостья, а этикет и правила гостеприимства велят…

- Я разберусь, – пообещал герцог. – Дайте мне вашу руку, леди, я перенесу нас.

Женщина рукой не ограничилась, а обняла его светлость и прильнула так, словно имела на это право.

Оказавшиеся свидетелями двое слуг проводили взглядами исчезающую в мареве портала пару и переглянулись.

Ни слова сказано не было, но на лицах простолюдинов было буквально написано всё, что они думали о его светлости и его гостье. Леди Кларисс не понравилось бы.

Конечно, хорошие слуги не обсуждают, по крайней мере, посреди замка, жизнь своих хозяев, но и молчать тоже можно весьма красноречиво!

Джонатан вышел из перехода в коридоре хозяйского этажа и аккуратно выпутался из объятий Кларисс.

- Ещё рано, – пробормотала женщина, пытаясь снова повеситься ему на шею. – Давай, ты зажжёшь камин, пусть слуги принесут закусок и… ещё чего-нибудь? Посидим у огня, проведём вечер в тишине и покое. Здесь нас никто не увидит, можно держаться непринуждённо и поминутно не одёргивать себя, опасаясь сказать что-нибудь не то или не так. Кстати, Джонатан, твои слуги смотрят на меня без уважения!

- Я разберусь, – повторил герцог. – И мы непременно посидим у камина, только не сегодня.

- Почему?!

- Потому что мне нужно навестить жену и выяснить, что на неё нашло. Если хочешь, я прикажу принести тебе вина и фруктов.

- Без тебя не интересно, – надула губы гостья. – Если ты ненадолго, то давай я тебя подожду? Вернее, я тебя подожду, потому что ты у жены не задержишься. Что там долго делать? Вошёл, отругал, назначил наказание, и свободен. Да, милый?

Герцог поморщился и отвёл взгляд, чтобы любовница не рассмотрела лишнего.

- Увы, нет, моя дорогая! Пятью минутами я не обойдусь, тем более что есть и другие дела. Ложись спать, не жди меня. Тихой ночи! – и почти целомудренно – в щёку – поцеловав женщину, его светлость отправился воспитывать новобрачную.

В покоях Есения была одна. По крайней мере, так ощущалось, но чуткий слух герцога уловил тихие звуки.

Джонатан удивился и ещё раз просканировал пространство – магия показала, что герцогиня находится в одиночестве.

«Кажется, я перестарался с давлением, – недовольно подумал его светлость, – Довёл девочку, вон она всего за один день начала сама с собой разговаривать! Надо будет поаккуратнее, только нервного срыва мне тут не хватало…»

Он пересёк гостиную и совсем было собрался постучать в дверь спальни, как вдруг его взгляд привлекла странная композиция у стены – две небольшие тарелочки. Не пустые.

Его светлость недоумённо посмотрел на уставленный посудой стол – Есения явно наверстала упущенное за ужином, это хорошо! Потом снова глянул на тарелки у стены. И не выдержал, приблизился и носком туфли задел одну посудину. Её содержимое качнулось.

«Молоко?!»

Со странным предчувствием, он наклонился над второй мисочкой.

«Сырое мясо! Она что – на самом деле притащила с кухни кота?!» – мысленно возмутился Джонатан.

И тут его глаза скользнули вправо от посудины с мясом и зацепились за то, чего тут просто не могло быть – длинную шерстинку белого цвета.

По спине прошёл холодок.

Мужчина медленно поднял улику с пола и поднёс к лицу поближе. Точно – шерстинка! Белая…

Но это невозможно! И тем не менее – вот она…

Герцог поднялся, взъерошил пятернёй волосы, выдохнул, и, забыв, что собирался предварительно постучать, толкнул дверь в спальню жены.

Глава 19

- Хтой-то тут воет, как собака на морозе? Кто озорует? А ну я вас! – грозный окрик и снежный холод вернули Сильвию в реальность.

Вдова сердито всхлипнула и приподнялась, насколько позволял снег.

- Чего орёшь, дурень? Помоги!

- Леди, – растерялся конюх. – Как же это… Откуда же это… Ах ты, Ясноликая! Сейчас, леди, сию минуту! Гашка, сюда!!!

На вопль примчался мальчишка-подручный, и вдвоём они извлекли хозяйку из сугроба. Не слишком аккуратно – снег попал Сильвии не только в обувь и под юбки, но и за шиворот. И это было ещё не самым неприятным! При контакте с телом графини снежное крошево немедленно принималось таять, и кожа тут же становилась мокрой и не такой уж и тёплой.