Испытание близнецов - Маргарет Уэйс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полуэльф слегка кивнул, радуясь тому, что полумрак и густая борода скрывают его слезы. Он, конечно, нисколько их не стыдился. Эльфы почитали жизнь как высшую драгоценность, как самый главный дар богов и, в отличие от людей, не прятали своих чувств. Просто Танис не хотел, чтобы его слезы расстроили Элистана, которому было нестерпимо больно знать, что его смерть заставляет страдать других.
Наконец Танис и его провожатый вошли во внутренние покои храма, где уже собралась группа жрецов во главе с Гарадом. Все они, низко опустив головы, вполголоса шептали друг другу слова утешения. Дверь, ведущая в следующую комнату, была плотно закрыта, однако заметив, как посматривают на нее жрецы, Танис догадался, кто находится за ней.
Увидев вошедших, Гарад сам пошел навстречу полуэльфу, чтобы приветствовать гостя.
— Мы так рады, что ты прибыл вовремя, — сказал он сердечно, и по его выговору Танис узнал эльфа из Сильванести. Должно быть, Гарад стал одним из первых новообращенных эльфов, снова вернувшихся к религии, позабытой этим народом давным-давно. — : Мы опасались, что дела могут тебя задержать…
— Должно быть, несчастье случилось внезапно, — пробормотал Танис, чувствуя некоторую неловкость: он забыл снять перевязь с мечом, и теперь оружие громко звякало о доспехи, издавая резкий металлический звук, столь неуместный среди траурной тишины храма. Пытаясь приглушить этот звон, Танис прижал меч к бедру.
— Совершенно верно. Элистану стало намного хуже вечером того же дня, как ты уехал из Палантаса, — вздохнул Гарад. — Я не знаю, о чем говорилось в тот день в его покоях, однако потрясение оказалось для него слишком сильным.
Посвященного Паладайна мучили сильные головные боли, и мы ничего не могли сделать, чтобы облегчить его страдания. В конце концов ученик мага Даламар…Гарад не удержался и нахмурился, — я вился в храм со снадобьем, которое, по его словам, должно было помочь нашему верховному жрецу. Я понятия не имею, как он узнал о случившемся, но факт . остается фактом. Странные вещи творятся в городе с некоторых пор…
И Гарад угрюмо покосился на окно, в котором темной тучей маячила громада Башни, бросающая вызов самому солнечному свету.
— Вы впустили его? — спросил Танис с тревогой.
— Я бы ему не позволил, — хмуро признал жрец, — но Элистан приказал не препятствовать темному эльфу. Должен признать, его снадобье подействовало. Боль отпустила, наш учитель сможет теперь умереть в мире и покое.
— А Даламар?
— Он все еще там. С тех пор как он вошел к Элистану и дал ему свои травы, он ничего больше не сказал и не сделал. Он просто сидит в углу и молчит, однако мне кажется, что его присутствие успокаивает учителя, поэтому мы позволили ему остаться.
«Интересно, как бы вы смогли его выгнать!» — подумал про себя Танис, но вслух ничего не сказал.
Между тем дверь в покои верховного жреца Паладайна приоткрылась, и собравшиеся перед ней испуганно вскинули головы. Это, однако, был всего лишь послушник, встретивший Таниса у ворот. Негромко постучав, он дождался, пока ему откроют, и теперь совещался с кем-то невидимым, стоящим по ту сторону двери.
Наконец он повернулся и поманил Таниса за собой.
Рыцарь вошел в небольшую, скромно обставленную комнату. Он старался двигаться как можно тише — как это делали жрецы, одетые в длинные шелестящие накидки и мягкие сандалии, однако у него ничего не выходило. Меч лязгал и гремел, башмаки стучали, кожаные ремни скрипели, а пряжки на доспехах звонко тенькали. Даже для него самого шум этот был подобен топоту армии гномов, и Танис попытался исправить положение, двигаясь на цыпочках, однако и это не дало результатов.
Элистан, лежавший на постели, с трудом повернул на подушке голову и засмеялся.
— Можно подумать, друг мой, что ты пришел сюда, чтобы меня ограбить, — заметил он, приподнимая руку и протягивая ее Танису.
Полуэльф попытался улыбнуться. Он слышал, как входная дверь за ним плотно затворилась, и чувствовал присутствие темной фигуры в дальнем углу комнаты, однако ни на что не обращал внимания. Опустившись на колени рядом с кроватью человека, которого он спасал из каменоломен Пакс Таркаса и чье ненавязчивое влияние сыграло такую важную роль в его жизни и в судьбе Лораны, Танис взял руку умирающего и крепко ее пожал.
— О, если бы я мог сразиться с этим врагом вместо тебя, Элистан, — прошептал он, глядя на высохшие белые пальцы жреца, лежащие в его собственной сильной, медно-красной от загара руке.
— Это не враг, Танис. Старый друг пришел, чтобы навестить меня и забрать с собой. — Элистан осторожно высвободил свою немощную руку из пальцев рыцаря и слегка похлопал его по плечу. — Вижу, вижу, что ты ничего не понимаешь, но обещаю — когда-нибудь ты все поймешь. А теперь — к делу. Я попросил разыскать тебя вовсе не для того, чтобы отягощать твою душу прощанием. У меня есть для тебя одно поручение…
Элистан сделал слабый жест, и вперед выступил еще один молодой послушник с деревянным ларцом в руках, который он передал своему учителю. Зачем послушник бесшумно отступил и снова занял свое место возле дверей.
Темная фигура в углу даже не шелохнулась.
Элистан приподнял крышку ларца и достал оттуда сложенный в несколько раз лист белого пергамента. Вложив его в руку рыцаря, старый жрец сказал:
— Передай это Крисании. Если ей удастся уцелеть, то именно она должна стать следующим верховным жрецом.
Заметив на лице Таниса сомнение, смешанное с недоверием и даже неодобрением, старик светло улыбнулся:
— Друг мой! Ты тоже блуждал во тьме — я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Мы чуть не потеряли тебя, Танис. Но ты сумел превозмочь мрак, выжить в кромешной тьме и в конце концов увидел свет дня. Испытания лишь закалили тебя, сделали сильным и мудрым. То же самое, я надеюсь, произойдет и с Крисанией. Ее вера сильна, но, как сам ты заметил, ей недостает теплоты, сострадания, человечности. Она должна своими собственными глазами увидеть, как на нас повлияло падение истарского Короля-Жреца. Крисании нужно почувствовать боль, Танис, величайшую боль, чтобы научиться с сочувствием относиться к страданиям других. Кроме того, ей необходимо было полюбить.
Элистан закрыл глаза, и на его лице, усталом и как-то сразу постаревшем, отразилась невыразимая печаль.
— Будь это в моих силах, Танис, я направил бы ее на иной путь. Я знаю, какую дорогу она избрала. Но кто может подвергать сомнению волю богов? Никто, разумеется, хотя я… — Элистан прикрыл глаза, но Танис успел заметить в них гневный огонек. — Я мог бы немного с ними поспорить!
Танис услышал за спиной мягкие шаги послушника. Элистан кивнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});